Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев! - Александр Севастьянов

Что уж говорить, если так и не вернулась в петергофский фонтан знаменитая и немалых размеров статуя Самсона, раздирающего пасть льву (сегодня ее заменяет новодел)!

Конечно, кое-что мы все же вернули, хотя благодарить за это следует не уважаемую немецкую сторону, а русских солдат. Большая часть возвращенного находится сегодня за границами России: в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии. А если говорить о нашей стране… По последним, нашего времени, сводкам, Тверь в годы войны из 20 670 предметов искусства лишилась 18 000. Фонды Воронежской области в 1941 г. насчитывали более 80 000 экспонатов; из реэвакуации вернулось 6845.

В Смоленск вернулось очень мало, как и в музеи Крыма: в Керчь, Феодосию, Алупку, Бахчисарай, Симферополь, Севастополь (напомню, Крым принадлежал России). Большой дворец в Петергофе из 50 249 музейных предметов утратил 34 000; вернул в 1947 г. из Берлина… 2 картины и 357 предметов Банкетного сервиза. И так далее.

Да, американцы отдали СССР из своей зоны 2391 ящик с культурными ценностями. Попредметных списков при этом передано не было, и характер переданного материала устанавливается в основном по косвенным данным. В частности, известно, что транспорты главным образом были сформированы в Марбурге и Висбадене, где в сборных пунктах концентрировались книги и архивы, а не в Мюнхене, куда свозили произведения изобразительных искусств. Следует полагать, что основную часть «репатриируемых» американцами ценностей составляли именно книжные и архивные фонды. Мне довелось видеть списки того, что находилось в этих американских вагонах. Американцы, как и следовало ожидать, выдали нам экспонаты по принципу «на тебе, боже, что нам не гоже»: тиражный антиквариат и картины типа «портрет неизвестного работы неизвестного», да еще и в плохой сохранности. Ничего действительно ценного они нам не вернули. К тому же из 14 вагонов ввезенного обратно в СССР имущества (на вывоз, как мы помним, их потребовалось свыше 1400!) 12 распределилось не в РСФСР, а в Прибалтику, Закавказье и в Украину.

Шедевры не возвращались. Не вернулись в Ростов-на-Дону скульптуры Донателло, картины Тициана, Мурильо, Риберы, Рубенса, Йорданса; не вернулись в Калугу Рембрандт, Корреджо, Делакруа, Иордане, мастер круга Рафаэля; в Алупку — Караваджо, Лука Джордано, Рибера; в Новгород — 96 ценнейших икон XII–XVI вв., многие из которых упомянуты в летописях, начиная с 1208 г.; в Псков — рукописные средневековые грамоты… О картинах лучших русских художников — от Рокотова до Шишкина, Ге, Крамского — я уж и не говорю, равно как и о золотой и серебряной церковной утвари, а также об иконах. Нет, конечно, кое-что вернулось, как, например, 40 икон и несколько десятков серебряных культовых вещей из Псково-Печерской лавры… Но если вспомнить, что немцами было уничтожено, повреждено и разграблено 1670 церквей и монастырей, то называемая немецкими специалистами цифра — 1100 возвращенных союзниками икон — может вызвать лишь горький смех.

Для каждого, кто мало-мальски причастен к сфере искусства, ясно, что здесь диалектика Гегеля не срабатывает: количество не переходит в качество. Поэтому резюме этой печальной «Повести о якобы взаимных грабежах и возвратах» выглядит так: наше национальное достояние погибло и рассеялось по свету, не сохранилось, и «благодарить» за это нам следует немцев; немецкое же культурное наследие сохранилось вполне, и благодарить за это немцам следует нас.

Похоже, правда, что благодарности нам не дождаться, но пусть хотя бы ответят на вопрос: кто возместит России культурный ущерб? (Напомню, что советские потери в культуре только от похищенного немцами оценивались в то время в 230 млрд долларов [33]). Кто возвратит нам нашу культурную самобытность? Немцы разводят ручками: ничего нет-с! Ламбздорф остроумно замечает: русские списки потерь беспредметны, это-де не более чем «исторические документы» (как сказал бы Шкловский, «факты нашей личной биографии»). А вот немецкие списки конкретны, с указанием где что лежит; будьте любезны — верните все согласно реестру!..

Итак, ясно, что ни о какой «симметрии» в наших позициях не может быть и речи.

Справедливость требует назвать основные причины столь неадекватного соотношения вывезенных и возвращенных сокровищ России. Их, на мой взгляд, три.

Во-первых, безудержное мародерство немецкой военщины и чиновничества на всех уровнях — от Геринга и гауляйтеров до унтер-офицеров и солдат, а также наплевательское отношение немцев к нашему наследию, в результате чего многое просто погибло.

Во-вторых, крайне ограниченные средства и возможности советской стороны в деле реституции. Если немецкий централизованный и плановый грабеж осуществляли до полутысячи искусствоведов, архиво— и книговедов, то проверкой немецких объектов на предмет выявления советского имущества занимались немногочисленные представители Комитета по делам искусств при СНК УССР и Музейная группа Комитета культуры при СМ РСФСР в составе… 5 человек. Самоотверженно трудясь, эти люди просто не могли сделать многого. Например, в советской зоне оккупации оказалось 470 немецких музеев. Их надлежало обследовать, чтобы выяснить, не направлялись ли туда советские коллекции, но реально удалось осмотреть менее 70 музеев, причем наше музейное имущество действительно было найдено в некоторых из них. (Однако многое и не найдено за нехваткой времени и сил.)

Но есть и третья причина, о которой у нас предпочитали не писать. Здесь уместно извлечь на божий свет справку, легшую в основу книги Ламбздорфа и подготовленную профессором В. Айхведе (Бременский университет) в рамках деятельности рабочей группы «Местонахождение культурных ценностей, перемещенных из Советского Союза во время Второй мировой войны». Справка озаглавлена: «Списки вывоза и инвентарная картотека происхождения произведений искусства из сборных пунктов американской оккупационной зоны»; она содержит признание, не вошедшее в книгу графа.

Рассказывая о создании в 1943 г. в недрах американских вооруженных сил организации Monuments, Fine Arts and Archives (MFAA — Памятники, Изящные искусства и Архивы), д-р Айхведе объясняет, что MFAA должна была разыскивать и охранять немецкие тайники с произведениями искусства, чтобы обеспечить потом их возврат владельцам. Но, пишет он, «разграбления с самых разных сторон значительно осложняли эту задачу в последние месяцы войны и сразу после ее окончания».

Профессор выразился предельно деликатно. На деле масштабы американского грабежа и скупки за бесценок великолепных вещей просто потрясают. Чего стоит, например, грандиозная афера генерала армии США Гарри Коллинза, дочиста ограбившего в 1945–1947 гг. в Зальцбурге пресловутый поезд с «венгерским золотом»! А похищение драгоценностей гессенской княжеской фамилии?! А «Кведлинбургские сокровища», часть которых нынешняя Германия выкупила у наследников мародера?! Желающие могут почерпнуть немало подробностей о подобных делах, а также о корыстных аппетитах шефа МFАА Ф. Тейлора или заместителя главы американской военной администрации Л. Клея — из книги Линн Николас «Похищение Европы» [34].

Размах мародерства был таким, что в 1965 г. Пентагон счел необходимым в интересах государственной безопасности уничтожить все архивные материалы о грабежах в побежденной Германии, и они были сожжены [35]. Немалую часть среди разворованного, как уже понял читатель, составляли «сливки», снятые с советских, вывезенных в Германию, ценностей. По свидетельству современников, в послевоенной Европе и Америке повсеместно шла открытая и широкая торговля советским антиквариатом. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, где все это осело. Но то, что к нам оно не вернется, — это наверняка.

Всего сказанного, думаю, достаточно, чтобы утверждать: книга г-на Ламбздорфа фальсифицирует проблему «перемещенных ценностей» со всех сторон: с правовой, фактической и моральной. Это было бы нехорошо и неприлично, даже если бы она вышла из-под пера рядового человека. Но данный труд — не просто измышления досужего чиновника. Это, по сути, дипломатический документ, прицельно адресованный российскому истеблишменту. Это неофициальный, но яркий факт «народной дипломатии». На мой взгляд, он заслуживает адекватного ответа со стороны нашего народа. Надеюсь, нам хватит на это силы нравственной правоты.

Однако у книги есть и второй адресат: европейское общественное мнение. Господин Ламбздорф создал своего рода манифест, обращенный к западному миру; он призывает этот «цивилизованный» мир — Европу и Америку — в союзники и свидетели против «русских варваров». И надо признать, что такая политика, свойственная вообще Германии в этом вопросе, находит определенный отклик, особенно в Америке.