Тайна подземного королевства - Кэтрин Фишер

Дэн выпучил глаза:

— Это же Эйвбери. Тут толпы народу целыми днями бродят по полям, выискивая круги на траве, НЛО, маленьких зеленых человечков. Ты думал, никто ничего не заметит?

— Это там, где ты работаешь? — Максел с отвращением изучил заметку. — Ну зачем сосредоточивать всё внимание на человеческих жертвоприношениях? У наших предков и без того дел хватало.

— Следующей жертвой буду я, — пробормотал Роберт. — Она решит, что это я разболтал.

— Тебя трудно заподозрить.

— А она вообще не из рассудительных, — невесело рассмеялся Роберт.

— Но это же не ты, правда?

Роберт поднял голову. На него внимательно смотрели голубые глаза крестного отца.

— Нет, — тихо ответил он. — Не я.

На следующее утро в начале проселочной дороги, ведущей к раскопкам, появился охранник с мобильным телефоном. Прежде чем впустить Роберта, он долго советовался с кем-то. Крутя педали, Роберт задумался, законно ли это — не пропускать людей. В конце концов, он имеет полное право ходить по этой дороге.

Поле изменилось до неузнаваемости. Внешняя ограда стала выше, деревянные ворота, через которые две ночи назад перелезали он, Вязель и Роза, сменились высокими, железными. Из фургона вышел Маркус и сказал:

— Надеюсь, ты тут ни при чем.

— Не говорите глупостей. Если бы я был виноват, то разве пришел бы? Вам не кажется, что вы переборщили с секретностью? Или Кларисса рвет и мечет?

Маркус подмигнул ему, но было уже поздно.

— Роберт, я тебя предупреждала. — За спиной у охранника выросла Кларисса. Ее ледяной взгляд испепелил его. — Удивляюсь, как у тебя хватило духу явиться сюда.

— Это не я!

— Тогда кто? Собака?

— Кто угодно. Любой фермер мог в пабе проболтаться. Люди из Национального треста по охране памятников, ваши студенты, кто угодно. Вы не имеете права обвинять меня, но если вы хотите, я уйду. — «И подавись ты своей работой», — подумал он, развернул велосипед, разгоряченный, разозленный. Истерзанный совестью.

Ее голос пригвоздил его к месту.

— Этот Вязель. У него есть на лбу небольшой шрам? А на тыльной стороне руки — три ожога?

Помолчав, он сказал:

— Да.

Она выругалась.

Ключ. Надо вернуть его на место.

Он обернулся к ней.

Вид у нее был усталый, измученный.

— Ты ему рассказал?

— Нет. Он и сам знал. Честное слово.

К его удивлению, она хрипло рассмеялась.

— Я тебе верю. И не сомневаюсь, он нашел новых послушников. Возможно, женщин. Которые ловят на лету каждое его слово.

Роберт потер ручку велосипеда.

— Это когда-то случилось и с вами?

Он думал, она его убьет. Но она только проговорила:

— Да, Роберт. Я была студенткой, заканчивала университет. Я была лучшей на курсе, подавала надежды, должна была получить степень бакалавра с отличием первого класса. Люди считали, я смогу достичь всего, чего захочу.

Она села на перевернутое ведро, огляделась, ища глазами Джимми, потом понизила голос:

— Я встретила Вязеля в Оксфорде. Тогда его звали Гвион. Он не был ни студентом, ни преподавателем, просто время от времени выполнял какие-то работы для отделения кельтской культуры. Читал лекции, проводил семинары по валлийской поэзии. Это было его любимое занятие. Мы… подружились.

Роберту было трудно себе это представить. Значит, она не всегда была такой железной леди?

— Да, он умел производить впечатление. Он рассказывал о поэзии, о том, что кельтские мифы уходят корнями в доисторические времена, утверждал, что легенды о богинях, о битвах с деревьями, о стеклянных замках созданы народом, который построил кромлехи. В бронзовом веке. Может быть, даже в неолите. — Она горько рассмеялась. — Мне казалось, что он прав. Я забросила учебу. Читала мифы, писала работы, над которыми мои преподаватели рвали на себе волосы, сочинения, полные теорий, и чем безумнее, тем лучше… Я носила невозможные платья, ходила на празднества, жила в нищете. Да, я пробовала наркотики, хотя Вязель к ним не прикасался. Но я старалась не отставать от него. Он жил в фантастическом мире, полном выдумок и легенд. Мне было нужно лишь одно — его уважение. А потом в один прекрасный день он исчез. Просто встал и ушел. Я не находила себе места. Только чудом мне удалось сдать все экзамены.

Она долго молчала. Он не выдержал и спросил:

— Вы провалились?

— Я получила третью степень отличия. Представляешь? Третью! О работе в исследовательских организациях можно было забыть. Я стала третьесортным археологом, без работы, без репутации, даже без жилья. — Она распустила косу, опять высоко заколола, движения были нервными и неосознанными. — Я много лет прокладывала себе обратный путь наверх и не допущу, чтобы кто-то пустил мои усилия прахом. Тем более он. — Она торопливо встала, как будто смутилась, поняла, что сказала слишком многое. — Однако это произошло. Слух пошел, и мне его не остановить. А ты, Роберт, нам нужен. Больше, чем прежде. Придется работать с максимальной быстротой. С минуты на минуту сюда явится пресса, слетятся на шабаш ведьмы и прочие фанатики. Мы должны извлечь столбы из земли. А после этого — пусть проводят свои пресс-конференции сколько хотят. Будет уже поздно.

Мысль о том, чтобы выкопать столбы, пугала Роберта. Но он только кивнул и пошел пристегивать велосипед.

Яма, из которой вырвались летучие мыши, исчезла; ее закопал Джимми. Роберт ни о чем не спрашивал. Всё утро прошло в лихорадочной работе. Древнюю тишину раскопок разорвал грохот молотков — это рабочие возводили забор. Но были и другие звуки: голоса на дороге, машины, звонки мобильного телефона Клариссы. Один раз, когда она сидела на скамейке и с кем-то ожесточенно спорила, Роберт улучил момент: вышел за забор и направился к перевозному туалету, но в последний миг юркнул в фургон и в считанные секунды положил ключ обратно в ящик. Теперь, чтобы сюда попасть, ключ уже не поможет. Скорее пригодился бы парашют.

Эта мысль пришла в голову не только ему. Часов около одиннадцати прилетел вертолет и на небольшой высоте завис над раскопками.

Кларисса сердито выругалась:

— Ну и наглецы!

Из кабины высунулся человек с камерой.

— Телевидение? — спросил Роберт.

— Может быть. Один раз я уже прогнала их. Ну, они и оттуда сумеют неплохо разглядеть кромлех.

Даркхендж ожил — так казалось Роберту. Час за часом деревянные столбы вырастали из земли, воспаряли из потревоженного торфа. К середине утра они уже достигли человеческого роста, и, выйдя наружу, нельзя было увидеть, что делается внутри. Деревянный кромлех солидно поблескивал тонким слоем воды; там, где когда-то были сучки и ветки, до сих пор виднелись отметины от древнего топора. Роберт сидел на корточках, преодолевая боль в спине и руках, ловко орудовал совком, разбивая комковатую землю, его глаза улавливали малейшие перемены оттенков; он теперь знал и слизистую тягучесть глины, и угловатую твердость покрытых грязью кремневых камней, и терпкий запах дождевых червяков. Его комбинезон пропитался водой, в трещины на коже и под ногти забилась земля, а он продолжал копать. Внешний мир потускнел. Здесь, в теплой сырой тесноте кромлеха, им овладело только одно желание — рыть, расчищать, извлекать на свет.