Месть волчицы - Норман Хьюз

— И что же ты натворила на этот раз, девчонка? — Голос хозяйки Логова подобен шелесту холодного осеннего ветра в опавшей листве, и Соня невольно ежится вновь, точно ощутив его промозглое прикосновение.

— Я не хотела ничего дурного, просто вслух сказала о том, какую вытащила кость, — неуверенно произносит она.

— Да! А ведь я их предупреждала заранее, — выкрикивает Халима, — что нельзя ни в коем случае раскрывать рта, пока не выйдешь за порог Храма, и уж тем более, что никому и ни при каких условиях нельзя открывать тайну своего назначения. Вспомните, госпожа моя… — она с мольбой взирает на Разару. — Вы ведь сами сказали им то же самое, когда собирали всех во дворе!

На сей раз Соня уже не выдерживает. Ка-кое-то время она еще в силах терпеть несправедливость, но это уже переходит все границы.

— Я, может, конечно и не права, но церемонию вашу треклятую нарушила отнюдь не я… спросите у своего щенка! — Она с ненавистью смотрит на Муира, который жмется у Халимы за спиной. — Что ему вздумалось вопить на весь храм?! Именно когда он принялся биться в корчах, точно припадочный, все остальные пришли в себя, и огонь начал гаснуть. Когда я просто сказала про Шакала, ничего не произошло.

Утомленная собственной вспышкой, она замолкает, чтобы перехватить дыхание, тогда как Разара впервые за все время смотрит на нее с неподдельным интересом.

— А, Шакал… Он все же достался тебе? Почему-то мне казалось, что так оно и будет, хотя, конечно, это странно… Там гораздо лучше справился бы кто-нибудь вроде Тарквина. — Разара легонько поводит тощими плечами, и складки на ее одеянии опадают, словно сухой пепел. — Впрочем, такова воля Волчицы. Не нам идти против ее высочайшей мудрости.

Теперь уже Соня заинтригована. Она понимает, что из всех назначений храм этого Шакала, о котором она никогда и ничего не слышала прежде, жрицы выделяли особо.

— А что это за культ такой? И где это, вообще? — с горящими глазами бросает она вопросы, мигом позабыв об опасности, что может грозить ей самой в этой комнате, в самых недрах храма Волчицы. Впрочем, это одно из ее свойств: забывать обо всем на свете, когда перед глазами маячит какая-нибудь загадка.

Разара одобрительно усмехается. Халима, похоже, готова вмешаться, но, заметив предостерегающий жест Владычицы Логова, отступает в тень, не переставая Соню жечь ненавидящим взглядом, и та радуется, что слишком мало времени проводит здесь, в Логове, иначе Халима нашла бы способ сделать ее существование невыносимым.

— Так вы расскажете мне про этого Шакала, госпожа?.. — почтительно обращается она к Раз-аре.

— Ну, конечно, дитя, раз уж тебе предстоит отправиться туда. — Она надолго замолкает, задумавшись. Тонкие костистые пальцы бездумно перебирают складки белоснежного одеяния, а голова вдруг принимается клониться на грудь, словно старуха засыпает у них на глазах. Соня уже готова кашлянуть, чтобы привести Разару в чувство, но та неожиданно вскидывается… И на бескровных губах появляется лукавая усмешка:

— Тебе предстоит веселое приключение, девочка. Это все, что я могу обещать. Если в Коршене ничего не изменилось с тех пор, когда… Впрочем, — она пренебрежительно машет рукой, и взгляд Сони невольно цепляется за невероятно длинные, желтоватые, загибающиеся внутрь ногти, — Впрочем, это не имеет никакого значения. Я рада, что туда поедешь именно ты.

— Коршен? — переспрашивает Соня, не желая сейчас строить догадки, что может связывать с этим странным местом саму Разару, — Где это? Чудится что-то смутно знакомое, но я не уверена…

— Не так уж далеко, — бормочет Разара, — в Коринфии, Северная ее часть, на границе с Немедией, и рядом с Заморой. Крошечное княжество в сердцевине гор, словно в ладошке у великана. — Разара улыбается. — В Коринфии всегда были проблемы с центральной властью. Кто бы ни захватывал трон, ему никогда не удавалось распространить свое влияние на все небольшие уделы и княжества королевства. А Коршен был, пожалуй, одним из самых независимых.

— А Немедия? — заинтересовано бросает Соня. — Неужели они допустили, чтобы у них под носом оставался нетронутым такой лакомый кусочек?

Разара поводит плечами.

— Это целая история. У них полтысячи лет общения с немедийскими Драконами. Там были и какие-то тайные пакты, и предательство с обеих сторон, и многочисленные союзы. Как бы то ни было, немедийцы несколько раз за последние триста или четыреста лет собирались навалиться на Коршен всей своей мощью, даже выдвигали в поход армию, войска скапливались на границе… но до решающей схватки так почему-то никогда и не доходило. То мешала погода, завалив снегом горные перевалы до полной непроходимости, то коршенцы молили о милости и откупались богатой данью… в общем, на сегодняшний день положение таково, что княжество, формально входя в состав Коринфии, подчиняется также и Немедии, уплачивая налог в королевскую казну, но на самом деле не принадлежит никому, кроме собственных правителей.

— И велико ли княжество? — с любопытством спрашивает Соня. Не так часто в нынешнем мире встречаются островки независимости…

— Да какое там, — сухо хихикает Разара. — Один город, да пара деревень вокруг. Много ли поместится в долине!

— И кто там правит…

— Князь Ксавиан его зовут, — отвечает Разара. И неожиданно в разговор вмешивается недовольная Халима, которой явно досадно, что ее совершенно не включают в беседу:

— Не имеет никакого значения, кто правит в Коршене, как и почему, — брюзгливо заявляет она. — Тебе довольно и того, что в Коршене лучше не попадаться на глаза стражникам. Они суровы и сперва вершат суд, а потом уже пытаются выяснить, виновен ты, или нет.

При этом во взоре ее, устремленном на Соню, несомненное злорадство, словно она заранее предчувствует, что именно этим стражникам воительница и попадет в лапы и, наверняка, не сумеет ни откупиться, ни избегнуть наказания.

Соню невольно пробирает холодок. В прошлом ей уже доводилось, несмотря на все свою неприязнь к Халиме, порой переходящую в открытую вражду, все же убеждаться в том, что жрица обладает несомненными зачатками ясновидения, и способна порой угадывать будущее. Так что же сейчас кроется в ее словах и в этом отвратительном взгляде… предвидение или всего лишь недоброе пожелание?

Презрительно мотнув головой. Соня запрещает себе тревожиться об этом, и вновь оборачивается к Разаре, подчеркнуто делая вид, словно, кроме них, в комнате вовсе нет посторонних. Впрочем, это не так уж сложно. Стражники храма застыли в дверях неподвижными изваяниями, слепые и глухие ко всему происходящему, а тощий кадыкастый Муир вжался в тень, словно настоящий крысеныш, каким Соня его и считает. Там, в темноте ему самое место.