Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы - Олег Терентьев

«Стихи он писал сколько я его помню. Ну, например, он дарил мне стихи на каждый мой день рождения. Я их сейчас уже не помню, за исключением, может быть, одной-двух строчек. И все потому, что этому не придавалось ни малейшего значения, Тогда очень многие ребята сочиняли, многие пели, играли. А у Володи и записки могли быть в стихах. Потом он очень популярен был в студии своими устными рассказами. Мы все просили: «Володя, ну расскажи, расскажи!..» И рассказы эти обрастали каждый раз новыми подробностями. [...] И первые его дворовые песни пошли от этих рассказов. Все это и раньше как-то сидело в нем, а в песню вошло, видимо, когда появились аккорды на слуху. Все стало обретать какую-то песенную форму». (5)

«Когда Володя начал учиться в Школе-студии МХАТ, он стал относиться к песням с большим отбором. Интересовала его авторская песня, он тогда с удивлением узнавал, что большинство песен, которые считались старыми, «блатными», написаны профессиональными литераторами и не так давно. И вот в песнях, которые пел Володя, вдруг возникали новые куплеты. В песне было, скажем, 5 — 6 куплетов, а [он] пел их В —9. Когда его спрашивали, откуда он их знает, Володя отвечал: «Не знаю откуда!» Потом выяснилось, что он их сам сочинил. [Позже] появилось ритмическое постукивание по столу или по перилам лестницы». (12)

«Несколько приблатненный стиль его первых песен пошел, вероятно, от модного в ту пору репертуара в Школе-студии. В то время, когда Володя зачастил к нам на курс, наша однокурсница Нина Веселовская снималась в картине «Хождение по мукам». И там для фильма искали песни времен нэпа. Весь наш курс был заражен этими песнями. Все пели: «За две настоящих «катеринки»...», «На Перовском на базаре...» и прочие куплеты того времени, которые приносились в съемочную группу и которые Нина тащила к нам на курс. И Володя вместе с нами их распевал. У нас было просто какое-то поветрие — эти песни, которые сейчас называют «блатными». А мы их пели тогда за милую душу. Как угодно — и хором, и в розницу». (5)

«Гитара, с которой он был неразлучен, [...] появилась гораздо позже. До третьего курса Володя вообще не подходил ни к одному инструменту. Сейчас с гордостью вспоминаю, что первые стандартные три аккорда показал ему я. Но я так и остался на трех аккордах, а он стал Высоцким, В этом и есть, очевидно, диалектика: [талант] плюс упорный, неутомимый труд. В перерывах между лекциями, занятиями все свободное время он посвящал гитаре. Причем этого поначалу никто всерьез не принимал. Ну, брен чит себе и бренчит. Некоторые даже пренебрежительно называли «дешевкой» то, что он пел. Может быть, потому, что Володя и сам вначале серьезно к себе не относился, и его первые песни носили действительно больше застольный характер. Тот Высоцкий, которого мы знаем, появился значительно позже, уже после окончания студии. А до этого были и взлеты, и падения. Причем падений, пожалуй, больше. Он прошел жизнь, как говорят, «от и до». И это тоже сыграло свою положительную роль — помогло ему овладеть богатейшим жизненным материалом». (1)

«Гитара появилась так: вдруг я однажды услышал магнитофон [...], услышал приятный голос, удивительные по тем временам мелодии и, конечно, стихи, которые я тоже узнал. Это был Булат [Окуджава]. И вдруг я понял, что впечатление от стихов можно усилить музыкальным инструментом и мелодией. Я попробовал это- сделать сразу, сам: тут же брал гитару, когда у меня появлялась строка — и вдруг это не ложилось на этот ритм. Я тут же менял ритм и видел, что [это] даже работать помогает, т. е. сочинять с гитарой. Поэтому многие люди называют это песнями. Я не называю это песнями, я считаю, что это стихи, исполняемые [...] под гитару, под рояль,— под какую-то ритмическую основу, [...] Вот из-за этого появилась гитара». (4)

«Я не могу сейчас вспомнить, когда появились его первые песни. Может быть, в начале 60-х годов. Я только помню многомного куплетов, наверное, более сорока. Тогда во всех газетах печатали о том, как наши солдаты дрейфовали в океане. И по этому поводу были написаны Володей такие куплеты. Сначала их было мало, потом все больше и больше. И даже однажды (не помню, где это было, у кого — тогда магнитофоны только-только появились), мы пришли в какую-то компанию и нам, как сюрприз, дали прослушать пленку, записанную анонимно, где Володя сам поет эти куплеты. Так что автор впервые встретился со своей песней вот таким забавным образом,

— Тогда он уже играл на гитаре?

— Да, он аккомпанировал. Он без конца терзал эту гитару, пытался научиться или (возможно, ему раньше кто-то показал) шлифовал, что ли, постоянно одну и ту же песню «Ехал цыган по селу верхом...». Тогда ее все время пел Сличенко. И она была запета до полного безобразия. Вот на этой песне и нащупались первые аккорды. Я ее очень хорошо запомнила, потому что это было ужасно! Если он брал гитару в руки, то ее уже трудно было у него отобрать. Вообще, он прикипел к ней очень быстро.

— Это была та самая гитара, которую вы покупали?

— Да, но я другой не помню. Я не могу сказать, была ли еще гитара. Может быть, у Нины Максимовны и была. Но я именно эту гитару запомнила на всю жизнь. Это была и большая радость, и большая мука, потому что она все время бренчала». (5)

«Писать начал в 1961 году. Это были пародии и песни только для друзей, для нашей компании. И не моя вина, что они так широко разошлись. Однако ни от одной своей песни не отказываюсь. Только от тех, что мне приписывают. Среди них есть и хорошие, но чаще всего попадается откровенная халтура, которую делают «под Высоц кого» и исполняют хриплыми голосами». (9)

«Мне его первые, далеко не изящные песни не нравились. Теперь их называют то «блатными», то дворовыми. Откровенно говоря, я не принимала всерьез тогдашнего его сочинительства, да и он сам, по-моему, тоже. Потом он понял, что к слову надо относиться иначе, и тогда пошла глубокая работа». (7)

«Помню, как часто в начале (...) шестидесятых годов Володя приходил к нам с гитарой. Обычно это совпадало с приездом из Киева бабушки, Ирины Алексеевны, когда собирались все родные. Включали магнитофон, и он пел. Свои песни, реже переложенные на музыку стихи Есенина, Смелякова. Старые записи... Иное содержание песен, немного иной голос, манера исполнения. Нет еще той рвущей душу остроты, того накала... Это придет позже...» (3)

«То, что он в 1960 году, после окончания студии, начал писать песни — это точно. Мы не теряли друг друга из виду и часто собирались в Каретном ряду у Жоры Епифанцева, где тот жил, когда женился. И вот тогда уже Володя каждый раз приносил какую-то новую песню. Но свои, не свои — не могу сказать. Мы к этому просто никак не относились: ну спел и спел. Конечно, хорошо поет, приятно чувствовать себя с ним в компании. Всерьез эти песни не воспринимались [...] «Где твои семнадцать лет» — это одна из его первых застольных песен». (10)