Предел обороны - Игорь Огай

– Папа! – снова взвизгнула Галина пронзительно, как и в первый раз.

– Очнется, – успокоил ее гиперборей. – Примерно через полчаса.

– А ведь он знал все, – проговорил вдруг задумчиво Федор. – Потому и забрал у меня дело сектантов. И ни в какой оно не в прокуратуре – наверняка в сейфе у борова лежит.

– Про секту мог знать, – согласился Павел. – А вот про ее реальную силу… Ладно, пойдемте, пока правда ящер какой не явился.

При его последних словах Галина вдруг радостно и хищно осклабилась.

– Не уйдете!

Она вдруг рухнула на колени. Развела руки в стороны, запрокинула голову и, закатив глаза, заголосила не то песню, не то заклинание…

– Плохо дело, – констатировал Градобор. – Хватайте под руки и на выход. Живо!

Павел с Федором послушались беспрекословно. Не сопротивляясь, Галина позволила заломить руки за спину и протащить себя через комнату и прихожую. Ноги ее безвольно волочились по полу, но губы все продолжали шептать молитву-скороговорку.

– Бедная баба, – сообщил вдруг Сергеев уже перед дверью. – Это ж надо злобу в себе столько лет носить.

– Многие возможности жителей Ствола до сих пор остаются для нас загадкой, – отозвался Градобор. И Павлу почему-то показалось, что это совсем не о способности копить ненависть в течение двенадцати лет.

Однако уточнить он ничего не успел.

Градобор толкнул дверь, и в тот же момент уши заложило от длинной, оглушительно громкой в гулком подъезде автоматной очереди. Рефлекс сработал раньше, чем Павел сумел что-то сообразить. Он отшатнулся в глубь квартиры, роняя задержанную на пол и падая следом сверху. Уже в полете подсек Сергеева под коленки, и тот мешком свалился рядом.

Бесполезные, судорожные телодвижения: все четверо уже должны были быть мертвы. Но пули секли вдоль дверного проема с нижнего пролета лестницы. Два или три ствола торопливо, взахлеб, обрабатывали лестничную площадку. В квартиру летело крошево штукатурки, взвизгнуло несколько случайных рикошетов… И только щиту атланта огонь повредить был не в силах.

Воин патруля стоял у края лестницы поперек прохода, и воздух вокруг него дрожал подобно мареву в тисках мощного силового поля. Предназначенные атланту пули горели яркими и быстрыми вспышками, остальные стучали в стены и потолок. Четверо других патрульных – поровну инки и гипербореи, – прижимаясь к полу, отступили к дальней стене площадки.

Градобор остался на ногах, но от следующей совсем короткой очереди отшатнулся к стене прихожей и с удивлением посмотрел на пробитое предплечье.

– Это больно, – признал он, воспользовавшись внезапной тишиной. – Но не опасно.

Снизу послышалось клацанье железа – нападавшие меняли магазины. Потом чей-то голос длинно выкрикнул что-то неразборчивое, и словно в ответ ему раздался другой, прерываемый характерным треском эфирных разрядов.

– Милиция! – громко предположил Федор. – Небось дед наряд вызвал, хрыч старый!

Атлант у лестницы извлек свой стик и разжег на его торце крошечный мячик шаровой молнии. Вопросительно посмотрел на Градобора, но тот отрицательно покачал головой.

– Не убивать. Парализуй.

– Эй, ты… – неуверенно донеслось снизу. – Лицом к стене, руки за голову…

И, не дожидаясь ответа, оба автомата ударили снова.

– Да они что, с ума посходили?! – проорал Сергеев. – Вот так сразу палить!

Павел ухмыльнулся, посмотрел в лицо Галины. Та больше ничего не бормотала, лишь улыбалась довольно и хитро.

– Ну я-то – ладно! – крикнул он прямо ей в лицо. – Но пацанов милицейских зачем подставила?! Сейчас ведь всех положат!

Галина нехотя сфокусировалась на его переносице.

– Плевать!.. Мясо!..

– Ясно! – Павел сморщился. – Радуйся, гадюка, водитель того троллейбуса теперь действительно мясо. А пацан на «Волге» еще живой, наверно, – тут у тебя промашка.

Полностью ее ответ Павел не разобрал, но и отдельных слов было достаточно:

– …И разорвется ткань… И будет низвергнут клятвоотступник в Хаос…

Он махнул рукой – случай, похоже, клинический.

В этот миг разряд молнии со стика атланта ударил вдоль лестничного пролета. И тут же – второй. Грохот электрических пробоев на секунду заглушил даже автоматную пальбу, а когда гуляющее по этажам эхо наконец стихло, снизу доносился только удаляющийся топот тяжелых милицейских ботинок.

– Уходим! – приказал Градобор. – Они вызвали подмогу.

Вытащив Галину на площадку, Павел быстро огляделся. Воины Ассамблеи удержались от применения тяжелого оружия: кроме пулевых выбоин, никаких материальных свидетельств перестрелки не было. Произошедшее вполне укладывалось во взлом и похищение. Полковник трепаться не станет, а что до бойцов наряда… Да кто же поверит в байки о неуязвимом для пуль бандите?

Уже внизу, у самой подъездной двери, Павел сообразил, что задержанную они взяли в чем была: в халате и домашних тапочках. Не замерзнет, конечно, но для середины пусть даже непривычно теплого декабря такой наряд выглядел как минимум подозрительно.

– Не вздумай заорать, – предупредил он и толкнул подпружиненную створку.

Какая-то бабулька перекрестилась, глядя на Галину. Две женщины замедлили было шаг, но тут же зашагали быстрее, поспешно обходя троицу по большой дуге. Здоровый мужик в телогрейке и с огромным разводным ключом на плече остановился, явно оценивая свои шансы на успешное вмешательство.

– Эй, пацаны!.. – Он все же решился на окрик, но пятерка гвардейцев, вывалившая из подъезда, в корне изменила баланс сил.

– Сестра моя, – бросил на бегу Федор. – Перебрала малька, в «Кащенко» ждут уже…

– А-э-э… – протянул мужик и попятился, глядя на компанию с еще большим подозрением.

Павел с Федором наконец достигли машины, затолкали задержанную на заднее сиденье. Градобор уселся с другой стороны. Павел плюхнулся за руль и завел мотор. Лысая резина взвизгнула по мокрому асфальту, и старая «Волга» отчалила от тротуара.

– Все это здорово, – пробормотал Сергеев, оглядываясь на фасад здания. – Но если тот водопроводчик еще и номера запомнил…

– Поверь, это будет самая меньшая из наших бед, – заверил его Градобор.

Землянин покосился на нового союзника, но промолчал, лишь поиграв желваками на скулах. Все-таки нелегко привыкать мыслить иными категориями, даже если действительность ежеминутно опровергает старые, проверенные временем догмы.

5

– Градобор, что такое теория Хаоса? – произнес Павел, когда первые, самые напряженные пять минут после отъезда истекли.

– Ты опять спрашиваешь лишнее, – как будто нехотя отозвался тот.

– Плевать! – неожиданно резко обрезал Павел. – Если уж ты вопреки всему, что я делаю, умудряешься меня использовать, то изволь объяснить хоть что-нибудь! Спрашиваю еще раз: что такое теория Хаоса?

Главный дознаватель помедлил, раздумывая. Потом кивнул, соглашаясь. Демарш землянина ничего не значил, просто гиперборей решил, что несколько слов ему в ответ и правда пойдут на пользу делу.

– Хаос… – произнес он. – Где-то во вселенском Древе есть такое место, Павел. Его нельзя назвать ветвью или частью Ствола. Используя аналогию – это скорее воздух между ветвями, то, что заполняет пустоты структуры. Аналогия, конечно, слишком грубая – Хаос не имеет координат и размера, это всего лишь математическая точка, способная вобрать в себя всю вселенную… В Хаосе нет ничего упорядоченного, материя перемешивается с пространством, а энергия со временем. Должно быть, это очень страшное место, Павел… Принятая творцами теория рассматривает Хаос как свалку для нереализованных вероятностей. Ты ведь знаешь, что в Древе возможно все – любая фантазия каждого из невообразимо огромного числа разумов, любое сочетание событий неживой материи. Но далеко не все имеет право на существование в виде ветви. Вероятности, которые не достигают порога стабильности хотя бы в несколько мгновений бытия, попадают в Хаос и служат исходным материалом для рождения новых вероятностей. Одно из самых радикальных толкований теории подразумевает, что эти «запчасти» можно извлечь и использовать. Индивидуум или раса, достигшие подобного, теоретически становятся всемогущими. Однако сейчас нет даже эзотерического обоснования такой возможности, не говоря уже о математическом аппарате.

Павел вздохнул. Из всего сказанного он сделал только один полезный вывод: правильно шеф делает, что не забивает излишней мистикой голову своим полевым сотрудникам.

– Все это может иметь какое-то отношение к тому, что случилось у вас на Бочкова? – произнес он.

Взгляд у Градобора вдруг оживился.

– Еще утром я ответил бы, что это невозможно. Но теперь… у меня создалось впечатление, что творцы уже работают над подобной гипотезой.

– Кстати, а что там у вас случилось? – как бы невзначай встрял Сергеев.

– Очень неприятная вещь, Федор. Творцы успешно объяли всех свидетелей, но не сумели заместить реальность в их сознании.