Здравствуй, 1985-й - Дмитрий Валерьевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не нравится мне вкус импортных напитков, да и не успел соскучиться по ним», — решил про себя я.
Бейбут, подумав, тоже решил отдать свои. Что вызвало ликование в зале. Гирю по здравому размышлению оставили в зале, чтобы не таскаться с ней по лесу.
Тренер тоже получил подарки, а после награждения уехал на общий банкет, но успел перекинуться с нами парой слов.
— Что ребята, не ожидали таких подарков? А ты ещё думал идти соревноваться или нет. Не на каждом Первенстве края такие подарки были, но больно шефы у соревнования серьёзные, — самодовольно сказал он.
Я и сам не ожидал таких подарков, хотя помню, за полуфинал областного турнира мне дарили в своё время маленький приёмник и электробритву. Так что в Ростове со спортом тоже порядок был! Тренер ушёл, а нам пришлось делить бутылочки на всех, я не стал париться и, посчитав народ, тупо отдавал по три бутылки на семь человек, последнею отдал Казаху единолично, он-то очень хотел попробовать. Ему она, кстати, не понравилась, сказал, что липкая и сладкая, и не пожалел о раздаче народу своей награды. Этот шаг поднял наш авторитет среди занимающихся ребят. Дети же. Нас одобрительно хлопали по плечам и выказывали другие знаки внимания, например, звали попить пива вечером. Серьёзных спортсменов тут у нас, дай бог, человек пять, но все равно — приятно.
Дома мы разглядывали подарки, Бейбут был рад костюму, который оказался ему чуть большеват, он в нём и пошёл на обед. Среди подарков был какой-то плакат с боксёром из Казахстана. Сосед сказал, что этот боксёр был признан пару лет назад самым техничным боксёром-любителем мира. И плакат занял своё почётно место у нас над телевизором.
На обеде нас все поздравляли, и я не погнушался каждому пожать руку и сказать спасибо, сосед понятное дело попугайничал. Лена смотрела на меня глазами осиротевшего оленёнка, но молчала. После обеда, был банный день, в санатории находилась настоящая баня и мы по очереди туда ходили. Разумеется, я всех в парилке пересидел и каждый зашедший туда был мною пропарен веничком, невзирая на протесты. Хотя после трёх таких бедолаг в парилку никто не рвался, даже Бейбут быстро оделся и слинял. Не понимают они прелести баньки. А мне захотелось пивка в кои веки. Как Суворов говорил? «После бани укради, но выпей!» Впрочем, я слышал и другую версию — «Портки последние продай, но выпей!»
В санатории ничего не продавали, и вообще нам не сильно рады были, но я как человек опытный нашёл подход к душе заведующего баней, пухлого мужичка с глазами много повидавшего странствующего монашка. Всего пятёрка, и пара бутылок Жигулевского пива мне продали! На сдачу я получил две бутылки кваса, хлебного, московского, который Бейбут выпил с удовольствием, отказавшись от пива. Полагаю я переплатил, но такова плата за моё юное тело, а ну как я расскажу где купил?
Вечером после ужина, бани и двух бутылок пива я в благодушном настроении был заловлен Леной, и затащен к себе в комнату. Стекло уже им вставили, а виноватая во всем её соседка Оля покинула комнату как по свистку.
— Знаешь, Толя, почему так всё получилось? Мы выпили, и я пошла, спать, очень потянуло в сон, Оля осталась с ребятами. Стук в дверь, а там этот гад, — уверенно рассказывала Ленка, наверняка продумала и заучила версию, но я умею снимать лапшу с ушей.
— Какой гад? Игорь? Он мне сразу не понравился, так на девочек смотрит, особенно сзади!
— Да не Игорь! Игорь пришёл позже и открыл своим ключом, у меня уже Петя был в комнате, а второй Петя в окно лез, — не поняла моей подколки Лена и стала всё раскладывать по полочкам, запутывая себя ещё больше.
— Я понял, один Петя Малышев лез к тебе в окно, которое разбил, и тут же воспитатель, открыв дверь своим ключом, заходит, а вы с Петрухой Колесниковым уже под одеялом были? Так? — смотрю серьезно, не улыбаясь. — Голые, почему-то.
— Не так! — начинает злиться Лена, вернее так, но не так, — пфыкнув и, отдохнув пару секунд, набирает воздух в легкие и быстро говорит:
— Я открыла дверь и была почти раздетая, до трусиков, поэтому была в одеяле. Колесников зашёл, и стал раздеваться зачем-то, я хотела закричать, так как ударить не могу — одеяло держу, но тут разбивается стекло и в окно лезет Малышев, я ору на них и на Олю, которая тоже на улице. На звон стекла, и мой крик пришёл Игорь, и давай стращать всех и стыдить. Потом ты пришёл и меня спас, — она лезет ко мне с поцелуем.
Меня пробивает на смех — детский сад! Я, еле сдерживаясь, быстро целую её и отстраняюсь. Бейбут уже пробил с утра у Колесникова, что и как было. «Пробил» это не метафора, говорить Колесников не хотел, но Бейбут умеет проверять пресс. Играли на желание, Ленка проиграла своё Колесникову, и пока тот думал, ушла спать. Потом, придумав желание, к ней пришёл за долгом Петя и потребовал, чтобы они раздетые полежали пять минут в кровати. Такое вот у него мазохистское желание было, ибо он до сих пор об устройстве женщины мог лишь иметь самое общее представление и боялся не только секса, но и поцелуев. И хотел одновременно. Да блин, оно мне надо думать об их подростковых комплексах? Ленка не согласилась раздеваться, и они пришли к компромиссу, Ленка снимает верх, а Петька низ, но только брюки. А потом всё так и было, как она рассказывала. Закадычная подруга Оля спасла подругу путем подбивания на бунт второго Петра. Игорь реально пришёл на шум, но не уходил долго, а стыдил их минут пять, не давая им одеться, за это время толпа и собралась.
— Что я могла сделать? — трагически зашептала хитрая врунишка.
— Да, что тут сделаешь? Тебе, наверное, ещё сказали, что карточный долг — это святое? Врут! — даже если ты расписку дала, посылай их нахрен в следующий раз! — разоблачил я её. Ну, а голыми
