Социальная сеть мертвых - Евгений Номак

– А как зовут Бога? – перебил его председатель

– Но имя его, как и лицо, не дано к познанию.

– А зачем ему праведники? – не переставала любопытствовать пожилая женщина.

– И огонь придет на землю грешную. И зерна отделяться от плевел. Дабы из душ праведных и мучеников блаженных, Господь сотворил эликсир вселенского наслаждения и отправил их в жизнь вечную… – процитировал писание студент.

– Но когда этот день наступит, молодой человек? Цивилизации уже 2,5 миллиона лет. Вселенная загрязнена настолько, что перестали рождаться дети, а взрослые умирают от болезней. Мы сами убиваем ее, но убиваем уже очень долго. А конца все нет!

– Мы уже давно летим в эту бездну. Манна еще осталась, но мы потеряли способность и желание жить. И пророчества сбываются. Огонь уже близко. Уже сейчас жар такой, что невозможно дышать. Я думаю, мы скоро предстанет перед высшим судом.

– И все смогут увидеть лицо Бога?

– И в этом случае, мы не увидим его лицо. Ибо не дано. Да и попадем ли мы в жизнь вечную? Судя по писанию, лишь каждый пятый из живых и мертвых воскреснет и познает рай. Все остальные сгинут в ад.

– Если Божественный эликсир – это рай и жизнь вечная, то, что тогда ад?

– Никто не знает. Говорят, там будет холодно, сыро и будет гораздо грязнее, чем здесь.

– А доживем ли мы до дня судного, молодой человек?

– Это вряд ли, – улыбнулся Евгений. – Но знаю точно, что мы последнее поколение перед судом божьим. Через 50 лет умрут последние, и я вместе с ними. Потом пройдет еще тысяча лет, пока пламя господне не коснется душ наших.

***

И огонь пришел! И забурлило чистилище. И начал Господь собирать души праведные. И узрел Евгений лицо Бога, бесконечно прекрасное и наполненной абсолютной любовью. И на устах Евгения появилось лишь имя Создателя: «Толик» – словно вечной печатью застыло оно на блаженной улыбке праведника.

Анатолий Петрович с удовольствием и нескрываемым наслаждением смотрел на стекающий из змеевика самогон.

– Отличный первачок! Просто, слеза комсомолки! – заключил он, вдыхая носом ароматические альдегиды и эфирные масла. – Пожалуй, оставлю на Новый Год.

Повелитель голоса

– Екатерина Дмитриевна, меня зовут Винченцо. Я – представитель итальянской студии записи голоса на вечные носители, и готов сделать вам предложение, от которого вы вряд ли откажетесь.

Молодая, но уже довольно известная, певица Екатерина Неусталова почти не слушала собеседника. Она пыталась вспомнить, как здесь оказалась. Она четко помнила блестящий триумф на концерте, когда несколько раз выходила к восхищенной публике. Дорогие букеты с пьянящими ароматами, богатые поклонники и, утопающие в овациях, крики "браво!" И вдруг здесь! В небольшой закусочной в центре Санкт-Петербурга.

– Простите, что вы сказали? – она зажмурилась и завертела головой, словно пыталась избавиться от туманного мистического наваждения.

– У вас уникальнейшее колоратурное меццо-сопрано. Ваш голос настолько подвижный, что вы без труда поете сложнейшие пассажи и изящные мелизмы.

– Да, я работаю над ним постоянно. Но, знаете, мне самой больше нравятся фиоритуры. Мой кумир – Изабелла Родригес. Терцовые ходы, резкие скачки – всегда заставляли меня рыдать. К сожалению, я не слышала о ней уже больше года.

– Вы, наверное, уже знаете о таком носителе голоса и музыки как грампластинки?

– Это ужасно! Я пыталась работать с одной парижской студией, но когда услышала результат, меня чуть не стошнило. Как можно так уродовать голос, подаренный тебе Богом?

– Это правда. Шеллак убивает голос, а через год использования там практически невозможно ничего разобрать. Я хочу предложить вам совершенно иной носитель, где ваш божественный голос зазвучит в полную силу. За гонорар, естественно. Хотя, когда вы услышите результат, я уверен, вы откажетесь от гонорара.

– Хорошо, но почему я должна вам верить? Я ни разу о вас не слышала.

– Я понимаю ваши опасения, – Винченцо открыл портфель и достал оттуда конверт. – Это рекомендация от Изабеллы Родригес. Надеюсь, ее слова убедят вас.

– Сама Изабелла Родригес написала мне рекомендацию? – воскликнула Катя, жадно впиваясь глазами в испанские строчки. – Тут и легендарный фамильный герб! И печать! И ее знаменитые перламутровые чернила! И она обращается ко мне по имени! Я согласна.

***

Она очнулась на операционном столе, связанная по рукам и ногам, и практически не могла двигаться. Страшно болело горло. Она попыталась застонать, но изо рта вырвался лишь кашель.

– Не нужно сейчас напрягаться, Екатерина Дмитриевна, – раздался знакомый голос. – Я вырезал у вас голосовые связки. Поверьте, вам очень повезло, что вы живы. Многие умирали прямо на операционном столе.

В поле зрения появился Винченцо и несколько мужчин и женщин, видимо, ассистенты. Екатерина с ужасом поняла, что уже никогда ей не петь. Следующий вывод оказался еще страшнее: она больше не скажет ни единого слова. Она с мольбой посмотрела на ассистентов.

– Да, не убивайтесь вы так, – улыбнулся Винченцо, – все эти люди прошли через такую же процедуру. Они немы, как и вы. И все мои бывшие пациенты. Поверьте, вы еще будете мне благодарны. Сейчас вам нужно отдохнуть. Я развяжу вас и дам снотворного. Мы находимся на частном острове в Средиземном море. До материка больше пятисот морских миль. Не пытайтесь убежать из клиники. Вода холодная в это время года. Вы умрете еще у берега. Мне бы очень не хотелось вас потерять. Иначе, я бы не стал бороться за вашу жизнь.

***

Екатерина проснулась ночью почти в полной темноте. "Лампа стола. Она светилась", – подумала певица и начала шарить по корпусу, в поисках выключателя… Та вспыхнула. Девушка осмотрелась. На стене висело медицинское зеркало. Она немного повернула лампу и подошла к зеркалу. Затем дотронулась до своего перевязанного горла и беззвучно заплакала.

Дверь отворилась. Девушка инстинктивно присела, спрятавшись за тумбу. В операционную вошла полная женщина и включила свет. Женщиной оказалась Изабелла Родригес. Она улыбнулась Екатерине, подошла к тумбе, достала блокнот и карандаш из выдвижной полки и начала писать.

"Не бойся, я тоже через это прошла. Профессор боролся за твою жизнь несколько часов. Он мистический гений! Ты сама это увидишь, вернее услышишь. Поверь мне. Нас тут больше ста человек. Все профессиональные исполнители в прошлом. Я знаю тебя, следила за твоими концертами. Мы много раз с Винченцо посещали их. У тебя удивительный голос. И ты скоро услышишь его. Он никуда не пропал. Сейчас тебе принесут теплый бульон. Обязательно выпей. Есть тебе пока рано. Швы совсем свежие. Утром я приду за тобой и