Я так тебя ждала - Джоанна Рид

— Не льсти мне, Питер, — вмешался Джо. — Я просто должен был показать тебе некоторые преимущества, неучтенные в твоем расчете, и ты был мудр, увеличив цену. Одно из преимуществ — железная дорога, которая проходит поблизости. Ведь транспортные расходы весьма значительны. Нынешняя ситуация с перевозками не очень-то благоприятна для железнодорожных компаний, поэтому они с радостью заключат с тобой договор на выгодных для тебя условиях. Ты не проигрываешь, купив землю. Все, что от тебя сейчас требуется, — это найти толкового управляющего.

— В этом ты смыслишь больше меня. Патрисия говорила, что ты был когда-то фермером.

— Не по своей воле. И с тех пор не занимался этим. Муж моей младшей сестры занялся фермерством и, слава богу, снял с меня эту обузу, а мне предоставил осваивать более широкие горизонты.

— Беверли вышла замуж? — не сразу сообразив, что допускает оплошность, спросила Пат.

Джо с удивлением взглянул на нее. Тень недоумения пробежала по его лицу: она сказала что-то не то, но что именно, он не мог понять. Пока не мог.

— Да, — ответил он, — у нее четверо детей: два мальчика и две девочки. — Джозеф слегка наклонил голову и пристально взглянул в глаза Патрисии. — Я и понятия не имел, что ты знаешь, как зовут мою сестру.

— Майкл рассказал мне, как он гостил в вашем доме, — успела придумать Пат. — Я… гм… упоминала об этом вчера вечером.

Хвала небесам! Раньше Джо довольствовался убеждением, что она не осуждает Бина за растление несовершеннолетних девочек и что сама она — весьма распутная особа. Но что он думает о ней сейчас, когда узнал, что она и не думала спать ни с кем, включая и Майкла? Конечно, если он поверил ей.

— Но я думал… — начал Джо и осекся. Он криво улыбнулся.

— Что думал? — спросила Пат.

Джозеф рукой откинул волосы назад, и Патрисия заметила испарину на лбу.

— Ничего, — пробормотал он. — Не возражаете, если я сниму пиджак? Становится жарко.

— Пожалуйста, но имей в виду, что в столовой еще теплее, — предупредил Пит. — Я схожу и посмотрю, все ли готово к ужину. — Он ушел.

Патрисия осталась сидеть в кресле. Во рту у нее пересохло. Джозеф встал, снял пиджак. До чего же хорошо он был сложен! Завтра он снова исчезнет из ее жизни и никогда не вернется. Она же спокойно выйдет замуж. Было бы сумасшествием с ее стороны даже думать о том, что что-то изменится сейчас, что они вдруг объяснятся друг другу в любви и все хорошо закончится. Джо вполне определенно заявил, что не любит ее. Что касается ее чувств к нему… это тоже не любовь, твердила себе Пат, глядя на гостя. Нет, не любовь она испытывала тогда, в саду Бина, и вчера вечером. Ее просто влекло к этому человеку. Пора взрослеть, твердил ей разум. И надо позволить ему спокойно уехать. Он приносит с собой дурные вести.

— Скажи мне что-нибудь, Пат, — тихо произнес Джо, стоя лицом к камину.

— О чем еще мы можем говорить? — вздохнув, отозвалась она.

— Я не знаю, — задумчиво сказал он, — я просто не знаю.

— Минуту назад ты уже сказал обо всем.

— Возможно, я говорил не то.

— Возможно. — Она с трудом подбирала слова, все еще помня его несправедливые обвинения. В ней оставались и горечь, и досада. — Ты сказал, что веришь только фактам. Что же, факт — это то, что я была девственницей, когда впервые встретила тебя, и осталось таковой поныне. Как же это вяжется со всем тем, в чем ты меня обвиняешь?

— В самом деле, когда я думаю об этом, картина складывается совсем иная.

Пат устало посмотрела на него: его глаза были холодными и непроницаемыми. Где, откуда появляются ростки его неверия и цинизма? Ошиблась ли она насчет перемены в его отношении к ней?

— Я слышал о девушках, подобных тебе, — тщательно подбирая слова, начал Джозеф. — Их называют «динамо». Они сохраняют девственность до наиболее подходящего и выгодного момента, когда можно сделать правильное вложение этого «капитала». Как я понимаю, Майкла вполне устраивала целомудренная жена, которая закрывает глаза на его похождения. Что касается старины Питера, мне представляется, что подобная ситуация его тоже вполне устраивает. Не думаю, чтобы у него был широкий выбор для сравнения.

Пат могла только покачать головой в ответ: откуда он все это берет? И когда закончатся его дурацкие домыслы и намеки? Что заставило его так скептически относиться к ней и придумывать объяснения, которые становятся все гнуснее?

— Любопытно, а как я сам вписываюсь в эту схему? — продолжал Джо с грустью. — Был ли я твоей ахиллесовой пятой? Действительно ли ты в тот вечер потеряла контроль над собой, или мне только показалось? А может, ты и раньше применяла этот прием, подогревала других, а сама получала удовольствие, храня свою прекрасную девственность?

— Ты болен, ты знаешь об этом? — Пат встала, чтобы уйти, но Джо схватил ее за руку, повернув лицом к себе.

— По правде говоря, ты права, — прорычал он прямо ей в лицо. — Я болен. Весь день болен. Но хорошо скрываю это, правда? Мне следовало бы вернуться обратно в гостиницу, наглотаться аспирина и обложиться грелками, но я притащился к вам на ужин. Я должен был вновь увидеть тебя. Я говорил себе, что ты не принадлежишь мне и никогда не принадлежала, но ничего не мог поделать… Господи, помоги мне! — простонал Джо, крепко прижав Пат к своей груди. — Я хочу тебя, — едва выдохнул он. — Я отдам все, чтобы обладать тобой. Если ты разорвешь помолвку и уедешь со мной сейчас, я положу на твой счет в банке завтра утром миллион долларов. Да, я настолько богат, — добавил он, увидев, как она удивилась. — Подумай об этом. Миллион — чего еще может желать девушка, такая как ты?

Действительно, чего же еще? Слезы навернулись ей на глаза. Слезы обиды и унижения. Опять Джозеф искушает ее. Но не деньгами, а самим собой. В его душе, наверное, царит дьявол. Однако в этот раз дьявол проиграет. Пат вытерла глаза.

— Ты опять все не так понял, — сказала она. — Я избегала тебя пять лет не оттого, что у тебя нет денег, а от стыда. Меня привлекло не состояние Керисдолла, а его порядочность. Что ты знаешь об этом? Мне искренне жаль тебя.

Но больше всего Патрисии было жаль себя. Она любила Джозефа, и вряд ли эта любовь исчезнет, когда он уедет. Эта любовь будет отравлять ей и жизнь с Питером, и ее будущее счастье. Она вдруг отчетливо поняла, что не сможет выйти замуж за Керисдолла, это было бы нечестно по отношению к нему. Он заслуживал лучшей жены, чье сердце и душа не были бы заняты другим мужчиной. И завтра же она ему об этом скажет. Или послезавтра. Как только наберется мужества…

Этот ужин стал настоящим кошмаром, полным неловких моментов и ответов невпопад. В сущности Патрисия ничего и не слышала. Она почти не притронулась к еде, машинально пригубливая вино.