Всё получится! - Морин Чайлд

     Нора вцепилась в Майка и отдалась новому для нее ощущению. Весь этот вечер она провела в сильнейшем эмоциональном напряжении. Сначала она дразнила Майка, потом неотлучно сидела рядом с больной Эмили и вот теперь оказалась с Майком в полутьме. Говорить с ним, смотреть в его зеленые глаза – этого более чем достаточно, чтобы вышибить из колеи любую здоровую женщину.

     Она видела его таким нежным, таким любящим отцом, каким не представляла в течение всех этих двух недель. Майк Феллон – мужчина, которого она и не надеялась встретить. Тело у нее гудит, когда он оказывается рядом. Она не хочет оставлять его на ночь, не может дожидаться той минуты, когда снова его увидит. Или это любовь? Неизвестно. Ей не хотелось задаваться этим вопросом, пока по крайней мере. Сейчас ей необходимо только ощущение.

     Много лет она берегла себя, надеялась, молила о том, чтобы в ее жизни появился кто-то единственный. Прошло время, и она оставила надежды. А здесь, сейчас, сегодня она его встретила.

     Его не интересует любовь, об этом она подумает завтра, а сегодня ей нужны его руки, которые ее обнимают, ей нужно осязать его, чувствовать его вкус, принять от него все, чего ей не хватало долгие годы.

     Он приоткрыл рот, его язык проник между ее губами, и сознание у нее затуманилось. Ее целуют не в первый раз, вопил разум, но плоть следовала своей логике. Может, когда-то ее и целовали, но сейчас ее целуют.

     А в том, что касается поцелуев, Майк – гений.

     Она негромко застонала, когда он захватил ее губы своими губами... Его дыхание щекотало ей щеку, их языки переплетались, Нора уже ничего не видела, у нее кружилась голова, а пульс пускался в бешеный танец, отдающийся в ушах и заставлявший ее содрогаться.

     Его руки двигались вдоль ее спины, ласкали ее тело и дарили ей неземное удовольствие. Она вцепилась в широкие плечи Майка так, будто только от него зависела ее жизнь.

     Ослепительный свет вспыхнул в ее закрытых глазах и рассыпался искрами по всему телу. Думать ни о чем не хотелось, но это уже ничего не значило – мысли не были нужны. Она забыла дышать, и ей было все равно. Она оказалась во власти теплой, твердой силы, и остальной мир больше не существовал. Пусть этот поцелуй длится и длится. Ей нужны его руки, потому что в ней разгорается огонь, захватывает ее целиком... И все равно ей нужно еще больше.

     Мгновение спустя Майк прервал поцелуй и оторвался от ее губ. Она поймала ртом воздух и опустила голову ему на грудь, стараясь вернуть самообладание, успокоить неровное биение сердца. Она снова почувствовала под собой землю и качнулась к Майку, боясь упасть, если он отойдет слишком быстро.

     Ватные колени ее не удержат.

     Майк сделал глубокий, долгий вдох и уткнулся подбородком Норе в макушку.

     – Нора, сделай доброе дело для нас обоих, поезжай домой, прямо сейчас.

     – Я не в состоянии идти, – призналась она.

     – Я отнесу тебя к машине.

     Она вскинула голову, чтобы увидеть его лицо, и колени снова подогнулись, когда она разглядела в его глазах темную пучину желания.

     – Ты не хочешь, чтобы меня не было, я это читаю по твоим глазам.

     – Чего я хочу и что я делаю – это две разные вещи.

     Сердце у Норы ухнуло вниз от разочарования.

     – Так нельзя.

     – Так будет.

     Майк отпустил ее и отступил на шаг. Она почувствовала, что он уходит от их недавней близости, и ей захотелось его ударить. Она тряхнула головой, стараясь забыть о том, что губы у нее все еще ноют, кровь все еще горит.

     – Если ты думаешь, что это легко, значит, ты ничего не соображаешь.

     – Тогда зачем это делать? – спросила она с гневом и отчаянием.

     – Потому что один из нас должен сохранять ясную голову.

     – А-а... – выдохнула Нора, уронила обе руки и притопнула левой ногой. – Значит, ты будешь думать за бедную, слабую девочку, которая сама не знает, что ей нужно?

     Челюсть у Майка выдвинулась вперед, мускулы напряглись.

     – Я этого не говорил.

     – Да сказал, Майк, сказал. – Нора медленно обошла его, заставив его поворачиваться за ней. – Ты высокий, сильный, умный и так далее. И у тебя были половые отношения... По крайней мере, один раз, в этом сомневаться не приходится.

     – Постой...

     – И потому ты у нас главный.

     – Я не говорил, что я...

     – Хорошо, Майк, я уеду, поскольку романтическое настроение у меня пропало. Я это говорю на тот случай, если ты еще не догадался по тому, как я тараторю.

     Майк насупился.

     – Я все понял, но...

     – Но я скажу тебе еще одно. – Нора приблизилась и ткнула Майка пальцем в грудь, словно заколачивая гвоздь в доску. – Ты об этом пожалеешь, Майк. – Она сделала еще полшага к нему, не отводя глаз, и добавила низким, хриплым голосом, словно задыхаясь: – Когда ты сегодня будешь лежать в кровати один, вспомни, что отослал меня домой. – Она провела пальцами по его груди и вдруг притянула его голову к себе. – Тебе будет не хватать меня, ковбой, и ты это уже знаешь.

     Она с силой поцеловала его, вложив в этот последний, прощальный поцелуй все свои чувства. Его ладони скользнули по ее спине, и она поняла, что он сдается, никнет. Она отпустила его и вырвалась из его рук. Мало утешения в том, что он был похож на человека, получившего удар по голове.

     – На сегодня все, ковбой, – произнесла Нора, собирая малую толику достоинства, которая у нее еще оставалась. Потом она вскинула голову и холодно взглянула на Майка. – Но только на сегодня.

     Пылая изнутри, плохо соображая, она оставила Майка в слабо освещенной комнате и вышла, не оглядываясь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     – Ты должна забросить крючок и тащить его на себя, – заявила мать Норе.

     Она бросила на дочь быстрый взгляд, а потом опустила глаза на вязание, лежавшее на коленях.

     – Вот именно, – вставила Фрэнни и утерла подбородок своему ребенку.

     – Честное слово, Нора, – вступила в разговор Дженни, подняв на плечо дочку. Та немедленно отрыгнула. – И как ты ухитрилась дожить до таких лет и ничему не научиться?

     Нора переводила взгляд с одного лица на другое. Роза, ее мама, сидела в плетеном кресле, и солнечный свет лился через ее плечо на ткань, свисавшую с колен на пол. Фрэнни и Дженни были полностью поглощены своими детьми, но при этом умудрялись давать Норе советы, которых, по их убеждению, ей недостает.

     Дом, в котором Нора выросла, не слишком изменился за прошедшие годы. Ну, появилась новая мебель, поменялись ковры. Чувствуется отсутствие отца – даже через пять лет после его ухода. Но, в сущности, это был тот же старый, добрый викторианский дом. Нора приезжала сюда раз в две недели, желая того или нет, чтобы помучиться за обязательным обедом.