Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП) - Лоис МакМастер Буджолд

– Никаких пари, боюсь, тут все ясно. – Она подумала и добавила: – Люди просят разрешить им плазмотроны, чтобы защищаться. Но, на мой взгляд, это перебор. Да и неспортивно. Для больших кровососов хватит горящей палки, – заявила она, но все же уточнила: – Если ты не против поджечь заодно собственные волосы. – Потом она еще подумала, уже тщательней, и призналась: – Можно еще использовать лазерную указку.

Джоулу удалось справиться с улыбкой.

– Указку? Правда? А вам откуда это известно, Корделия?

– Это был эксперимент, – заявила она немного чопорно.

– В области биологии – или в спорте?

– Хм, в обоих. Меня интересовала биология, а Эйрел оценивал спортивную сторону дела. Хотя, будем честны, он этих раздувшихся мелких кровососов тоже терпеть не мог.

Земля под ними пошла в гору, и кустарник сменился сперва редким лесом, потом сплошным, а высота выжимала все больше влаги из воздуха. Корделия дала Джоулу точные координаты, и он повел флайер вверх по склону и частично в облет горы. Здесь лес снова стал чахлым и низкорослым – на этот раз из-за ночных заморозков на такой высоте.

– Вы уже были здесь раньше? Я имею в виду, после того, первого раза, – уточнил Джоул, подыскивая безопасное место для посадки на том участке, который и Корделия, и навигационная система флайера дружно опознали как место их назначения. Здесь был неприятный овраг с крутыми стенами, которого следовало избегать, и неровный склон, и местный вариант деревьев, в ветвях которых мог запутаться флайер. Деревья в общих чертах походили на земные и барраярские, имея ту же фрактальную структуру, хотя цвет растительности на этой планете был серовато-зеленый.

– Один раз, вскоре после того, как нас назначили на Сергияр. Мы прилетели сюда и сожгли посмертное приношение на барраярский манер, чтобы задобрить тех богов или призраков, что витают над этим местом. Тогда табличка была еще здесь. Хотя прошло… да, тридцать лет. Но с тех пор то ли земля просела и сдвинулась, то ли животные, то ли… ладно, посмотрим.

– Хм. – Порадовавшись, что пока еще не стемнело, Джоул отыскал открытое место и посадил флайер на довольно ровный участок поверхности. Он проверил оружие у себя на поясе – всего лишь парализатор, но большинство самых опасных из местных тварей он валил на месте тотчас, – и присоединился к Корделии в подлеске. Она огляделась и принялась за поиски, расхаживая туда-сюда, и вскоре уже запыхалась. Не до конца уверенный, какого рода знаки она ищет, Джоул последовал за ней, оглядываясь, чтобы бдительно следить за обстановкой. Но ближайшие окрестности выглядели совершенно мирно.

– Ага! – воскликнула Корделия наконец. Она остановилась перед стандартной могильной табличкой барраярского военного образца, тридцати-сорокалетней давности. На устойчивой к коррозии металлической пластине были вырезаны полное имя Роузмонта, звание, цифры и даты. Ее частично скрывали молодые деревца, повыше самого Джоула. Корделия нахмурилась, извлекла свое собственное оружие – вот это был уже плазмотрон – и, установив его на узкий луч, без церемоний срезала деревья у самой земли и отпихнула в сторону. Потом, переключившись на широкий луч низкой мощности, она очертила круг с табличкой в центре и контролируемым огнем расчистила широкое пятно. Когда она закончила, могила выглядела так мрачно опрятно, словно за ней все это время ухаживали.

Из кармана брюк она достала видеокамеру и протянула Джоулу.

– Полагаю, я сделаю все без репетиций. Проследи, чтобы был крупный план на табличку и панорама вокруг. Если мы напортачим, придется делать это заново, хотя… ладно, я постараюсь не напортачить. – Она взяла в руки сумку с песком, встала возле могилы и подняла подбородок. Ее лицо приобрело то застывшее выражение, какое бывает у любого, когда он записывает на камеру послание для собеседника, видимого ему только мысленно. Джоул приладился к видоискателю – почему нынче управляющие кнопки делают такими мелкими? – и кивнул Корделии начинать.

– Здравствуй, Джакета. Как видишь, твое послание и дар дошли до меня в полном порядке. – Она подняла мешочек с песком. – Я стою здесь у могилы Рега в трех тысячах метров над уровнем моря на склоне горы Роузмонт. – Она помолчала, пока Джоул водил камерой из стороны в сторону, чтобы получить несколько видов на могилу. – Как ты можешь видеть, это очень красивое место. – Она ни словом не солгала; Джоул сделал панорамные кадры обоих склонов большой горы, возвышающейся в отдалении, а затем медленно повел камерой, захватывая широкий план у ее подножия. Для сравнения он добавил несколько крупных планов самых привлекательных видов местной стелющейся флоры, избежавшей огня плазмотрона. Затем он перевел камеру на Корделию и кивнул, чтобы она продолжала. Она произнесла несколько любезных и лестных фраз о своем покойном офицере, а затем медленно высыпала песок, точно семена какого-то редкого и целебного растения. За последние три года она определенно поднаторела в произнесении мемориальных речей. Возможно, решив, что церемония получилась слишком короткой, она продолжила тем, в чем он распознал ее слегка измененный рекламный текст для будущих колонистов Сергияра, который он проиллюстрировал еще несколькими планами местных прекрасных видов. Подразумевалось, что если уж умереть и быть похороненным, то это место на Сергияре – прекрасный тихий уголок. Впрочем, с этим нельзя было не согласиться.

Взгляд Корделии становился все напряженнее, пока она выталкивала из себя все новые и новые слова куда-то в пространство. Джоул несколько раз очертил пальцем круг, показывая, что она может закругляться. Так она и сделала, напоследок не откозыряв в полувоенном бетанском салюте, но просто молча склонив голову над сложенными вместе ладонями. Благословение? Извинение? Джоул выключил запись.

– О Боже, как я устала от смерти, – выпалила она на одном дыхании то ли Джоулу, то ли просто в воздух. Она расслабила сощуренные глаза и сведенное мимикой лицо, вздохнула и подошла, забирая и складывая камеру, чтобы убрать ее вместе с пустым пластиковым пакетом в рюкзак. – Хотя вряд ли это справедливо по отношению к сестре Рега. Я сама виновата, что разбудила ее воспоминания. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным и все такое.

Он хотел дать ей какое-нибудь более существенное утешение в горечи воспоминаний, или что ее сейчас терзало, но физическая близость здесь не помогла бы. Они как-то попробовали, во взаимном отчаянии, вскоре после того, как Эйрел умер, и дело закончилось слезами во всех смыслах. Корделия не выглядела возбуждающей, и его интерес скоро увял, придавленный грузом тогдашнего отчаяния. Все равно что два евнуха попытались бы заняться любовью. (Он еще задумался однажды, как обстоят дела с сексом у бесполых цетагандийских ба, продукта генной инженерии, и делают ли они это вообще. Есть ли у них хоть какая-то сексуальная жизнь или желания?) Рассматривая их с Корделией прошлые отношения, он понял, что они были вовсе не так опытны, как могло бы показаться. Они никогда не занимались любовью друг с другом; они делали это с Эйрелом – или для Эйрела, просто одновременно. Призрак между ними до сих пор оставался чересчур осязаем. Утешительный секс был плохой идеей, но они оба промолчали, считая, что лучше простить, чем искать виноватого. «А, может, идея была просто несвоевременной?»

Он задумался, что за воспоминания мелькали перед ее глазами в этом тихом месте, где некогда творился ужас. Определенно что-то было, потому что с минуту она разглядывала табличку и вдруг произнесла:

– Ха! А ты знаешь, вы с Регом чем-то похожи – то есть он был похож. Форма лица у тебя другая, но рост и волосы… У него были такие же светлые. Интересно, почему я раньше никогда этого не замечала? Полагаю…. Если бы он выжил, то сейчас бы выглядел похоже на тебя. – Она прищурилась, точно примеряя на него другое лицо, как примеряют виртуальную одежду на свой снимок в магазине. – Он был года на три меня моложе. А сейчас – моложе на сорок лет, замороженный в вечности. – Она постояла, глядя на прокаленную и засыпанную песком землю: – Думаю, теперь от него остались только голые кости там, под землей. Гроб нам было не из чего сделать, саван тоже – даже его одежду мы забрали для выжившего.

Насколько близки были капитан и ее погибший старпом? И если за сорок пять лет она не оправилась от этой потери, какие шансы у самого Джоула?

– Срок долгий.

Она запустила пальцы в шевелюру в типичном для себя жесте нетерпения.

– Мы уже однажды сожгли здесь локон. Этого хватило всем мертвым и погребенным, пока эта чертова затея с песком не вернула их к жизни. Не уверена, что вообще существует такая вещь, как излечение; есть только забвение. Нужно просто… забывать, и постепенно тебе станет легче.

То, как ее слова прозвучали эхом его мыслей, Джоула слегка встревожило.