Черный отряд - Глен Кук

Я переключил свое внимание на Леденца.

— Тот человек в тени, он хромал?

— Нет, это не Хромой. Слишком длинный.

— Даже если так, на это нападение должно было быть чье-то благословение. Так, Элмо? Элмо кивнул.

Ловец Душ просто описается, когда узнает. Добро должно было идти с самого верха.

Ворон издал что-то вроде вздоха. Я посмотрел на него. Глаза были слегка приоткрыты. Он опять издал тот же звук. Я приблизил ухо прямо к его губам.

— Зуад… — прошептал он.

Зуад. Опять этот проклятый полковник Зуад, с которым не поладил Ворон.

Настоящий цепной пес Хромого. Донкихотство Ворона вызвало порядочные осложнения.

Я рассказал о своих мыслях Элмо. Казалось, он не удивился. Возможно, Капитан и рассказывал кое-что из истории Ворона взводным командирам. Вернулся Одноглазый.

— Дружище Кукурузник работает на другую команду, — сказал он.

Одноглазый оскалился в том подобии улыбки, которым он обычно пугает детей и собак.

— Я подумал, может, ты захочешь принять это во внимание, Элмо.

— Ода, — казалось, Элмо польщен. Я начал работать со следующим по степени тяжести человеком. Надо наложить много швов. Я подумал, а хватит ли мне хирургической нити? Патруль здорово пострадал.

— Когда будет готова твоя похлебка, Одноглазый?

— Как только решим вопрос с цыпленком.

— Так пошли кого-нибудь украсть, — пророкотал Элмо.

— Те, кто нам нужен, засели в погребке на Унылой улице. С ними кое-какие суровые друзья.

— Что ты собираешься сделать, Элмо? — спросил я.

Я был уверен, он что-нибудь предпримет. Ворон возложил на нас кое-какие обязанности, назвав имя Зуада. Он подумал, что умирает. В противном случае Ворон не назвал бы полковника. Я уже достаточно хорошо знал его, хотя и не был осведомлен о его прошлом.

— Нам надо что-нибудь устроить этому полковнику.

— Кто ищет себе неприятностей, тот их найдет. Вспомни, на кого он работает.

— Это никуда не годится, Костоправ, отпускать тех, кто причинил вред Гвардии. Пусть это даже сам Хромой.

— Но этим ты взваливаешь себе на плечи довольно большую ответственность, не так ли?

Однако я не мог не согласиться с ним. Поражение на поле боя — это понятно. А здесь — совсем другое дело. Это уже политика. Они должны знать, что если втянут нас в какое-нибудь дерьмовое дело, то волосатые ощущения им обеспечены. Хромого, да и Ловца Душ надо проучить.

— И как же ты представляешь себе эту расплату? — спросил я Элмо.

— Да они у меня все в штаны наложат Будут стонать и плакать. Я прикидываю, сделать они не смогут ничего. Черт, Костоправ, тебя что, это не трогает? Тебе же тоже приходится расплачиваться, латая этих парней, — он задумчиво посмотрел на Кукурузника. — Похоже, чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Хромой и вякнуть не сможет. Он ничего не докажет. Одноглазый, давай-ка поговори еще со своим любимчиком — повстанцем. У меня тут образовалась одна идейка. Может, у него есть ключик.

Глава 6

Одноглазый закончил разливать свой бульон. У первых отведавших его лица уже перестали быть такими бледными. Элмо прекратил обрезать свои ногти. Он пронзил хозяина конюшни своим угрюмым взглядом.

— Кукурузник, а ты слышал когда-нибудь о полковнике Зуаде?

Кукурузник замер. Он колебался на секунду дольше.

— Не могу сказать, что да.

— Странновато. А я подумал, что можешь. Это же его называют левой рукой Хромого. Вообще, я прикидываю, что Круг пойдет на все, чтобы достать его. Как ты думаешь?

— Я ничего не знаю о Круге, Элмо, — он уперся взглядом куда-то поверх крыш. — Ты говоришь, что этот тип на Унылой и есть Зуад? Элмо довольно рассмеялся.

— Ничего подобного я не говорил, Кукурузник. А меня что, можно было так понять, Костоправ?

— Ни черта. И что бы Зуаду тут, в Весле делать, ошиваясь в этом грязном публичном доме? Хромой по уши засадил его в свои проблемы. Ему сейчас нужны все помощники, какие у него есть.

— Уловил, Кукурузник? Теперь дальше. Я, возможно, знаю, где Круг смог бы найти этого полковника. Мы теперь с ним никакие не друзья. С другой стороны, мы не дружим и с Кругом. Но дело есть дело. Обойдемся без эмоций.

Вот что я подумал. Может, мы смогли бы действовать услуга за услугу.

Кто-нибудь важный, из повстанцев, заскочил бы в то место на Унылой улице и сказал бы хозяевам, что им не стоит так присматриваться к тем ребятам. Понимаешь, что я имею в виду? Если все пойдет, как я говорю, полковник Зуад сам свалится прямо в лапы Кругу.

У Кукурузника был вид человека, который понял, что попался в ловушку.

Он был хорошим шпионом до тех пор, пока у него не было причин заботиться о своей шкуре.

Скромный старый Кукурузник, дружелюбный владелец конюшни, мы всегда давали ему немного чаевых и болтали о том о сем. На него ничего не давило. И ему не приходилось быть никем иным, как просто самим собой.

— Ты все неправильно понял, Элмо. Честно. Я никогда не занимался политикой. Что Леди, что Белые, мне все равно. Лошадям нужен постой и пища независимо от того, кто на них ездит.

— А пожалуй, ты прав, Кукурузник. Извини меня за подозрительность, Элмо подмигнул Одноглазому — Те ребята сейчас в Амадоре, Элмо. И ты бы лучше сам сходил туда, пока кто-нибудь не рассказал им, что ты в городе. А я начну-ка лучше здесь все расчищать.

— Да мы не торопимся, Кукурузник. Но ты давай. занимайся своими делами.

Кукурузник посмотрел на нас. Он сделал несколько шагов по направлению к тому, что осталось от его конюшни. Обернулся к нам. Элмо одарил его сочувствующим взглядом. Одноглазый подогнул левую переднюю ногу своей лошади, чтобы проверить копыто. Кукурузник нырнул в развалины.

— Одноглазый? — позвал Элмо.

— Он на заднем дворе, сматывается. Элмо усмехнулся.

— Поглядывайте за ним, Костоправ. Все подмечайте. Я хочу знать, кому он все рассказывает. Мы ему дали кое-какие сведения. Надо, чтобы они распространились здесь, как триппер.

Глава 7

— Зуад — мертвец с той самой минуты, как Ворон произнес его имя, рассказывал я Одноглазому. — А может, и с той минуты, когда этот полковник что-нибудь натворил еще раньше.

Одноглазый хрюкнул и снес карту. Леденец подобрал ее и открылся.

— Я не могу с ними играть, Костоправ. Они все нечестно делают, пожаловался Одноглазый. Элмо подлетел к нам на своей лошади, спешился.

— Они смотались из того публичного дома. У тебя есть что-нибудь для меня, Одноглазый?

Ничего существенного мы не узнали. Я рассказал об этом Элмо. Он ругнулся, сплюнул и опять начал ругаться. Ударом ноги Элмо разбросал доски, которые мы использовали в качестве карточного стола.

— Займитесь-ка своим делом. Одноглазый старался оставаться спокойным.