Самый красивый из берсальеров - Шарль Эксбрайа

- Добрый день, nonno!*

______________

* Дедушка, дедуля (итал.).

Старик поднял на него светлые, как небо ранней весной, глаза, и на фоне почерневшего от солнца, прорезанного глубокими морщинами лица их голубизна выделялась так же ярко, как прозрачная вода ручья в каменном гроте. Внимательно изучив Тарчинини с ног до головы и хорошенько прочистив горло, старик плюнул на землю. Не то чтобы горец хотел оскорбить комиссара, нет, скорее его поведение выражало полное безразличие человека, окончательно отрешившегося от всех земных забот. Но веронец и не подумал оставить его в покое.

- Это Растро, а?

- Угу...

- А мэрия - на площади?

- Угу...

- А мэра вы знаете?

- Угу...

- И кто же он?

- Дурак!

Выражение лица Тарчинини, услышавшего столь краткую и выразительную характеристику главы администрации Растро, развеселило инспектора, и он с трудом сдерживал смех.

- А как его зовут?

- Кого?

- Мэра!

- Так же, как и меня.

- Как вас?

- Это мой сын.

- В таком случае как зовут вас?

- Не ваше дело!

На сей раз Дзамполь все-таки прыснул, а его шеф рассердился.

- Я вижу, вас это забавляет, Алессандро?

- Простите, синьор комиссар, но этот тип...

А старик начал в свою очередь расспрашивать Ромео:

- Вы опять насчет цирка?

- Цирка? Какого еще цирка?

- Разве вы не бродячие артисты?

- Мы?!

- Я думал...

- Черт возьми! Да с чего вы взяли, будто мы циркачи?

- Да просто давеча, когда приезжал цирк... клоун был одет точно как вы...

Старик немного покопался в памяти:

- Только у него были еще трость и складной цилиндр...

Инспектор предпочел побыстрее выйти из машины и, словно испытывая острую необходимость справить столь же естественную, сколь и безотлагательную нужду, отошел подальше, предоставив шефу и его собеседнику наедине вести самый удивительный диалог из всех, что ему когда-либо доводилось слышать. Комиссара маневр не обманул, но он мысленно оценил такт подчиненного.

- Скажите, nonno... Имя Регацци... Нино Регацци вам знакомо?

- Угу... Так звали паренька, который ушел...

- Верно! Он здесь родился?

- Нет... привезли мальчонкой в одну семью.

- Как их зовут?

- Крочини.

- Прекрасно. И где же я мог бы найти Крочини?

- На кладбище.

Тарчинини, поняв, что все равно не добьется от старика ничего путного, подозвал инспектора, и они отправились дальше.

Приземистые домишки напоминали устало свернувшихся зверей. Чувствовалось, что здесь идет борьба за выживание. У мужчин, женщин и даже детей, выскакивавших на шум автомобиля кто на облупившееся крыльцо, кто - на улицу, были унылые, словно застывшие лица. Полицейская машина выехала на перекресток, который с натяжкой мог бы сойти за крохотную площадь. Над входной дверью чуть меньше пострадавшего от времени дома красовалась надпись "Мэрия". Какой-то мужчина, стоя на коленях у входа, ремонтировал дверную раму. На сей раз комиссар отправил вперед Дзамполя.

- Salute!* - с самым любезным видом поздоровался инспектор.

______________

* Здравствуйте (итал.).

Мужчина, не поднимаясь с колен, повернул голову.

- Salute!

- Вы знаете мэра Растро?

- Угу...

Все начиналось, как со стариком! Алессандро с трудом взял себя в руки.

- А вы можете сказать, где он?

- Угу.

- Тогда, пожалуйста, объясните, как его найти.

- Незачем!

- А?

- Ну да, я и есть мэр.

- Мы из полиции. В машине - комиссар Тарчинини, а я - инспектор Дзамполь. Мы приехали из Турина.

- Ну и что?

- Вы помните Нино Регацци?

- Угу.

- А вам известно, что он умер?

- Угу.

- Я вижу, вас это не особенно волнует?

Мэр пожал плечами.

- Он был не здешний... И у каждого свои заботы, верно?

- А где живет нотариус?

- Какой еще нотариус?

- Тот, что ведет дела жителей Растро.

- Это мэтр Серантони... Армандо Серантони. Он живет в Сузе.

* * *

Сузе оказался совсем небольшим городком, и полицейские без труда нашли красивую виллу мэтра Серантони. У двери стоял "фиат" с врачебным удостоверением на лобовом стекле. Тарчинини указал на него инспектору:

- Вот что, скорее всего, капрал издали принял за кокарду! - заметил он.

Дверь открыла горничная и тут же заявила, что мэтр Серантони болен и никого не принимает, зато старший клерк Валериотти - в их полном распоряжении. Тарчинини отвесил самый изысканный поклон и, сняв шляпу, проговорил:

- Scusi, grazioza*... Но нам надо видеть самого мэтра Серантони, а не кого-то другого. То, что он болен, не имеет значения, если, конечно, ваш хозяин не при смерти.

______________

* Прошу прощения, прелестная (итал.).

- Дело в том...

- Быстро доложите о нашем приходе, grazioza, и можете не сомневаться, что нас примут... Комиссар Тарчинини и инспектор Дзамполь из уголовной полиции Турина.

Девушка широко открыла глаза.

- По... полиция?.. Но мы же ничего такого не сделали...

- Стало быть, вас не посадят в тюрьму, adorabile*... о чем я весьма сожалею, потому что с удовольствием послужил бы вам тюремщиком...

______________

* Очаровательная (итал.).

Девушка была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на лицемерные комплименты собеседника (на самом деле она отнюдь не блистала красотой). Наконец ей удалось стряхнуть оцепенение.

- Оставайтесь здесь... я сейчас доложу...

Алессандро и Ромео оглядывали богатую, но строгую обстановку прихожей. Чувствовалось, что хозяин дома - не какой-нибудь мелкий чиновник. Каждый предмет свидетельствовал о достатке, хотя и не поражал изяществом. Никаких безделушек и украшений - лишь удобная прочная мебель, по-видимому веками хранившая достояние семейства Серантони. Казалось, стоит приоткрыть шкафы, комоды и кофры - и весь дом окутает запах лаванды или нафталина. Вне всяких сомнений, в этом доме моль считали наследственным врагом.

- А вы заметили, Алессандро, что, где бы мы ни появлялись, все пугаются, даже самые почтенные люди?

- Это и преимущество, и большое неудобство, впрочем, скорее все же последнее...

- Но почему мы внушаем страх и тем, кому не в чем себя упрекнуть?

- Потому, вероятно, что таковых не существует в природе.

Вошел элегантный мужчина лет сорока. Полноту его слегка обрюзгшего лица скрадывала легкая тень коротко подстриженной иссиня-черной бородки. Оба полицейских тут же вспомнили о молчаливом спутнике важного господина, передавшего берсальеру деньги.

- Насколько я понял, вы хотите видеть мэтра Серантони, синьоры?

- Мы специально приехали из Турина... А что, он серьезно болен?

- Нет-нет... Я его лечащий врач... Доктор Джузеппе Менегоццо... С моим другом Серантони произошел несчастный случай... короче говоря, он сам вам объяснит, хотя чувствует себя очень неважно... Не проделай вы ради этой встречи столь долгий путь, я бы попросил вас зайти в другой раз... Ну да ладно, пойдемте.

Врач проводил полицейских в просторную комнату, и с первого же взгляда на больного они поняли, что нашли-таки важного синьора, в день убийства навестившего Нино Регацци в казарме. Покрытое синяками лицо, замазанные марганцовкой кровоподтеки, раздувшаяся верхняя губа и разноцветный фонарь под глазом свидетельствовали, что почтеннейшего нотариуса из Сузе прежестоко избили. И комиссара Тарчинини, как учуявшего дичь пса, охватило лихорадочное нетерпение.

- Нам очень жаль, мэтр, что приходится беспокоить вас в постели... Очевидно, с вами произошло несчастье?

Но, прежде чем нотариус успел ответить, в разговор вмешалась плотная, седеющая дама.

- Раз уж вы из полиции, синьоры, прошу вас не оставить это дело без последствий! Мой муж стал жертвой гнуснейшего покушения! Если бы вы только видели, в каком состоянии он явился домой... Когда бедняжка вышел из такси, я просто-напросто подумала, что это мой свекор восстал из гроба!

Нотариус прервал поток возмущенных воплей супруги:

- Довольно, Мафальда...

Он посмотрел на посетителей:

- Это моя жена... синьора Серантони...

Ромео поклонился:

- Я - комиссар Тарчинини, временно прикомандирован к уголовной полиции Турина, а вот мой помощник, инспектор Дзамполь.

- Чем могу служить, синьоры? Честно говоря, на первый взгляд я никак не вижу связи...

- Мы просто хотели бы кое-что уточнить, мэтр... Скажите, не вы ли вместе с доктором Менегоццо побывали в казарме Дабормида позавчера вечером и разговаривали с берсальером Нино Регацци?

- Совершенно верно. У доктора были собственные дела в Турине, и он любезно согласился меня подвезти.

Инспектор Дзамполь подумал, что комиссар Тарчинини, вне всяких сомнений, умеет шевелить мозгами и все его предположения быстро подтверждаются. А комиссар, по-видимому, нисколько не удивился.

- И вы по-прежнему не понимаете, что привело меня к вам?

Нотариус поглядел сначала на врача, потом на жену, как будто ища объяснения или желая узнать, понимают ли они что-нибудь в странной причинно-следственной связи, установленной полицейским.