Нина - Марина Анатольевна Кистяева

- Давай, маленькая, дай мне себя, - потребовал Корицкий, отрываясь от её шеи.

Он снова находился в тени, и она не видела его лица. Голоса ей было мало! Обида, что плескалась в ней с вечера, никуда не делась. Нина уперлась одной рукой в плечо мужчины и надавила, пытаясь оттолкнуть.

- Олеся, - предупреждающе отозвался Константин, отлично поняв её посыл.

- Мы… мы так не договаривались, - охрипшим после сна голосом проговорила Нина, не желая замечать, как мужские пальцы перебирают её спутавшиеся волосы. Они действовали мягко, настойчиво.

- Прекрати, - снова недобро распорядился Корицкий и поменял положение.

Он убрал руку с её головы и нырнул под сорочку Нины, сразу отодвинул в сторону трусики и дотронулся до её лона. Девушка охнула, подалась вперед, невольно приподнявшись и накрывая его руку своей, точно собираясь убрать.

Она не видела лица Корицкого, но готова была поклясться, что он приподнял кверху брови, недовольный её выпадом. Он ничего не говорил, давил молча.

У Нины вспыхнуло в груди. Перемешалось всё – обида, копившаяся бесконечно долгие дни, ожидание, основанное на томлении. Много чего.

А ещё… был его запах. От кожи. И вес тела.

Смешавшись в один коктейль, все это становилось для Нины ядом. Который проникал через кожу в кровь и дальше, по всему телу.

Она не имела шанса противостоять ему.

Она столько ждала… хотела… верила…

Нина ослабила давление своей руки. Хотела убрать. Передумала. И направила Корицкого дальше.

Сердце сразу же подскочило к горлу.

Она не испытала оргазма в первую ночь. Может…сегодня?... Чтобы понять – каково это быть с НИМ…

А дальше – домой.

Погостила, и будет.

Она прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Пока от неё ничего, кроме покорности и доступности, не требовали. Пусть будет и дальше так.

Она не хотела напрягаться, думать, что правильно, что нет. Ей хотелось получить удовольствие. Яркое!

- Бедра приподними.

С этим приказом Корицкого она не спорила.

Мужчина быстро стянул шелковое кружево. Холодок коснулся лона. Нина поспешно втянула в себя воздух, затрепетав в предчувствии. Она не будет напрягаться, не будет задумываться о происходящем.

Она получит удовольствие.

Здесь и сейчас.

Пальцы Константина снова накрыли её, раздвинув набухшие складки. Нина чувствовала собственную влагу. По тому, как плавно заскользили его пальцы по лону, она догадалась, что предчувствие её не подвело. И судя по потяжелевшему дыханию Константина – единственному, на что она могла хоть как-то ориентироваться, ему понравилось её возбуждение.

- Какая ты…

Он не договорил, запустил пальцы внутрь. Сначала один и сразу же другой. Нина задрожала от необычных ощущений. Жар, что струился в крови, разгорался всё сильнее. Мышцы отозвались на вторжение. Константин осторожно задвигался, разогревая её и готовя. Сначала точно дразня. Или… он тоже прислушивался к себе?

Нине нравилось… Она реагировала на каждое его проникновение, на каждый толчок. Её дыхание давно сбилось, то застывая в груди парящей птицей, то вырываясь наружу. Наслаждение, что вьюжило внутри, стремительно росло.

- А ты чувственная девочка, - хрипло сказал Константин, находя её клитор.

Нина снова отозвалась. Она лежала и давала с собой делать всё, что мужчине заблагорассудиться. От неё ничего не требовалось. Порой и этого достаточно.

Он усиливал ласки. Они становились интенсивнее, требовательнее. Константин накрыл свободной рукой грудь Нины, аккуратно сжал, смял. Потом нашел сосок и начал с ним томную игру.

Сладкая нега полностью забрала Нину в свои объятия.

- Нравится?

- Да, - она не стала лукавить.

- Это хорошо… очень хорошо…

Мужчина потянулся к столику. Там лежали презервативы – Нина знала. Она несколько раз за эти дни вертела их в руках. Её, кстати, подмывало их выкинуть. Нет-нет, не для того, чтобы «нечаянно» оказаться беременной. Она, конечно, безумно влюблена или влюблена до безумия, тут с какой стороны посмотреть, но не настолько. Ей любопытна была реакция Корицкого. И хотелось чисто по-женски напакостничать.

Нина прислушалась к звукам в комнате.

- Поласкай себя. Хочу посмотреть, - проговорил он, разрывая пакетик фольги.

У него зрение кошачье? Он может видеть в темноте?

Плевать… Нина повторила его путь – сначала коснулась своего лобка, не трогая ничего внизу, и устремилась к груди. Соски нестерпимо ныли, требовали внимание и себе. Нина сжала сначала один, потом второй.

Хорошо… Более чем.

- Ещё, - низким каким-то гортанным тоном распорядился мужчина далее.

Нина и не думала останавливаться.

Она была с ним… Она трогала себя для него, дразня и распаляя сильнее. Она не сомневалась – ему нравится. Иначе бы он остановил её или потребовал чего-то другого. Корицкий не тот человек, который заплатив за что-то, не получит желаемого результата.

Константин снова накрыл её своим телом. Лег сверху, властно вклинившись бедрами между её ног. Нина приготовилась. Сейчас… сейчас… сегодня всё происходит иначе. Она не могла объяснить, откуда вязалось это иррациональное чувство. Оно шло изнутри, из самого сердца. Сегодня Корицкий касался её. Сегодня они были лицом к лицу.

В первый раз он брал её тело. Не её саму.

Она могла заблуждаться. Более того, она хотела окунуться с головой в созданную ей иллюзию. Побыть счастливой… Поверить, что они вместе. Тело к телу. Душа к душе.

Его бедра оказались широкими, Нина для его и собственного удобства развела свои шире. Вот так.

Он погружался в неё плавно, просунув руку ей под спину. Нина приготовилась… Второй раз было не больно. Не было и жжения. Было абсолютное ошеломляющее чувство наполненности.

Корицкий в ней.

С ней.

Она чувствует его в себе. Каждой клеточкой своего тела отзывается на его проникновения. Нина жадно схватила воздух, одновременно прислушиваясь к себе. Да-а, в эту ночь всё было иначе.

Нахождение на территории мужчины, которого она безответно любила столько лет, о котором грезила, мечтала, не прошло даром. Она в очередной раз пересмотрела конечный итог поездки.

Иногда надо четко осознавать, когда ставить точку.

Наигралась девочка… Получила, что хотела. Точнее, планирует получить.

Без оргазма она Дубай не покинет.

- Ты.., - сквозь сжатые губы выдохнул Корицкий. Начал говорить и вторично оборвал себя. Нина краем уплывающего сознания подумала, что он не договорил, словно слова сорвались с языка помимо воли.

Но какие тут думы, когда мужчина задвигался, вжимая её в себя. Нина осторожно положила ладони на его твердые плечи, и сразу зажмурилась от наслаждения от соприкосновения с горячей пахнущей корицей и морем кожей. Это