Наследники (СИ) - Степанова Мария Игоревна

Все тут же замерли, Ренат упал рядом на колени и потянулся помочь ей. Боль почти сразу прошла, и Алиса начала подниматься, поддерживаемая Ренатом. Подошедший Сережа смотрел, как она встает, придерживая левую руку, и, недовольно посмотрев на Рената, спросил:

— Ты что, б*я, с ней сделал?!

— Всё нормально, — она пыталась успокоить всех, — я в порядке.

— Ну-ка, покажи! — Сережа потянулся посмотреть, и Алиса забоялась, что он начнет вправлять прямо тут, но Ренат решительно отодвинул могучую руку Сережи.

— Сами справимся, — сказал он.

Алиса вполне могла идти сама, но Ренат приобнял ее и повел.

В клубе был массажный кабинет, и, обычно, там работали пятеро массажистов. Столы никогда не пустовали, желающих размять тело было в достатке. Вот и сейчас, судя по количеству обуви у входа, четыре из пяти кабинок были заняты, за маленьким столиком сидела женщина средних лет и что-то писала. Она подняла голову, узнала Рената, улыбнулась.

— Людмила Борисовна, есть свободная кабинка? — спросил он.

— Вторая, — сказала Людмила Борисовна, — но только на полчаса.

— Нормально, — кивнул Ренат, — нам ненадолго.

Он завел Алису внутрь. Она осмотрелась — кабинка была узкая, отделенная от других плотными занавесками. Посередине стоял массажный стол с дыркой для лица, рядом небольшой столик, на котором лежали цветные полотенца и простыни.

— Садись, — сказал Ренат.

Алиса послушно села.

— Дай руку.

А вот тут она опасалась. Она вообще боялась боли, а когда ожидала ее, боялась вдвойне, поэтому руку не дала, и посмотрела опасливо.

— Ну давай, не бойся, — голос его смягчился, и в нем не было не холодка, который она ощущала сегодня, ни ехидства, которое проскальзывало периодически. Просто спокойный добрый мягкий голос.

Алиса еще раз настороженно посмотрела, и протянула руку. Ренат взял ее под локоть, аккуратно развернул, проверил подвижность от плеча, потом от локтя. Было не больно. Потом он тихонько начал спускаться пальцами по предплечью, выискивая повреждения, Алиса напряглась и старалась не смотреть. Источник боли был где-то рядом, она ощущала, и от этого вся вспотела и рука у нее дрожала. Ренат выглядел спокойным и сосредоточенным.

— На сколько похудела? — спросил он вдруг, и Алиса растерянно покрутила головой, потому что не сразу поняла, о чем он говорит.

— Почти на десять, — произнесла она, вспомнив, что взвешивалась на днях, и вдруг вскрикнула от резкой боли. Слезы брызнули сами собой, но Ренат уже прижал руку ей к груди и, пододвинувшись, обхватил, обнял ее обеими руками.

— Ну всё, всё, — успокаивающе поглаживал он ее по спине, — больше больно не будет. Небольшой вывих, мы его вправили, сейчас наложим повязку и съездим в больничку, сделаем зайчику рентген, посмотрим, как там зайкина лапка.

Он говорил это так смешно, что Алиса хихикнула сквозь слезы.

— Ну всё, не сердишься? — спросил Ренат с улыбкой.

— На что?! — удивилась Алиса.

— Ну я же тебя уронил.

— Да нет, это я сегодня такая… — Алиса не хотела, чтобы он брал вину на себя.

— Какая?

— Корявая.

— Ну, скажешь тоже, — Ренат всё еще поглаживал ее, прижав к себе, и Алиса расплывалась от этой простой ласки, — ты у меня умница!

Ренат отпустил ее, и Алиса даже потянулась за его теплом, так ей было хорошо. Он встал, вышел, а когда вернулся, держал в руке эластичный бинт.

— Давай лапу, боец! — шутливо скомандовал он, и Алиса протянула руку.

— Тина меня убьет, — сказал он, забинтовывая кисть, — ну, поехали, чему быть, того не миновать.

Клементина просто переменилась в лице, когда увидела Алису с перевязанной рукой. Если бы она умела глазами метать молнии, то Ренат уже лежал бы бездыханный. Уверили ее только снимки, но она не успокоилась, пока не сбегала куда-то и не принесла что-то, похожее на пластиковую перчатку без пальцев.

— Это ортез, — пояснила она, пока надевала и закрепляла приспособление на Алисиной руке, — походишь с ним пару недель, а там посмотрим.

Ортез Алисе понравился, он был черный, очень стильный, и, самое главное, можно было соврать бабушке, что это какое-то украшение. Говорить о травме Алиса не собиралась, она уже предвидела бабушкину панику и требование прекратить занятия, от которых трещат кости.

Они вышли из травматологии.

— Кажется, я слишком часто стала тут появляться, — сказала Алиса, спускаясь со ступенек.

Ренат хмыкнул. Он шел рядом, придерживая ее под локоть здоровой руки. Алисе было даже немного неудобно, он так заботился о ней, словно она сломала обе руки, а не просто неуклюже завалилась на бок.

— Хочешь, пойдем поужинаем? Я знаю хорошее место, — предложил Ренат.

Алиса удивленно обернулась.

— Конечно, если тебе не надо домой, — добавил он.

Алиса украдкой взглянула на часы, было уже почти десять часов вечера. С некоторых пор в доме произошли перемены, она стала возвращаться довольно поздно, а бабушка почему-то не выговаривала ей за это. К худу это было, или к добру, Алиса не понимала, но ей нравилась неожиданная свобода.

— Пойдем, — кивнула она, ощущая какую-то невероятную легкость.

Ресторанчик был небольшой, но очень уютный.

— Столик в зале или отдельную кабинку? — спросила девушка-хостес.

Ренат взглянул на Алису.

— В зале, пожалуйста, — сказала она.

В общем зале у одной из стен была небольшая сцена, и на ней тихонько играли четверо музыкантов.

Она никогда не была в ресторане. Алиса незаметно осмотрелась — все столики были заняты, сидели, в основном, парочки, которые были поглощены друг другом. Где-то за тонкой перегородкой шумели гости, звенели бокалы — отмечалось торжество. Алиса вдруг осознала, что она одета совсем не для ресторана, в джинсы и толстовку, и смутилась. Она возилась на мягком стуле, поправляла волосы здоровой рукой, разглаживала салфетку, теребила застежки ортеза, и очень смущалась смотреть на мужчину.

А он был расслабленный и отрешенный, улыбался ей, когда она на мгновение поднимала глаза, и, кажется, очень уставший.

Еду принесли довольно быстро. Всё выглядело вкусно, и пахло умопомрачительно. Очевидно, Ренат знал, что здесь подают, был уверен в выборе, и принял решение за двоих. Официант поставил на стол корзинку с хлебом и булочками, а следом закрытую крышкой мисочку. Ренат открыл крышку — внутри было что-то кремового цвета, украшенное клубникой. Он взял булочку, поддел ножом содержимое мисочки, намазал на булку и протянул Алисе.

— Это паштет из утиной печени с ревенем и клубникой, — сказал он, — попробуй, вкусно!

Алиса взяла, надкусила. Действительно, очень вкусно и необычно. Потом принесли салат из семги с мандаринами, а за салатом какое-то потрясающей вкусноты мясо с овощами.

— Ты не думаешь, что это слишком хорошо для тех, кто худеет? — спросила Алиса.

На самом деле, сейчас ее мало волновала калорийность блюд, потому что она испытывала невероятное наслаждение.

— Ешь, — улыбнулся Ренат, — отработаешь. Кажется, ему нравился ее аппетит.

— А как я теперь..? — Алиса подняла руку в ортезе.

— Не переживай, вообще не проблема, — сказал Ренат.

Алиса так увлеченно поедала вкусности, что не сразу обратила внимание, что на сцене изменилась атмосфера. Музыка заиграла громче, и она взглянула на музыкантов. В это время на сцену вышла девушка. Алиса замерла с вилкой, уставившись на певицу. Она была какая-то… Нереальная. Невысокого роста, стройная блондинка была одета в невероятной красоты платье с совершенно обнаженной спиной. На тонких запястьях блестели золотые браслеты, шею обхватывало замысловатое украшение, похожее на сетку с ввязанными в звенья драгоценными камешками. Волосы были уложены в прическу, которая казалась простой, но эта простота достигалась кропотливой работой мастера. Алиса вдруг подумала, что такую прическу могла бы уложить бабушка в самом своем хорошем настроении.

Девушка взяла микрофон, подошла к краю сцены, улыбнулась и запела. Невероятно, что во время этого пения кто-то мог есть, Алиса не могла. Она положила приборы и замерла, глядя на певицу. Девушка пела словно дышала, и это дыхание было легким и непринужденным. Алиса взглянула на Рената — он смотрел на девушку не отрываясь, кивал в такт, улыбался и весь был там, рядом. Где-то внутри кольнуло от зависти и ревности, но не оттого, что Ренат, который сегодня улыбался ей, теперь улыбается незнакомке, а потому что никто никогда на нее так не смотрел.