Особо опасная ведьма - Мяхар Ольга Леонидовна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жива. – Я, кряхтя, все же села, стараясь особо не тревожить конечность и постоянно морщась от боли. – Эй, ты что это? А ну прекрати реветь.
– Они тебя так били, даже когда ты потеряла сознание били, и барон бил, за боль и за то, что ты дракона выпустила.
Я попыталась улыбнуться. Взгляд у Ады стал совсем жалостливым. Так, ладно, ободряющие улыбки оставим на потом.
– Ты тут давно?
– Не очень. – Ада вытерла ладонью слезы и высморкалась в какую-то тряпочку. Присмотревшись, в тряпочке я узнала клочок ее подола.
– И что, нас заходили навещать?
– Да, сказали, что утром повесят на воротах, без мыла. Ди, а зачем нам мыло?
Я решила не просвещать подругу, зачем повешенным нужно мыло.
– Мыш, ты чего тут сидишь?! – прикрикнула я на пушистика.
Мыш печально на меня посмотрел и снова уставился на крыс, те уже пытались грызть тарелки, в свою очередь бросая жадные, голодные взгляды то на меня, то на Аду.
– Мыш!
– Чего?
– Не чего, а кого. Ты, блин, тут сидеть будешь или нас вытаскивать?
За окошком послышалось знакомое хлопанье крыльев, в камеру просунулась возбужденная голова дракоши.
– Вы тут? Ага, значит, так! Я знаю, где ключи, только мне к ним не подобраться. Тут есть щель в стене, ведет в соседнюю камеру. Я в нее посмотрел, там дверь открыта. Охранник с ключами наверняка спит, но я в щель не пролезу!
Он болтал и болтал без умолку, а мы все трое смотрели на него и улыбались, как идиоты. Лично я была просто счастлива, что он вернулся.
– Эй, вы чего, рассвет же скоро!
До мыша первого дошло, что предлагает Коша, и он отважно привстал, грозно пискнул, что спасет нас, и полетел вверх. Коша просунул сквозь прутья решетки правую лапу и подхватил его на лету, а потом старательно потянул на себя. Мыш заверещал.
– Что случилось?! – крикнула я, наблюдая с нашей стороны решетки заднюю часть мыша, который непрестанно матерился и дрыгал задними лапками.
Вдруг он затих, и над ним снова протиснулась голова Коши.
– Застрял, – сообщил он.
– Может, пролезет. Потяни еще, – предложила Ада.
– Я тянул, – пояснил дракоша, – но у него такой зад!..
– Я попрошу не трогать мой зад, – донесся снаружи возмущенный писк, – на свой бы посмотрел!
Коша засмущался, сказал:
– Я щас. – И снова убрался наружу.
Жалобный писк – мыш пробкой влетел обратно в камеру, рухнул на крыс, те с визгом разбежались по норам, а мыш остался сидеть в вылизанной насухо плошке.
– И не возвращайтесь! – напутствовал он их, размахивая ложкой.
– Я полетел, может, найду какой другой путь! – крикнул Коша.
За окном послышалось затихающее хлопанье крыльев. Мы снова остались втроем в камере, рассматривая прямоугольник медленно светлеющего неба под потолком. До рассвета оставалось совсем немного времени.
ГЛАВА 12
Цок-цок. Маленькие коготки крыс скреблись и клацали за стенами. Я устало прислушивалась к этим звукам, прижавшись затылком к шершавой поверхности стены. Ада острыми ноготками, которые недавно подрезала, задумчиво расчесывала шерстку замершего у нее на коленях мыша. Звезды на небе, по крайней мере в квадратике нашего окна, уже погасли. Ждать осталось недолго. Мы решили выбросить мыша где-нибудь незаметно по дороге, чтобы хоть он не пострадал. Тот сначала возражал, но потом расплакался и полчаса заверял нас, что у него еще никогда не было таких друзей. Мы ему верили, а Коша все не возвращался, отчаянно ища лазейку, в которую смог бы пролезть. Я уже не верила в наше спасение и ничего не ждала. Чудеса не для меня, это я решила давно и успела запомнить накрепко. Сколько там осталось: час, два? Неважно. Ада тихонько всхлипнула, прижимая к груди полузадушенного мыша, тот почти не сопротивлялся, мужественно терпя все эти нежности.
На голову мне упал камушек.
Так. Не поняла. Какой камушек? Я задрала нос, и тут же на него упала пригоршня то ли песка, то ли пыли, а на лоб упало уже два камушка. Я тряхнула головой, ничего не понимая. На потолке трещин вроде бы не было, так что случилось? Внезапно прямо из стены на уровне потолка показалась голова. Она повертелась из стороны в сторону, обозрела наши с Адой обалдевшие физиономии, подмигнула и снова скрылась в стене.
– Ди, у меня глюки, – прошептала Ада.
– Мыша отпусти, задушишь, – нахмурилась я, – и никакие это не глюки.
Я попыталась встать, но нога отозвалась такой болью, что я немедленно снова села, шипя сквозь стиснутые зубы. И тут «глюк» вернулся.
Справа от меня из стены высунулись все та же голова и две руки; я уже поняла, что «это» мужского рода и, похоже, человек. Он уперся руками в стену и с натугой вытащил из нее свое туловище по пояс, а потом рванул еще раз и тут же вывалился весь, покатившись по полу и распугав обнаглевших крыс. Встав и отряхнувшись, он радостно нам улыбнулся, сделал ручкой и, вытянув вперед голову, пошел на противоположную стену. До меня дошло, что наша камера для него является всего лишь перевалочным пунктом и нас, судя по всему, он спасать не собирается. Ну уж нет.
Пара слов, слетевших с потрескавшихся губ, и парень довольно ощутимо приложился головой об эту самую стену. Взвыв, он попытался ухватиться за нее и временно присел на корточки. Я, прищурившись, за ним наблюдала.
– Девочки, ну за что?! – возмутился он и угрюмо на нас уставился.
– За все хорошее, – просветила его я, – теперь все стены непроходимы. И если ты не хочешь, чтобы уже идущий сюда палач и тебя захватил для компании, то возьмешь с собой девчонку с мышом. – Я безапелляционно ткнула пальцем в сторону Ады.
Она так удивленно на меня посмотрела, что я почувствовала себя неуютно.
– Ага, – сарказма у парня многовато, – а может, и тебя заодно прихватить? А что, я такой! Могу и трех, и четырех, и мышей, и крыс… Ты офонарела, да? Я сам с трудом сквозь стены прохожу, а ты мне еще мертвый груз прицепить хочешь?
– Ну, во-первых, я сама с тобой не пойду, со сломанной ногой далеко я вряд ли упрыгаю. – Ада порывалась что-то сказать, но я движением брови отняла минуты на две у нее голос; ух какая я крутая, смертница-героиня, блин. – А во-вторых, если надумаешь ее в одной из стен забыть, – Ада побелела, широко разевая рот; ничего, перебьется, – то я ведь почувствую и перед самой смертью так колдану, что мало не покажется. А ты знаешь, какова сила последнего ведьминского проклятия?
Судя по его глазам, он знал. И даже как-то чересчур близко.
– Ну так как, возьмешь девчонку?
Он кивнул. Не нравится мне его взгляд: сказала про проклятие – будто маску глупого паренька стянула, а обнажила кости мертвеца. Ну да ладно, значит, понял все верно.
Шепот старинных слов, оковы упали к ногам Ады; я поморщилась – сил у крови гасить откат уже не было, и все отозвалось в ноге.
– Идите, – прохрипела я. – И помни, парень…
Он по-волчьи усмехнулся:
– Я запомню, ведьма.
Ада бросилась было ко мне, все еще пытаясь что-то сказать, но в двери уже грохотал поворачиваемый в ржавом замке ключ. Парень схватил Аду и рывком буквально втолкнул ее в стену, ныряя сам и закатывая от чересчур большого напряжения глаза. Как бы не помер. Ну да ничего, оклемается, если только стражник не догадается проверить соседние камеры. А это вряд ли. Кто ж побежит прятаться за решетку, только идиоты… да маги.
Дверь со скрипом распахнулась, я сквозь падающие на глаза грязные волосы прищурившись разглядывала высокого толстого дядьку, сыто отрыгивающего и ковыряющегося ногтем в зубах. Я поморщилась.
– А где вторая? – Мужик отвлекся от увлекательного процесса извлечения пищи и удивленно огляделся по сторонам, вытирая руку о рубашку.
– Крысы сожрали, – прошипела я, глядя здоровым глазом в его маленькие, заплывшие жиром гляделки, – вон все, что осталось, в углу валяется.
Страж тупо уставился в пустой угол, похлопал глазами и медленно кивнул.
– Валяется, – как загипнотизированный повторил он, а потом отомкнул мои оковы ключом и, сыто хекнув, забросил их себе через плечо.