Дело о фальшивом глазе - Эрл Гарднер

Гримаса нетерпения исказила черты Голкомба.

– Идите вы к дьяволу отсюда, Мейсон, пока я не разозлился. Я намерен расследовать это дело сам, без ваших манипуляций с показаниями и без исчезающих свидетелей.

– Что случилось? – спросил юрист.

– Ничего бы не случилось, если бы вы не мошенничали.

– В следующий раз я постараюсь заранее предупредить вас, – ответил Мейсон.

Сержант молча вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и запер ее.

Мейсон спустился вниз, сел в машину и помчался к себе в контору.

Войдя в комнату Деллы, он сказал:

– Послушай, Делла, нам предстоит серьезная работа. – Только потом он заметил человека, сидевшего в тени.

Пит Брунольд, улыбаясь, встал с кресла и протянул Мейсону руку:

– Поздравляю вас!

– Вы? – удивленно пробормотал юрист. – Почему вы не в тюрьме?

– Меня отпустили.

– Кто?

– Копы. Сержант Голкомб.

– Когда?

– Часа полтора назад. Я думал, что вы знаете об этом. Вы же написали протест. Они пока не захотели выдвигать против меня никаких обвинений и выпустили.

– Где Сильвия Бассет?

– Не знаю. Думаю, что она у прокурора и ее допрашивают.

– Самое неприятное, что могло случиться, произошло: они выпустили вас из тюрьмы, – медленно сказал Мейсон. – Вам надо уйти отсюда. Идите в отель и зарегистрируйтесь под своим именем. Затем быстро позвоните прокурору и скажите, что вы в отеле.

– Но зачем мне звонить прокурору? Он же не…

– Потому что я так хочу! Какого черта вы не слушаетесь меня? Делайте то, что вам сказано. Каждая потерянная минута может принести непоправимую беду. Я считал вас в безопасности в тюрьме, а теперь каждую минуту…

Дверь распахнулась без стука, и в комнату вошли двое мужчин.

– Пошли, парень! – сказал один из них Брунольду.

– Куда?

– Мы из офиса окружного прокурора, – сказал мужчина. – Он хочет поговорить с тобой прямо сейчас, и никакой крючкотвор тебе не поможет.

– В чем его обвиняют? – спросил Мейсон.

– В убийстве.

– Брунольд, не отвечайте на вопросы, не говорите им…

– Он ответит на все вопросы, – сказал один из вошедших, – иначе его обвинят в том, что за полтора часа свободы он успел убить человека. Теперь на его совести смерть двух человек.

– Двух? – спросил Брунольд.

– Да. И оба раза они держали в руках стеклянные глаза. Это какая-то эпидемия. Ну, пошли с нами!

Дверь за ними захлопнулась.

Делла Стрит вопросительно посмотрела на Мейсона.

Мейсон подошел к сейфу, открыл его и достал коробку, в которой лежали стеклянные глаза. На полке в стенном шкафу нашел металлическую ступку с пестиком. Один за другим он бросал стеклянные глаза в ступку и толок их в мелкую пыль.

– Делла, – сказал он, – последи, чтобы никто сюда не влез.

Глава 13

Перри Мейсон внимательно изучал молодую темноглазую и темноволосую женщину, сидевшую напротив него. Рядом стояла Делла Стрит и с беспокойством смотрела на Мейсона.

– Подойдет она? – спросила Делла.

Перри Мейсон оценивающе посмотрел на девушку:

– Ваше имя?

– Тельма Бевинс.

– Возраст?

– Двадцать семь лет.

– Профессия?

– Секретарь.

– Давно без работы?

– Да.

– Вы согласны сделать все, что потребуется?

– Это зависит от того, что потребуется.

Мейсон молча смотрел на нее. Она распрямила плечи, вздернула подбородок и сказала:

– Я согласна на любую работу.

– Вот это уже лучше, – заметил Мейсон.

– Я получу работу?

– Да, если вы согласитесь в точности выполнять мои указания. Вы сможете следовать инструкциям?

– Это зависит от инструкций, но я постараюсь.

– Вы можете сохранять спокойствие, что бы ни случилось?

– Вы имеете в виду молчать?

– Да.

– Думаю, что смогу.

– Мне нужно, чтобы вы взяли билет на самолет до Рино. Там вы снимете комнату под своим именем.

– Что я должна делать дальше?

– Ждать, пока к вам не явится человек с бумагами.

– Что за бумаги?

– Документы о разводе.

– Что потом?

– Этот мужчина спросит, зовут ли вас Хейзл Бассет, или Хейзл Фенвик, или Хейзл Чалмерс.

– Мои действия в этом случае?

– Вы скажете, что ваше имя – Тельма Бевинс и что вы ждете эти бумаги. После этого вы получите их.

– В этом есть что-либо противозаконное?

– Конечно нет. Эти бумаги приготовлю я, и вы подождете их.

Она кивнула:

– И это все?

– Нет, это только начало.

– А что же будет в конце?

– Вас заберут.

– Вы имеете в виду, что меня арестуют?

– Не то чтобы арестуют, но задержат для допроса.

– Что я должна делать?

– Здесь наступает самое трудное: вы должны молчать.

– Ничего не говорить?

– Ни единого слова.

– Могу я что-нибудь требовать?

– Нет. Только сидеть и молчать. Вам устроят перекрестный допрос, вас будут фотографировать для газет. Будут запугивать и предлагать деньги. Но вы должны быть спокойны. Вы заговорите только в одном случае.

– В каком?

– Вы будете отказываться покинуть штат Невада, пока компетентный суд не вынесет решения принудительно увезти вас оттуда. Вы понимаете?

– Я должна желать оставаться в штате Невада, правильно я вас поняла?

– Да.

– Что я должна требовать?

– Только отказываться покинуть штат.

– Но меня могут увезти.

– Не думаю, что с вами так поступят. Будет много шума, сбегутся репортеры. Если вы будете отказываться покинуть штат и требовать официального решения об этом, придется подождать, пока это постановит суд.

– И это все?

– Да.

– А что я получу за это?

– Пять сотен баксов.

– Когда?

– Двести сейчас, триста после окончания работы.

– А за чей счет расходы, которые мне предстоят?

– Билет на самолет я вам оплачу. А на двести долларов вы сможете снять жилье.

– Когда я должна вылететь?

– Сейчас же.

Она покачала головой.

– Не сейчас. Когда я получу деньги, то сначала поем, а только потом полечу.

Мейсон кивнул Делле:

– Делла, дай двести долларов. И возьми у нее подпись под инструкцией. Она летит в Рино, регистрируется под собственным именем, а не Хейзл Фенвик, не Хейзл Бассет, не Хейзл Чалмерс.

– А зачем это нужно? – спросила Тельма.

– Чтобы защитить вас и себя. Это подтвердит, что вы действовали точно по инструкции. Главное, не лгите и не фантазируйте. Не называйте себя чужим именем. Вы только Тельма Бевинс. И ждете бумаги. Поняли?

– Думаю, что да. А потом я получу триста долларов?

– Да.

Она подошла к юристу и пожала ему руку.

– Благодарю вас, – сказала она, – я выполню все, что вы сказали.

Звонок телефона известил, что Пол Дрейк хочет видеть Перри Мейсона.

– Делла, проводи мисс Бевинс через боковую дверь. Я не хочу, чтобы ее видел Пол. Она может обойти кругом и войти в офис с другой стороны. Пригласи Дрейка. Я задержу его до тех пор, пока ты не кончишь заниматься с мисс Бевинс. Как только ты с ней закончишь, посади ее на самолет. А вы, мисс Бевинс, когда прибудете в Рино, сразу же снимите жилье и дайте мне телеграмму с вашим адресом. Только без подписи. Вы пробудете в квартире не больше недели, так что договаривайтесь о понедельной оплате. Понимаете?

Она кивнула, и Делла Стрит проводила ее. Вскоре Делла вернулась и впустила Пола Дрейка.

– Решил зайти и узнать, все ли в порядке, – вместо приветствия сказал Пол.

– Все в порядке, Пол, – ответил Мейсон.

– Ну, как дела со Стефеном Чалмерсом?

– Все нормально, уже можно начинать дело о разводе.

– Завтра будут готовы фотографии, которые ты просил.

– Много с ними было возни?

– Не очень. Мы сняли всех за одним исключением.

– Каким?

– Коулмара, – ответил детектив. – Он был последним в списке и почуял недоброе. Понимаешь, Перри, я хотел сохранить твои пятьдесят баксов и не видел необходимости давать работу газетчику. Попросил одного из моих ребят изобразить фоторепортера из «Джорнал». Все шло хорошо, пока очередь не дошла до Коулмара. Кажется, он будет свидетелем. Он недавно вернулся от прокурора. Ну так вот, этот парень позвонил туда по телефону и сказал, что его хотят сфотографировать. Кажется, ему сказали, что этого не следует делать.

– Значит, там подозревают какой-то подвох? – спросил Мейсон.

– Очевидно, потому, что Коулмар решил побеседовать с редактором «Джорнал». Мой парень испугался, схватил аппарат и убежал. Ты сможешь обойтись без Коулмара?

– Думаю, что смогу, – ответил Мейсон, – если ты уверен, что он будет свидетелем обвинения.

– Будет, – подтвердил Пол. – Он что-то наговорил там. И ему, видимо, сказали, чтобы помалкивал до тех пор, пока его не вызовут.

Мейсон кивнул.

– А как насчет остальных? Было ли что-то особенное в выражении лиц?

– Насколько я мог судить, нет. Сам посмотришь на снимки и увидишь, как они получились. Овертон пытался сохранить обычное выражение. Эдит Брайт сидела, как будто позируя для портрета, но фотограф сказал, что не сразу добился, чтобы Дик смотрел на камеру. Тот все время опускал глаза в пол. Это может иметь значение?