Буря Жнеца - Стивен Эриксон

– Зачем бы? Жирный корень – это лишь женская шутка.

– Я не пил этого «пахнущего желтым» чая!

– На будущее советую использовать перчатки.

– Где твоя комната?

Бровь поднялась: – Хочешь попробовать?

– Нет, мне нужно… проверить кое – что.

– К чему? Теперь твое воображение пробудилось, и ты сам себя уверишь, что он стал меньше. Природа человека. Ты мужчина, тем хуже для тебя. – Она встала. – А вот я могу быть объективной, хотя по временам сокрушительно честной. Ты осмелишься подвергнуться осмотру?

Теол скривился: – Ладно. Пойдем. Давай в следующий раз сосредоточимся целиком на посещении твоей комнаты.

– Несчастье таится в мелочах, Теол Беддикт. Мы скоро это поймем.

Венит Сафад раскатал свиток, придавил уголки плоскими камнями. – Как видите, хозяин, в имении есть шесть отдельных зданий. – Он начал указывать на каждое: – Конюшни и бойня. Ледник. Винокурня с погребами. Помещения слуг. Разумеется, сама гостиница…

– А это что за квадратное здание? – спросил Раутос Хиванар.

Венит нахмурился. – Насколько я знаю, оно наполнено некими священными образами. Это здание древнее гостиницы. Попытки переместить образы не удаются. Остатки пространства используются как склад.

Раутос Хиванар откинулся на спинку кресла. – Насколько легко можно реализовать наше приобретение?

– Как любой другой отель, хозяин. Имеет смысл обсудить возможность обновления с другими дольщиками, в том числе Каросом Инвиктадом.

– Гмм. Я подумаю. – Купец поднялся. – А пока собери новые артефакты на столе, что на террасе.

– Спешу, хозяин.

Четырнадцать лиг к западу от Драконийских островов. Над этим участком океана установилось затишье, море стало стеклянным, покрылось мутной патиной. Неподвижный воздух напитался влагой. Через окуляр подзорной трубы одинокий черный корабль, низко осевший в воду, кажется сухой скорлупкой. Главная мачта расщеплена, такелаж сорван; кто-то сшил новый фок, но потрепанная парусина сейчас обвисла мешком. Рулевое весло привязано, на палубе никакого движения.

Скорген Кабан, больше известный как Красавчик, медленно опустил трубу, продолжая рассматривать далекое судно единственным глазом. Он почесал один из носовых ходов – то, что осталось от некогда длинного, крючковатого носа – и моргнул: ноготь задел чувствительную ткань рубца. Зуд был воображаемым; однако зияющие дырки имели свойство сочиться, и притворное почесывание позволяло ему незаметно удалить предательские сопли. Один из жестов, которые он, вероятно, полагал изящными.

Увы, капитан была слишком приметлива. Она перестала искоса разглядывать Скоргена, оглянувшись на застывшую в ожидании команду. Жалкий, но бодрый сброд. Низкое давление явно угнетает всех – но трюмы полны добычи, а благоволение Странника кажется бесконечным.

Теперь они нашли новую жертву.

Скорген присвистнул. – Это точно эдурский. Думаю, он отбился от стаи в том шторме, что мы заметили прошлым днем на западе. Есть шансы, что команда мертва или больна, или покинула судно на шлюпках кнарри. Если так, они забрали самое ценное с собой. Если нет, – он ухмыльнулся, показывая черные зубы, – мы закончим начатое бурей.

– По меньшей мере, – отозвалась капитан, – мы посмотрим. – Она фыркнула. – Может, полазим по трюмам и что-то найдем. Весла на воду, Скорген; да только не забывай по сторонам смотреть.

Скорген покосился на нее:- Думаете, могут подойти другие?

Женщина состроила рожу. – Сколько кораблей послал Император?

Глаза моряка широко раскрылись; он внимательно уставился на разбитый корабль, снова поднеся трубу к глазу. – Думаете, один из них? Клянусь говенной дупой Странника, капитан, если вы правы…

– Ты получил приказ. Мне напомнить еще раз, старший помощник? Не богохульствуй на моем корабле.

– Простите, капитан.

Он поспешил вниз, выкрикивая команды.

Затишье породило безмолвие, и моряков охватило пугливое и суеверное настроение: казалось, любой звук способен расколоть зеркало вод.

Капитан услышала, как двадцать четыре весла шлепнули лопастями о воду. Мгновением позже прозвучала приглушенная команда старшины, и «Вечная Благодарность» заскрипела, устремляясь вперед. Глянцевая поверхность моря была потревожена, взлетели тучи сонных мух. Эти мерзкие твари имеют обыкновение искать укрытие в темных местах. Матросы кашляли и сплевывали – «вот и молодцы», подумала она. Вокруг нее самой скопилась целая туча зудящих насекомых, залезающих в ноздри, уши, ползающих по глазам. Солнце и море сами по себе очень досадны, они постоянно угрожают достоинству и самоуважению, которое может себе позволить мертвая женщина, а тут еще портящие внешний лоск мухи!

Неупокоенная пиратка, изумительная ведьма глубоких вод, ненасытная блудница… настали хорошие времена, с того самого дня, когда она отплыла из гавани Летераса – вниз по широкой реке, навстречу западным морям. Первая галера, крошечная и валкая, стала первым шагом к славе; Шерк до сих пор сожалела о ее потере в яростной схватке с флотилией Маре в проливе Не До Смеха. Но «Вечная Благодарность» нравилась ей больше. Немного великовата для ее команды, точно – но по возвращении в Летерас эту проблему легко будет решить. Гораздо сильнее ее печалила потеря Багряной Гвардии. Железный Клин с самого начала не скрывал, что они лишь отрабатывают перевоз. И все же они оказались весьма ценным добавлением к команде. Корабль лихо пересек океан, постоянно оставляя за кормой широкий кровавый след; от одного купца к другому – суденышки освобождали от всего ценного и, чаще всего, посылали в темную глубь. Помогали не только мечи гвардейцев, опаснейших бойцов, но и магия этого Корлоса – магия намного более утонченная и умная, чем все знакомое Шерк раньше.

Увиденное открыло ей глаза, прочистило рассудок. Внешний мир действительно велик. Во многих основных чертах империя Летера, дитя Первой Империи, оказывалась в арьергарде. Ремесла, способы мышления… Поистине это было открытие, порождающее смирение.

Прощание с Железным Клином и его взводом стало далеко не таким эмоциональным и разрывающим сердца, чем можно было ожидать: честно говоря, ей становилось в их компании все неуютнее. Железный Клин не из тех, кто может долго выдерживать подчиненное положение. О, вероятно, с собратьями – Чтящими Багряной Гвардии или с легендарным вождем принцем Каззом он вел себя совершенно иначе. Но она не Чтящая и даже не солдат одной из их компаний. Дела шли хорошо, пока их цели совпадали; Шерк старалась избегать всяких расхождений, а значит, и конфликта.

Она доставила наемников на каменный пляж на востоке страны, называемой Джакуруку. Небо обрушивалось потоками дождя; высадка не прошла незамеченной – увы, когда она бросила последний взгляд на Клина и его солдат, они разворачивались, встречая дюжину спускавшихся с берега здоровяков в тяжелых доспехах и шлемах с опущенными забралами. Выглядели они жутковато; Шерк Элалле от всей души надеялась, что рыцари всего лишь запугивают пришельцев. Ливень вскоре скрыл подробности происходившего – команда налегла на весла, двигая шлюпку назад, к «Благодарности».

Скорген клялся, что расслышал здоровым ухом лязг мечей – слабый отзвук; сама Шерк ничего не услышала.

Все равно они поспешили уйти от тех берегов, как и подобает пиратам, подозревающим возможность организованного отпора; Шерк успокоила зудящую совесть, напомнив себе, что Клин говорил о Джакуруку с некоей фамильярностью – по крайней, мере небрежно произносил это название. Корлос выпучивал глаза, вознося молитвы десятку неизвестных ей божеств… Это казалось скорее мелодрамой. Дюжины рыцарей недостаточно, чтобы остановить Железного Клина и его Гвардию, ведь они были решительно настроены совершить то, что хотели совершить (кажется, на тот момент – пересечь Джакуруку от берега до берега, а потом найти другое проходящее судно).

Поистине мир велик.

Весла одновременно поднялись над водой и втянулись в борта; «Вечная Благодарность» встала бок о бок с эдурской развалиной. Шерк Элалле подошла к борту и осмотрела видимую часть сбитой из черного дерева палубы.

– Осадка низкая, – прошептал Скорген.

Ни одного тела среди беспорядка внизу. Но беспорядок полнейший. – Это не плановая эвакуация, – сказала Шерк. Полетели крючья, звякнув о борт ладьи; канаты натянулись. – Шестеро за нами, оружие наизготовку! – приказала она, извлекая из ножен рапиру, и шагнула на фальшборт.

Затем прыгнула на палубу, оказавшись в середине судна, в двух шагах от разбитой мачты.

Миг спустя за ней последовал Скорген, застонав и выругавшись – он приземлился на больную ногу.

– Это был налет, – сказал он, осматриваясь. Затем прохромал к фальшборту и вытащил из дерева расщепленную стрелу. Скривился, изучая ее: – Чертовски короткая и толстая – поглядите на острие, может пробить окованный бронзой щит! А оперение – из кожи, как плавник.