Самый лучший пионер 2 (СИ) - Смолин Павел

— Это хорошо! — поцеловал я ее ладошку, и мы пошли дальше.

— Это пруд у вас? — поинтересовалась она, указав на замерзший, а потому используемый в качестве катка, водоем.

— Пруд. Грязнющий, говорят, — ответил я. — По весне займусь: почистим, углубим, пляжик песчаный насыплем — чтобы купаться можно было.

— Даже не сомневаюсь, что у тебя получится! — продемонстрировала Соечка еще один свой немалый плюс — никогда такого не было, чтобы я от нее услышал «может не надо?» или «это невозможно, а ты — фантазер!».

А еще она не просит стихов и песен о ней, скромно довольствуясь тем, что я целиком в ее лапках.

Ну неужели невозможно в рамках социалистической системы, будучи двойным членом с крышей на самом верху и горой денег на сберкнижке как-то улучшить бытие вокруг себя? Кроме пруда планов громадье, и к осени наш район сильно изменится к лучшему.

— Получал зарплату за январь? — проявила Саяка рациональную сторону характера.

— Не, десятого всегда приходит, — покачал я головой. — Но песен моих в инфополе прибавилось, так что там нормально.

— Я тобой горжусь! — ловко подкрепила она паттерн «принес домой денег-жена довольна».

Так вот они нас и дрессируют. А я что, я только «за!».

— На четвертом живете, правильно?

— Вы повыше будете, но я сильно позже начал, — вздохнул я.

— Да ну тебя! — фыркнула Соечка.

Вошли в подъезд, и на втором этажи наткнулись на поливающую цветочки корейскую соседку тётю Лин. В прошлой жизни я бы буркнул «здрасьте» — и это не всем, а только примелькавшимся — и пошел бы дальше, но в эти времена так с соседями не поступают. Поговорим!

— Здравствуйте! — культурно поздоровался я.

— Ой! — сделала вид, что не видела, как мы вошли в подъезд она. — Здравствуй, Сережа, уже вернулся? Как лечение?

Соечка густо покраснела — она про мое «лечение» благополучно забыла. Не осуждаю — мне так даже легче, меньше вранья.

— Отлично! — улыбнулся я. — Поделился с поварихой рецептом вашей замечательно морковки, вы не против?

— Да я только рада! — расплылась соседка.

— А это невеста моя, Саяка! — представил я подругу.

Тетя Лин послушно изобразила удивление снова:

— А где это ты японку у нас нашел?

— Сам удивляюсь, — признался я. — Но, если дают, надо брать!

— Совет да любовь! — пожелала нам соседка.

В СССР корейцам японцев и наоборот ненавидеть необязательно — у нас тут территория дружбы народов.

— А что за морковка? Острая? — предположила Соечка, когда мы пошли дальше.

— Она, — подтвердил я.

— Я тоже умею! — похвасталась девушка.

— Очень рад, потому что пожрать я люблю! — признался я и открыл нашу дверь своим ключом.

— Когда закрываешься — значит есть что взять! — просветила меня Сойка.

— Я когда тебя провожать буду, объясню, почему так, — пообещал ей я и потянул дверь, ожидаемо увидев в коридоре вышедшую на скрежет ключа маму.

Разговор о запирании дверей был непростым, но родительница пообещала постараться не забыть. Дядя Толя меня понимает и дверь запирает, поэтому с ним разговаривать на эту тему не пришлось.

— Здравствуйте, — с совершенно несвойственной ей робостью тихо поздоровалась Саяка, потупив глазки.

— Здравствуй! — вполне радушно поприветствовала ее мама.

Затолкав девушку в квартиру, зашел следом и помог ей снять портфель.

— Меня Сережка попросил вот так сделать! — поведала родительница и легонько поклонилась на японский манер.

Саяка сначала низко согнулась в ответном, а потом запротестовала:

— Это — пережитки темного феодального прошлого, и мне кланяться совсем не обязательно, но спасибо вам большое, что научились!

Повернувшись ко все еще держащему ее портфель мне, отобрала и достала оттуда завернутый в подарочную бумагу прямоугольный предмет:

— Это вам от моей мамы!

Стоп, мы забыли о главном

— Мама, это — Саяка Каташиевна Микото, — представил я девушку принявшей подарок маме, стягивая с Сойки шубку. — Я на ней через полтора года женюсь.

Соечка смутилась окончательно.

— А это — мама моя, Наталья Николаевна Ткачева, — представил и маму, повесив шубу на плечики.

Под ней обнаружился вязаный серый свитер и длинная юбка такого же цвета — ее я уже видел на улице.

— Шапку-то с невесты сними! — не без ехидства подсказала мама.

— Извините! — за что-то извинилась девушка и сняла шапку сама.

У нас сегодня «конский хвост», и он нравится мне ничуть не меньше остальных Саякиных причесок.

Следом Сойка сняла кремового цвета югославские сапожки, и мама, цапнув ее за руку, повела за собой:

— А меня-то Сережка запугал совсем, бегает как заведенный всем рассказывает, что японку себе нашел. Ты уж прости, Соечка, но я себе напридумывала — приведет мой оболтус в дом страшилу, а мне потом всю жизнь страдай. А ты — вон какая! — мама отошла подальше и смерила Саяку довольным взглядом. — Настоящая красавица!

— Спасибо, Наталья Николаевна! — смущенно пролепетала багровая от смущения Сойка.

— А особенно Сережка любит повторять, какие у вас с ним будут красивые дети! — сдала меня родительница с потрохами.

— Я буду стараться изо всех сил! — пискнула Саяка.

— Тебе-то чего стараться? — удивилась мама. — Это мужик стараться должен, а наше дело маленькое! И по отчеству меня называть не обязательно, можно прямо по имени — не настолько уж я тебя и старше!

Мама усадила Саяку за стол, села напротив, а я — рядом с девушкой.

— Можно я открою?

— Конечно!

Родительница аккуратно развязала ленточку и достала застекленную рамку с дивно красивым «гербарием».

— Это икебана, — пояснила Сойка.

— Очень красиво! — похвалила мама, встала со стула и примерила рамку к стене. — Сюда и повесим!

— Мне бы руки помыть, — смущенно попросила Саяка.

В этот раз краснеть пришлось маме, а я, старательно сдерживая смех, повел Соечку в ванную, по пути постаравшись успокоить:

— Не переживай, ты ей уже понравилась, а даже если бы нет — думаешь я бы стал ее слушать?

— Но когда понравилась — это же лучше, верно? — улыбнулась она мне.

— Намного лучше! — согласился я, показал как включить свет и деликатно свалил обратно в гостиную.

— Хорошая, — прошептала сидящая за столом мама.

— Лучшая! — не согласился я.

Оперев голову на кулачок, родительница умиленно протянула:

— Все у тебя не как у людей, Сережка!

— Так где люди и где я? — скорбно вздохнул я.

— Электроник ты мой! — протянув руку через стол, родительница убрала с моего плеча невидимую соринку.

— Хорошо, что от батареек работаю, а не от сети, — адаптировал я анекдот про деда Юру из будущего под себя и под мамин смех пошел в коридор — шум воды в ванной стих.

— Пойдем? — протянул руку Саяке.

— Угу!

Вернулись в комнату.

— Чего тебе положить, Соечка? — решила немножко поухаживать за ней мама.

— Картошки, если можно, — попросила она.

Родительница ловко перенаправила заранее устремленную к рису ложку. Расистка!

— Рис мне тоже нравится, но картошку люблю больше, — пояснила заметившая это Саяка.

Не пропадать же добру?

— Мне Сережка говорил, но я не поверила, извини, — покаялась мама.

— Ничего, я привыкла! — светло улыбнулась Сойка. — А это у вас соевый соус? Извините, он мне тоже не нравится.

Наложив себе невостребованный рис, залил его невостребованным соусом, пояснив:

— А это для меня!

Немного покушали.

— А ты хорошо учишься? — спросила мама будущую невестку.

— Отличница! — похвасталась она.

— Молодец! А куда поступать будешь?

Соечка смущенно поерзала:

— Мама и папа говорят, что мне проще всего будет заниматься японистикой или переводами, но этим заниматься я точно не хочу. Я не знаю, — развела ручками.

— Ничего, ты же в девятом только, время подумать есть, — успокоила ее родительница.

— Я тоже так думаю, — кивнула девушка.

Следующие полчаса мама под курочку с картошкой и торт с чаем выпытывала из Сойки все, что положено в таких ситуациях. Взяв с девушки обещание передать ее родителям приглашение приходить в гости, посмотрела на часики: