И падут подле тебя тысячи - Сьюзи Хазел Манди

Так как этот железнодорожный узел имел стратегическое значение, каждый из них должен был быть начеку. Дважды в день Франц забирался на деревянную смотровую башню, находившуюся рядом со станцией, и обозревал горизонт. Ночью солдаты спали. Обстановка была спокойной, но в этом спокойствии было легко потерять бдительность.

В пятницу, когда с бухгалтерскими делами было покончено, Франц натер до блеска ботинки, почистил форму, что было привычным делом в день приготовления к субботе. К закату солнца он уже был готов встретить святой день. Он решил провести этот день неподалеку, в лесу. Там ему никто не помешает изучать Библию и молиться. Он каждый день находил время для изучения Священного Писания и молитвы, но в полной мере осознавал, что ему необходимо особое время, когда он может быть один на один с Богом. После того случая с Лео Францу казалось, что он отдалился от Господа.

В субботу утром, позавтракав и прихватив несколько кусочков хлеба, он вышел, в одном кармане неся Библию и хлеб, в другом — бутылку с водой.

«Интересно, стоит ли так рисковать? — спрашивал он себя. — Когда я ухожу от своих, я становлюсь более уязвимым. Любой снайпер может подстрелить меня, и никто меня не найдет. Я могу подорваться на мине. Может, мне остаться на квартире?» «Нет, — решил он в конце концов, — я должен идти. Мне необходимо вернуть прежние близкие отношения с Господом».

В лесу он нашел бревно, сел на него и открыл Библию. В тот же момент его внимание было отвлечено белкой, суетившейся в ветвях дерева прямо над ним. Он вернулся к Библии. «В мире будете иметь скорбь….» Раздавшийся крик вороны вновь отвлек его внимание от Писания. «Может, надо прочитать другой отрывок, — подумал он. — Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится». Он не мог сосредоточиться на том, что читал. Странно, но он чувствовал себя опустошенным. Что война сделала с ним? Он чувствовал беспокойство, нет, хуже — он боялся. Не снайперов, не мин, не даже Гитлера. Он боялся, потому что, несмотря на то, что приучил себя читать Библию ежедневно, он больше не слышал Божьего голоса, обращающегося к нему. Он утратил чувство Божьего присутствия.

Сейчас, находясь в одиночестве в этом лесу, более чем за 1 600 км от своей семьи, он чувствовал глубочайшее отчаяние. Время шло, а он все больше и больше впадал в состояние отчаяния. Он никогда не чувствовал себя так далеко от Бога, как сейчас. Наконец, перед возвращением в лагерь, он помолился: «Господь, Ты видишь, в каком я состоянии. Если Ты со мной, то дай мне знать».

По дороге в лагерь Франц пел старый гимн: «В этом мире, наполненном злом, угрожающим нам, мы не боимся и гимн Творцу поем, ибо Он победит, и истина Его восторжествует».

Прошло две недели, в течение которых Красная Армия постоянно усиливала свои атаки. Ежедневно советские танки продвигались по направлению к городку, но часто немецкая авиация вновь и вновь заставляла их отступать. Каждая воюющая сторона обстреливала друг друга, используя тяжелую артиллерию, взрывала мины и бросала гранаты. Стрельба не прекращалась. Когда их рота так и не подошла, то шестеро солдат оказались в трудном положении.

Прошла еще одна суббота. Сейчас, конечно же, не было никакой надежды провести тихий спокойный день в лесу, поэтому Франц остался у себя, расположившись на голом грязном полу. Когда он листал страницы Писания, его взгляд остановился на знакомых словах Псалма 90: «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею». Он часто читал эти стихи раньше, но в состоянии духовной опустошенности они казались ему далекими, отстраненными. Наконец, когда приблизился вечер, он погрузился в тяжкое забытье.

Рано утром он проснулся от толчка. Что–то было не так. Какое–то время он еще лежал в постели. Потом он услышал низкий, рокочущий гул, доносящийся издалека. «Гром? — подумал он, все еще сонный. — Нет, это не может быть гром. Непрерывный, слишком механический звук». Механический звук…

Он вскочил с постели, обулся и выбежал из комнаты, бросившись через грязную дорогу прямиком к наблюдательно–постовой вышке. Перепрыгивая через две ступеньки, он добрался до вершины. Зловещий гул здесь слышался громче. Вглядываясь в предрассветную мглу, он смог разглядеть лишь неясные очертания русских танков, со всех сторон ползущих к городку. Тут же недалеко мчались машины — немецкая пехота спешно ретировалась.

«Они добрались до нас, — подумал Франц. — Все. Это конец. Дорогой Господь, помоги нам. Мы пропали!» Он огляделся вокруг. «Нет! Одна дорога все еще остается свободной! Это наша последняя надежда».

Он стремглав спустился с лестницы и бросился через деревенскую площадь к амбару.

«Вставайте! Вставайте! — кричал он своим товарищам. — Русские идут! Бросайте все и бегите немедленно! Бегите по дороге, по направлению к югу. Это наш единственный шанс!»

Его товарищи пулей вылетели из амбара. Они завели джип и грузовик, а Франц бросился к своей комнате. Там, в этой комнате была зарплата солдат, которую нужно было выплатить в среду. В папках с документами была сверхсекретная информация о дальнейших продвижениях немецкой армии. Ему было приказано сжечь документы, не допустив их попадания в руки врага. Но времени на это не было.

«Что же мне делать? — думал в отчаянии Франц. Множество идей и возражений проносились в его голове. «В этой двери даже нет замка. Если я останусь здесь, меня убьют или возьмут в плен. В моей кобуре нет ничего, кроме куска полированного дерева. И даже если бы у меня было настоящее оружие, что мог бы сделать одинокий солдат для защиты этих документов? В конце концов, я ответственен за них, и если русские обнаружат и используют их, я буду приговорен к трибуналу, осужден как предатель и казнен».

Он схватил кусок мела и вышел из комнаты, хлопнув дверью. С наружной стороны двери он нарисовал череп и скрещенные кости. Внизу он написал огромными буквами:

«ОПАСНО! НЕ ВХОДИТЬ — МИНЫ!»

Затем он бросился к огромному дизельному грузовику, тянувшему их прицеп, который отъезжал. Маленький джип уже уехал. В суматохе товарищи Франца не заметили, что его нет с ними. На ходу Франц запрыгнул на дышло прицепа и вцепился за фаркоп, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, когда грузовик подпрыгивал на выбоинах на дороге, разбрызгивая грязь.

«Нам удалось сделать это, — громко молился он. — Спасибо, Господи!»

Но со своего места Франц не мог видеть приближающийся поворот. Водитель резко повернул направо, наехав на пласт земли, платформа грузовика накренилась, и он слетел с прицепа. Франц упал на дорогу, его голова оказалась лишь в полуметре от колес прицепа. В это мгновение он понял, что колеса раздавят его голову через несколько секунд. Вся его жизнь пронеслась перед его глазами, как какой–то фильм, начиная с этого момента и заканчивая тем временем, когда он, двухлетний мальчуган, упал с лестницы, ведущей в подвал на ферме у своего дедушки. «Вот так, без борьбы, настал конец. Спаси меня, Господи! Прости мне мои грехи! Сохрани моих родных!» Колеса приблизились к его голове. Франц закрыл глаза, ожидая последнего сокрушающего толчка. И вдруг, кто–то, схватив его за воротник формы, отбросил подальше от колес и одним мощным движением поднял в прицеп. В одно мгновение он оказался там, ошеломленный и дрожащий. Затем он поднял голову и огляделся, надеясь увидеть того, кто его спас, чтобы поблагодарить.

Но никого не было. Трясясь, почти рыдая, с огромным облегчением Франц благодарил Господа, что Он дал ему знак, о котором он молился. В благоговении он вспомнил слова, которые казались ему такими далекими в эту субботу: «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею» (Пс. 90:11,12).

Вскоре машины подъехали к лесу, где они решили укрыться на один день. Вдалеке они слышали звуки стрельбы и время от времени чувствовали, как содрогалась земля от мощных взрывов.

— Постойте, — сказал один из мужчин. — Что происходит? Ты видел наши войска отступающими, не так ли, Хазел?

— Точно, — ответил Франц в замешательстве. — Не осталось никого из немецкой армии, кто бы мог сражаться с русскими, но сейчас похоже на то, что там происходит сражение.

К полудню вся сельская местность погрузилась в зловещую тишину, и они вновь решили рискнуть. Добравшись ползком до безопасного места, они выглянули на дорогу, на которой непрерывной вереницей стояли русские танки. Никаких признаков жизни не было.

— Осторожно, — прошептал один из товарищей Франца. — Это может быть ловушка.

— Верно, — ответил другой. — Такое случалось раньше. Целые подразделения попадали в подобную ловушку.

Вдруг они заметили какое–то движение.

— Все в порядке, — закричал кто–то. — Я немец. Не стреляйте.

Навстречу им шел какой–то солдат.