Обратно к врагам: Автобиографическая повесть - Виктория Бабенко-Вудбери

— Я слезу, когда ты уйдешь.

Отец испугался, что ветка может сломаться и я грохнусь на землю и убьюсь. Он ушел. Все дети рассыпались в разные стороны. Нина и я, узнав, что отца нет, шмыгнули тихонько домой и улеглись в постель, притворяясь спящими. А спящих, конечно, не бьют.

Это спасло нас от побоев отца, но не от наказания со стороны властей. На следующий день всех нас вызвали в милицию. Когда мы с братом и сестрой явились, там уже стояли все, участвовавшие в набеге на совхозный сад. Все мы молча стояли в углу комнаты и смотрели на инспектора, который сидел за письменным столом и перелистывал какие-то бумаги. Напротив него, в другом конце комнаты сидел Матвей. Он спокойно набивал свою трубку и время от времени весело подмигивал нам своими серыми глазами. А мы все чувствовали себя преступниками. Наконец инспектор встал из-за стола и подал Матвею список наших фамилий. Матвей тогда подошел к нам и начал вызывать каждого по фамилии. Нас было двенадцать человек. Когда он закончил, воцарилось тяжелое молчание. А инспектор смотрел на нас строгими глазами. После минутного молчания он начал читать нам «мораль». Это продолжалось минут десять. Он говорил о том, что наш поступок является позором не только для нас самих и наших родителей, но и для школы и для советского общества.

— Государство тратит на вас деньги. Государство посылает вас в школу, чтобы сделать вас честными гражданами Советского Союза и верными слугами народа. Все это стоит государству много денег. Очень много денег. Эти деньги принадлежат народу. А вы? Вы портите социалистическое добро! Вы позорите честь пионерской организации! Вы недостойны тех забот, которые оказывает вам наша страна!

Инспектор говорил убежденно, четко. После каждого предложения он останавливался и смотрел на каждого из нас, как бы пронизывая нас насквозь взглядом.

— Разве вы не понимаете, что ваше поведение недостойно высокого звания советского гражданина? Наш великий вождь и учитель беспокоится о вас, а вы? Вы не понимаете, что значит жить в самой счастливой стране мира! Вы не понимаете, что значит беречь государственное добро, которое принадлежит всем! — так окончил свою речь инспектор. К концу его речи я действительно почувствовала себя ничтожной, недостойной нашей великой социалистической родины.

В наказание каждый из нас должен был являться две недели подряд, после школы, для уборки улиц и разных предприятий — все это под надзором Матвея. И мы, как стадо ягнят, каждый день после обеда собирались у здания милиции, откуда в сопровождении Матвея отправлялись на работы. Матвей часто заговаривал с нами. Это было каким-то облегчением.

А однажды он принес нам целую фуражку спелых, сочных вишен и угощал нас, посмеиваясь себе в усы. Мы были настолько ошарашены его добротой, что не посмели даже спросить, откуда он взял эти вишни, которые, в сущности, напоминали наш позорный поступок. Когда наше наказание кончилось, мы месяца два не смели даже смотреть в сторону совхозных садов. Но к осени, во время каникул, — уже поспели арбузы и дыни, — мы опять возобновили наши налеты Тамерлана. Обычно это происходило следующим образом: мы играли в разбойников или делали татарские набеги. Все это, конечно, было взято из книг о разбойниках или из учебников по истории. Приблизительно человек двадцать детей собиралось на краю селения, где формировали две группы, или шайки, человек по семь. В каждой шайке был главарь, но мы выбирали и главного предводителя, которому давали имя какого-нибудь знаменитого исторического лица или разбойника. Мы обсуждали цель нападения. Чтобы игра стала интересной, мы ставили себе настоящую цель. И часто нашей целью были совхозные поля или сады. Мы, конечно, вооружались большой палкой, чтобы отгонять сторожевых собак. Затем в обеденное время, когда сторожа обыкновенно уходили от жары в свой курень, чтобы вздремнуть, мы налетали на сады и баштаны. По знаку предводителя (чаще всего Тамерлана) мы бросались на землю и ползком добирались к цели. Как доказательство того, что все были в саду или на баштане, каждый должен был принести с собой какую-нибудь добычу — дыню, арбуз или другие фрукты. Если же нам угрожала опасность — раздавался легкий свист Тамерлана, и мы с палками в зубах, по монгольскому обычаю, отползали от сада. Если наш набег проходил успешно и мы были вне опасности, тогда — по знаку Тамерлана, — как татарская орда, мы вдруг подымались из травы и, размахивая палками, с невероятным шумом, чтобы разбудить сторожа, бежали прочь. Нас, конечно, сопровождал лай собак. А сторож часто был настолько ошеломлен нашим появлением из «ниоткуда», что стоял как оцепенелый и не знал, что делать. Иногда даже собаки боялись нас, потому что мы дико размахивали палками и орали, что есть мочи. Если налет оказывался успешным, то предводитель выбирался еще раз. Так проходило наше лето с интересными, хоть и опасными, играми. Эти игры пробуждали в нас бодрость и смелость и интерес к необыкновенным, рискованным предприятиям. Иногда мне представлялось, что все мы играем в «кошку и мышку» с нашей великой и самой счастливой страной.

Приезд дяди

Совсем неожиданно нас навестил в Остхейме дядя Федя. Он приехал в новой, красивой военной форме. На воротничке его блестели три красные шпалы, на боку, в кожаной кобуре, висел револьвер. Его сапоги были из мягкого хрома, на нем была также серая шинель из тонкого сукна.

Дядя Федя окончил свое образование в Академии Красной Профессуры, и теперь его направили политическим руководителем в армию. Он был молод и красив, и я тайно восхищалась им. После того как мы видели его в последний раз, он как будто возмужал и стал крепче и сильнее. Теперь он часто смеялся, и в его темных глазах сверкали искорки.

— Ну, братишка, — говорил ему отец, — ты мне здесь всех красавиц переполошишь. Почему ты не женишься?

— А я не нашел еще никого, на ком мог бы жениться, — отвечал дядя, улыбаясь. Услышав это, я обрадовалась: «Когда я вырасту, дядя Федя влюбится в меня и мы поженимся», — думала я.

Но дядя Федя гостил у нас только неделю. Две другие недели он хотел провести на родине, то есть посетить наши родные места. С ним уехала и мама. Отец работал и не мог отлучиться. Мы остались одни. За нами ухаживала наша соседка, жена секретаря отца. Но та неделя, когда у нас гостил дядя, осталась для всех нас, детей, незабвенной. Он много шутил с нами и играл в разные игры во дворе. Каждое утро он упражнялся на турнике, который был во дворе. Он и нас учил упражняться, и мы весело подражали ему. А вечером он присоединялся к нам, и мы все вместе гоняли нашего кота Ваську, который воровал куриные яйца в сарае. Однажды дядя и мама пошли на наш местный базар. Дядя в своей красивой военной форме сразу же обратил на себя внимание всех женщин. И сразу же все узнали, что он брат отца. После посещения базара к нам вдруг начали заходить разные женщины по разным непонятным причинам. Все они смотрели на дядю и смеялись его шуткам. А вечером отец дразнил его тем, что он действительно взбудоражил всех местных красавиц. Я же еще больше гордилась дядей, — моим будущем мужем.