Жена башмачника - Адриана Трижиани

Об Америке Чиро знал только то, что слышал в деревне.

Много шумели о том, какие там возможности, какие там можно заработать деньги, какое богатство нажить. Но, несмотря на все обещания, Америка не вернула его отца домой. В представлении Чиро Америка была почти раем, местом, которое он и не мечтал увидеть. Возможно, отец просто копил сейчас состояние, чтобы вернуться в Италию и купить им прекрасный дом. Возможно, у отца был план, но что-то помешало ему довести его до конца. И вовсе не смерть в шахте, а что-то еще. Чиро поклялся себе: если отец по-прежнему там, он найдет его и привезет домой. А может, отец полюбил Америку и не захотел возвращаться в горы. Эта мысль всегда отзывалась болью. Чиро представлял Америку шумной и многолюдной и пытался угадать, есть ли там сады и солнце.

Жители юга Италии толпами валили в Америку в поисках работы. Из Альп эмигрантов было меньше. Может, путь с гор вниз, на равнину, и был таким трудным и вероломным, чтобы люди пореже пользовались им, а то и вовсе оставались дома. Чиро казалось, что в тени Пиццо Камино у человека есть все, что нужно, если только ему посчастливилось найти свою любовь – и работу, чтобы прокормить семью.

Чиро был уверен: он останется в Америке, пока не утихнет скандал, но ни днем больше. Он поклялся, что однажды они с Эдуардо вернутся в Вильминоре вместе, чтобы жить в горах, там, где родились. И ничто не сможет их разлучить, даже Святая Римская церковь. Мальчики Ладзари были братьями по крови, и как мать оставила их вместе тем зимним днем, так они и будут вместе, даже когда между ними окажется океан.

7

Соломенная шляпка

Un Capello di Paglia

Два дня монахини прятали Чиро, составляя план, как спасти его от трудовой колонии в Парме. Солнце уже скрылось за горами, когда сестра Доменика, сестра Эрколина и сестра Тереза пронесли через площадь подносы – от монастыря к дому священника.

Когда они переступили порог, сестра Эрколина поежилась.

– Что ты приготовила? – спросила она сестру Терезу.

– Телятину, – ответила та.

– Он ее особенно любит, – тихо откликнулась сестра Доменика.

– А как же! Это ведь самое дорогое мясо, – вздохнула сестра Эрколина.

– Я подкупила мясника, – сказала сестра Тереза.

Сестра Доменика отперла дверь кухни пасторского дома. Сестра Тереза зажгла масляные лампы, а сестра Эрколина поставила поднос на разделочный стол в центре комнаты. Мраморный пол сиял чистотой, стены были выкрашены в белый цвет. На полках поблескивали начищенные медные кастрюли. Большая плита и двойная эмалированная раковина располагались под окнами. Кухня в доме священника пахла свежей краской. Здесь редко готовили – монахини приносили еду из монастыря.

Сестра Тереза поставила ужин дона Грегорио на буфет, взяла с полок фарфор, серебро и полотняные салфетки, затем, миновав двустворчатые, свободно качавшиеся взад-вперед двери, прошла в столовую. Сестра Доменика, войдя следом, зажгла свечи в серебряных канделябрах. Парадная столовая была роскошной, ее стены были оклеены обоями в бледно-зеленую полоску, повсюду висели старинные картины в золоченых рамах.

Обеденный стол красного дерева, рассчитанный на двенадцать персон, был отполирован до зеркального блеска. Сиденья стульев монахини вышили вручную – по голубому полю вился узор из веточек ландыша и побегов плюща.

Монахини быстро и молча сервировали ужин для дона Грегорио.

Сестра Эрколина вошла в столовую и посмотрела на карманные часы:

– Я уже могу пригласить дона Грегорио к столу?

– Да, сестра. – Сестра Доменика спрятала руки в широких рукавах облачения и заняла место у буфета, глядя прямо перед собой.

Сестра Тереза внесла еду, накрытую серебряным колпаком. Поставив блюдо на льняную подстилку, она присоединилась к сестре Доменике. Сестра Эрколина, войдя в столовую, встала у противоположной стены, лицом к Терезе и Доменике.

Вошел дон Грегорио.

– Помолимся, – сказал он, не глядя на монахинь. Начертав в воздухе крест, он проговорил:

Benedic, Domine,

nos et haec tua dona

quae de tua largitate sumus sumpturi

per Christum Dominum nostrum. Amen[38].

Монахини перекрестились вместе с ним, дон Грегорио сел, а сестра Тереза вышла вперед, чтобы прислуживать. Она сняла с блюда серебряный колпак и передала сестре Доменике. Затем обе вернулись на прежние места у буфета.

– Какой чудесный кусок телятины, – похвалил дон Грегорио.

– Благодарю вас, – откликнулась сестра Тереза.

– Чем я заслужил столь обильную трапезу в середине Великого поста?

– Дон Грегорио, вам нужны силы для Пасхальной недели.

– Вы уже составили расписание благословения жилищ, сестра Эрколина?

– Да, отец. Вас будут сопровождать юные ла Пенна и Баратта. Мы подумали, что в этом году вы начнете с Альта-Вильминоре, а потом будете постепенно спускаться все ниже в долину. Игнацио отвезет вас. Мы уже отчистили серебро и приготовили сосуды для святой воды.

– Пальмовые ветви уже прибыли?

– Их везут морем из Греции, ожидаем со дня на день, – заверила его сестра.

– А как покровы для Страстной пятницы?

– Отглажены и сложены в ризнице.

– А мое облачение?

– Висит в ризнице в шкафу. – Сестра Эрколина прочистила горло. – Вы ожидаете гостей на Святой неделе, отец?

– Я послал письмо священнику в Аццоне с предложением отслужить вместе Пасхальную мессу. Как я понимаю, хор репетирует?

– Да, он звучит чудесно. – Сестра Эрколина подошла к сестре Терезе, чтобы наполнить вином опустевший бокал дона Грегорио.

– Сестры, пожалуйста, я бы хотел поговорить с сестрой Эрколиной наедине.

Сестра Доменика и сестра Тереза кивнули и тихо вышли на кухню, закрыв за собой дверь.

– Вы можете сесть, сестра.

Сестра Эрколина выдвинула стул из-за стола и уселась на самый краешек.

– Вы позаботились о юном Ладзари? – спросил он.

– О котором? – невозмутимо спросила сестра Эрколина.

– Эдуардо, – нетерпеливо ответил священник.

– Я послала письмо в семинарию еще несколько недель назад. Они готовы принять его. Эдуардо – очень набожный молодой человек.

– Вижу. И верю, что он будет делать там успехи.

– Он очень помогает нам в монастыре, – добавила монахиня. – Знаю, вам будет не хватать его методичного планирования литургии и музыки к воскресной мессе. Он в самом деле весьма одарен.

– Согласен с вами. Поэтому я и рекомендовал его, – ответил дон Грегорио.

По другую сторону дверей сестра Тереза и сестра Доменика прислушивались к разговору.

– О чем они говорят? – спросила сестра Доменика.

– Об Эдуардо. Дон Грегорио ставит себе одному в заслугу то, что Эдуардо берут в семинарию.

– В самом деле? Мальчик много месяцев назад подал прошение с рекомендациями сестры Эрколины.

Сестра Эрколина сложила руки на коленях. Дон Грегорио отломил кусочек хлеба и обмакнул его в соус, приготовленный из оливкового масла, красного вина и грибов.

– А что со вторым? – Он отправил хлеб в рот.

– Чиро готовы взять в исправительный дом в Парме.

– Хорошо.

– Но нам нужна от вас небольшая помощь.

– Что именно вам нужно? – ворчливо спросил он, взял бокал с вином и отпил глоток.

– Тридцать лир.

– Что?! – Дон Грегорио поставил бокал на стол.

– В исправительный дом принимают не сразу, но нас готовы освободить от ожидания, если мы заплатим за эту привилегию. Я сказала им, что дело срочное, и если вы хотите, чтобы Чиро уехал отсюда как можно скорее…

– Да, хочу, – с вызовом ответил дон Грегорио.

– Иначе его не возьмут. Деньги мне нужны нынче же вечером.

Дон Грегорио оглядел ее с подозрением.

– Отец, вы попросили меня устроить все быстро, и я не спрашивала вас о причинах, – настаивала сестра Эрколина.

– Да, конечно, мы должны сделать как лучше для монастыря.

Сестра Тереза и сестра Доменика вошли, чтобы забрать грязные тарелки. Сестра Доменика несла серебряный поднос с запеченным заварным кремом на десерт.

– Если не возражаете, сегодня я обойдусь без десерта, – сказал дон Грегорио. – Сестра Тереза, мне нужно поговорить с вами наедине.

Сестра Тереза нервно глянула на сестру Эрколину.

Старшие монахини кивнули и вернулись на кухню, закрыв за собой дверь.

– Что с деньгами? – лихорадочно прошептала сестра Доменика.

Сестра Эрколина кивнула:

– Он пообещал их дать. Надеюсь, сестра Тереза подтвердит то, что я ему сказала.

– На ее счет не беспокойся. Речи ее сладки, как этот крем. – Сестра Доменика взяла ложку и принялась за отвергнутый десерт.

В это время в столовой сестра Тереза стояла перед доном Грегорио. Она сложила руки как подобает и смотрела прямо перед собой.

– Сестра Тереза, мне бы хотелось узнать, зачем вы ходили говорить с синьорой Матроччи о ее дочери.

– Я обеспокоена, отец.

– Вы поверили сплетне, которую распространяет обо мне мальчишка Ладзари?