Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута

Мы с ним упали на землю, где я продолжал душить его, он отбрыкивался, и в какой-то момент я почувствовал, что у меня не хватает силы задушить его. Я ослабил захват, а потом вообще перестал его душить, убрал руки и слез с него. Я поднял нож и подошел к нему. Возможно, я бы убил его этим ножом, но он закричал: «Не надо!»

Из показаний Сергея Головкина

Сергей вдруг остановился. Ему нужно было сделать всего лишь шаг, сесть верхом на жертву и заколоть. Так просто, и так заманчиво… В следующую секунду пелена спала с глаз, и он увидел в этом пареньке себя, лежащего на земле, прикрывающего голову и с ужасом взирающего на столпившихся хулиганов. Это он кричал им: «Не надо!» Тогда еще он чувствовал себя живым, а сознание пока не начало поджигать мосты, соединяющие его с реальным миром.

Юный грибник начал отползать, напряженно, с животным ужасом наблюдая за обидчиком. Мужчина все еще стоял, сжимая в руке перочинный ножик. Высокий, сутулый, обритый налысо. Отсюда, с земли, он казался Големом[4], ожившим чудовищем из страшных рассказов. К хищнику нельзя поворачиваться спиной, иначе он атакует. Чтобы убежать, нужно было подняться и повернуться спиной к зверю. Мальчик продолжал отползать, глядя на Головкина, пока расстояние между ними не стало больше двух шагов. Только в этот момент подросток поднялся с земли и со всех ног бросился в сторону дачных домиков.

Я не слышал, чтобы он кричал, звал кого-то на помощь. Если бы он закричал, я бы, конечно, убил его. Тем временем я пошел в глубь леса, не разбирая дороги. Был я очень возбужден. Опять я ругал себя за то, что не смог осуществить задуманное, но вместе с тем понял, что задушить человека руками не смогу, что нужен другой способ убийства.

Из показаний Сергея Головкина

10

Не спотыкайся

1984 г., Одинцовский район

– Подойди к нему и пригласи куда-нибудь, что ты мнешься? – нашептывала подруга Марине, которую взяли на должность помощницы наездника. Сергея повысили спустя несколько месяцев работы до ветеринара, а на его место взяли нового человека. Робкая и не особо привлекательная девушка напоминала ему Соню, с которой несколько лет назад он приехал на конезавод. Мечтательная интеллигентная Марина грезила о какой-то совершенно невероятной любовной истории, но при этом страшилась отношений и, самое главное, опасалась быть отвергнутой. Романтичные и не слишком красивые девушки часто способны на отчаянные поступки, особенно если их настойчиво подталкивают к этому подруги.

Марина долго наблюдала за Сергеем, прежде чем решилась подойти и заговорить.

– Лошади лучше людей? – скептически улыбнулась она.

Головкин, занятый изучением гривы кобылы, вздрогнул. Отсутствующий, помутневший взгляд вдруг прояснился и сфокусировался на девушке.

– Для некоторых, думаю, да, – чуть подумав, ответил он.

– Может, ты не всем даешь шанс? С людьми тоже бывает интересно.

– Тогда почему ты сама работаешь здесь? – заметил Сергей и сделал неудачную попытку улыбнуться. Вовремя вспомнив об отсутствующих зубах, он быстро опустил голову и стал с преувеличенным интересом изучать носки своих резиновых сапог.

– Я же не говорю про всех, – застенчиво улыбнулась Марина. – Давай сходим куда-нибудь. Подруги съедят меня, если ты откажешься.

Этот аргумент оказался решающим. Сергею было нечего возразить, и он согласился вечером посидеть в кафе «Ромашка» на Советской улице в центре Одинцово.

К нему несколько раз подходили с подобными предложениями, но обычно он быстро находил повод, почему именно в этот день ему срочно нужно остаться дома. Однако на этот раз Головкин сдался и в свои двадцать три года впервые собрался на свидание. Когда до встречи оставался час, ему вдруг стало плохо. Сергей не представлял, о чем разговаривать и как себя нужно вести, но отлично понимал, какое впечатление произведет их пара. Казалось, он уже видит жалость на лицах окружающих.

Как он и ожидал, вечер прошел абсолютно нелепо. Под конец Марина попыталась взять молодого человека за руку, но тот вдруг прижал ладонь ко рту и бросился в кусты, чтобы опорожнить желудок.

– Почему ты сразу не сказал? – спросила девушка, когда неприятные звуки утихли.

– О чем ты?

– Что тебе нравятся парни. Не понимаю, что в этом такого и к чему это скрывать.

– Ничего подобного! А за то, о чем ты говоришь, могут посадить, – сообщил Сергей, выходя из кустов.

Марина только хмыкнула: 121-я статья за мужеложество действительно существовала, но ни Сергей, ни его спутница не смогли бы вспомнить ни одного случая, когда по ней кого-то посадили. Она существовала на бумаге и исключительно для устрашения советских людей. На деле же ее применяли крайне редко. Тем не менее Головкин и правда до этого дня не считал себя «голубым». Он часто фантазировал о мальчиках, но в большинстве случаев в его мечтах не было ничего похожего на половой акт. Сергей считал, что его возбуждает, когда вершится возмездие. В какой-то мере он попросту презирал женщин за их слабость, поэтому предпочитал грезить о юных представителях своего пола. И его сексуальная ориентация, казалось, была ни при чем. Марина стала первой, кто заподозрил в Головкине склонность к гомосексуализму.

Его никогда не интересовали девушки. Кто-то хотел пригласить его в кафе или на танцы, но он ни разу не согласился. На самом деле никто не думал, что он гомосексуалист. Мы считали, что его просто это не интересует. Лошади, машины и телевизор его интересовали больше, чем другие развлечения.

Из воспоминаний сотрудницы Московского конного завода № 1

После того вечера Головкин вернулся к себе полностью опустошенным. Он уже очень давно так много не общался с людьми и сейчас чувствовал, будто пробежал марафон.

На следующий день он окунулся в привычные обязанности ветеринара, включая тщательные медицинские осмотры лошадей и осеменение кобыл. Для этого требовалось глубоко проникнуть в половые органы животного. Проведения довольно опасной и не слишком приятной процедуры многие старались избегать, а Головкин, напротив, любил это занятие. В такие моменты взгляд его мутнел, на лице появлялась блуждающая улыбка, а иногда он даже начинал напевать что-то из популярных хитов.

Впоследствии из-за рвения к подобной работе Головкина обвинят в зоофилии, но на самом деле он никогда не имел сексуального влечения к животным. Так патологически проявлялось в нем стремление к контакту с живым, теплым и реальным. Лошадь не могла посмеяться над ним, критически оценить его внешность и рассказать о результатах этой оценки кому-то еще. Это было безвредное