Юнга - Оченков Иван Валерьевич

– Что-то твой друг совсем молчаливый, – обратил внимание на Вахрамеева солдат, подшучивавший над оказавшимся безлошадным урядником. – Немой, что ли?

– Проголодался, видать, – не раздумывая, ответил Ким, снова вызвав смешки служивых. – Он, когда есть хочет, всегда страсть какой неразговорчивый.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – досадливо покачал головой Март.

– И давно не снедали?

– С утра, – сделал несчастное лицо Витька.

– Ну, это не беда, – хмыкнул казак. – Доедем до лагеря в Чхунчене, там вас накормят. Все одно личный состав в патрулях да дозорах, а на кухне на всех готовят.

– Спасибо, дядечка, – счастливо улыбнулся Виктор, заслужив выразительный взгляд от товарища, совершенно не собиравшегося близко знакомиться с условиями гарнизонной жизни корейской и русской армий образца 1941 года.

Уже темнело, когда их грузовик, натужно подвывая гипоидной передачей заднего моста, добрался до места и остановился перед шлагбаумом, перед которыми дежурили солдаты в форме королевства Чосон. Увидев рядом с водителем русского офицера, они и не подумали проверять документы или спрашивать пароль, а просто задрали полосатую стреху и пропустили автомобиль.

Внутренний периметр, напротив, охраняли русские военные, которые все положенные формальности выполнили, но тоже без фанатизма.

– А это кто? – поинтересовался, глядя на мальчишек, заглянувший в кузов унтер.

– Наши ребята, из чемульпинского приюта, – пояснил урядник.

– Совсем забыл, – чертыхнулся сотник. – Надо было их высадить.

– Ваше благородие, – обратился к офицеру кто-то из солдат. – Дозвольте хлопцам у нас переночевать. Ну куда они, на ночь глядя, пойдут?

– Ладно, – махнул рукой начальник.

«Н-да, а порядка в нашей армии как не было, так и нет», – успел подумать про себя Март. Впрочем, все складывалось не так уж плохо. До утра где-то перекантоваться все равно надо, так почему бы не в казарме? Тем более что обещали накормить.

Накрыли служивым и их незваным гостям на длинном столе, расположенном под большим навесом. Посадочных мест с лихвой хватало на роту, а если по очереди, то и на целый батальон. Пища была самая простая, но сытная, а порции такие, что даже вечно голодный Витька не сразу справился с полной миской каши с салом и большим куском ржаного хлеба.

– Что, брат, подкрепился? – с улыбкой поинтересовался у него урядник.

– Ага, – с довольным видом отозвался тот, берясь за жестяную кружку чая.

– А ты чего опять зажурился? – обернулся к Марту казак. – Или спать хочешь?

– Григорий Фомич, – вспомнил тот имя унтера. – Нам завтра надо до Косонга добраться, не знаете, поедет туда кто-нибудь?

– Что, понравилось на машине кататься? – понимающе кивнул тот. – Не боись, устроим в лучшем виде.

Витька, не удержавшись, сладко зевнул, аж до ломоты в челюстях.

– Ишь, притомились. Ну, спите. Будет вам на сегодня забот.

– Спасибо, – сонно пробормотал Вахрамеев. Пусть голова взрослая, а юное тело требовало отдыха.

Еще не рассвело, как их принялись тормошить.

– Что, почему? – еще толком не проснувшись, пробормотал Март.

– Не шуми, народ побудишь, – тихо сказал урядник. – Сыскалась попутка проезжая. Бегом до нее надо, не то не успеете. Я и так уговорил шофера задержаться на пару минут. Как раз до Косонга вас и довезет.

– Быстрее копытами шевелите! – поторопил их из кабины стоящего рядом с КПП грузовика пожилой унтер. – Навязались на мою голову…

– Не ругайся, Митрич, – примирительно заметил провожавший заспанных мальчишек казак. – Все же мы в чужой земле должны своим помогать.

– Я уж вижу, какие они свои, – не унимался бурчун. – Особенно этот, узкоглазый. Ну залезайте, что ли, в кузов, анцыбалы[24], раз пришли!

Несмотря на то что попутчики в этот раз мальчишкам достались неприветливые, делать было нечего, и они, не говоря ни слова, полезли наверх.

– Чтобы тихо мне сидели! – сделал страшные глаза унтер, устраиваясь на месте.

– Не тушуйтесь, – подмигнул на прощание урядник. – Митрич только с виду такой злой, а на самом деле мужик с понятием!

– Спасибо, Григорий Фомич, – поблагодарили его мальчишки и едва не растянулись на загруженных в кузов мешках с рисом и ящиках с разным добром.

Водитель, как видно, опаздывал, а возможно, от природы имел нетерпеливый характер, но грузовик летел по ухабистым корейским дорогам так, будто за ними гнались бандиты или кто похуже. Восхищенный его стилем вождения Витька, вцепившись побелевшими пальцами в борт, со смесью восторга и ужаса как завороженный смотрел вперед, изредка издавая исполненные искреннего восхищения и трепета выкрики. Сам же Март предпочел мирно устроиться на мешках, укрывшись добытым у бандитов одеялом, и попытался уснуть. Дело это оказалось не такое простое, ведь «забор» подпрыгивал, как козел, на каждом ухабе, но было бы желание. Организм требовал отдыха. Так что повторно его растолкали уже после прибытия на место.

– Просыпайся, соня! Все самое интересное пропустил, – не без осуждения заявил ему Ким.

– Что, уже приехали?

– Да, шофер требует, чтобы мы раньше вылезли, а то ему от начальства попадет за провоз посторонних.

– Не вопрос. – Легко поднявшись, Март встряхнулся и ловко соскочил на землю. Следом за ним спрыгнул и Виктор. Не успели они покинуть борт грузовика, как машина, взревев мотором, рванула с места.

– Баба с возу – кобыле легче, – прокомментировал этот маневр не успевший даже поблагодарить подвезшего их водителя Март.

– Спешит, наверное, – отозвался Виктор, осматриваясь на незнакомой местности, и первое, что он заметил, был расположившийся у самой дороги щиктан[25].

– Давай перекусим? – состроил умильную физиономию приятель. – Заодно узнаем, на чем лучше до Кангвона добираться…

Хозяйкой харчевни оказалась немолодая кореянка по имени матушка Бао, которая за более чем скромную плату накормила друзей и охотно поделилась информацией о местных путях сообщения.

– Вам, мальчики, нужно идти в гавань. В полдень старый Чжоу поведет свой пароход на север. Вот с ним и доберетесь.

– Пароход? – удивился Март.

– Ну да. Чжоу развозит на нем почту, скупает улов у местных рыбаков, доставляет товар в прибрежные лавки. Берет и пассажиров. Да. Так будет быстрее всего.

– Спасибо, аджума, – поблагодарил Витька, с жалостью отодвинув от себя пустую тарелку.

– Вкусно? – обрадовалась женщина.

– Очень!

– Тогда возьмите еще с собой.

К щиктану стали подтягиваться люди. На удивление многие не спешили делать заказ, а словно терпеливо ждали чего-то. Матушка Бао, бросив взгляд на старый будильник, с гордым видом прошла к висящей на столбе черной тарелке и повернула тумблер до упора. Там заскрипело, затрещало и сквозь помехи донесся голос на корейском. «Это они новости собрались послушать, – догадался Март. – Интересно, будут ли про наши подвиги рассказывать?»

Собственных знаний языка ему определенно не хватало. Зато по округлившимся глазам Витьки и отдельным знакомым словам, среди которых мелькнули «ломбард» и «Чемульпо», сделать выводы оказалось проще простого. Оставалось только незаметно пнуть под столом уже готового громко заговорить Кима и, быстренько расплатившись, ретироваться.

– Ты чего дерешься?

– Надо было тебя остановить. Извини.

– Ладно. Проехали! – не в силах удержаться, Витька принялся рассказывать. – Представляешь, полиция туда приехала. Говорят, банду сумели одолеть. Мол, хозяин их лично перестрелял! Один! Он теперь герой! Так выходит.

– А про нас ни слова?

– Обидно, правда же?

– Да не сказал бы… Наоборот. Все отлично. Ладно. Об этом больше ни слова. Молчок!

– Вот опять ты… – тяжело вздохнув, протянул разочарованно Витька, но развивать тему не стал. – Смотри. Море. И пароход. Дым из трубы!

Чжоу оказался не таким уж старым, но совершенно седым корейцем с аккуратно подстриженной бородкой и хитрым прищуром раскосых глаз. Узнав, что молодым людям нужно в Кангвон, он, недолго думая, запросил по сто вон с головы и, получив требуемое, махнул рукой на палубу колесного парохода, помнящего еще революцию Мейдзи[26] у соседей. Дескать, размещайтесь.