Пуповина - Александр Варго

Паша не хотел себе признаваться, что в то мгновение он действительно очень испугался.

«Это не Мария Сергеевна» – вдруг подумал мальчик, и по его спине заскользил морозный ручеек.

Правильно. Уж он-то знает. Мария Сергеевна не могла слышать сказку, которую он рассказывал Ире и Димке. Ее слышали только эти двое дураков. Ирка-пипирка и Димка-пердинка. Значит…

Паша поежился, чувствуя, как кожа покрылась пупырышками. Все это ему не нравилось. Ох, как не нравилось…

Может, рассказать об этом маме? Он, правда, пытался донести эту историю маме еще тогда на улице, но они с папой были слишком заняты в тот момент. Особенно папа – он как раз надирал задницу этому пьянице, папе Димки. Жаль, только нос расквасил. Надо было еще по яйцам хорошенько врезать, чтобы знал на будущее.

Пожалуй, он все-таки расскажет о том, что произошло в туалете. И папе и маме. Причем прямо сейчас. Вот только пописает и пойдет рассказывать.

За окном что-то мелькнуло. Как будто птица пролетела.

Мальчик влез на подоконник. Вдруг это сова? Папа говорил, что здесь часто можно увидеть сов.

Лужайка во дворе освещалась голубоватым светом ночных фонариков, установленных по периметру дома. Никаких сов и вообще каких-либо птиц мальчик не увидел. Там вообще никого не было – родители и гости находились по другую сторону участка. Зато музыку он слышал отчетливо. Какой-то придурочный дядя громко вопил про непонятный «централ» и «северный ветер».

Павлик приоткрыл окно и высунулся наружу. Повертел головой, посмотрел наверх. На крыше, на фоне звездного неба сидела птица. Крупная.

– Улетай отсюда, какашка! – приказал Паша. В ответ раздалось хриплое карканье.

Что тут делает дурацкая ворона?

Павлик закрыл окно. Надо сказать папе, чтобы он пристрелил ее. У папы есть пистолет и ружье. А то своим карканьем эта дебильная ворона будет мешать ему спать.

Павлик уже намеревался слезть с подоконника и наконец-то пойти в туалет, как вдруг снова почувствовал за окном едва различимое движение. Ночь будто ожила, тяжело опустившись на землю. Словно в угольно-вязкое болото плюхнулся камень, на мгновение взбаламутив зловонную жижу, и теперь это месиво приближалось к нему, как цунами.

Прямо на него из темноты к дому надвигалось что-то бесформенное, черное, намного чернее самой ночи. И двигался этот предмет по воздуху, как ракета.

Мальчик дернулся назад, чуть не упав с подоконника. Шагнул назад, наступив на очередного робота, краем уха уловив, как под ногой что-то треснуло.

Через секунду окно буквально взорвалось, осколки стекла, сверкая в лунном свете, шрапнелью разлетелись по комнате. Раздался грохот, пол под ногами Павлика завибрировал, словно в дом на огромной скорости влетел тяжеленный сейф. Небольшой кусок стекла рассек щеку ребенка, и от неожиданности он упал. Мимо что-то гулко прокатилось, обдав Павлика неприятным запахом. Паша заплакал, но больше от страха, нежели от боли. Выломанная оконная рама повисла на одном шурупе, свесившись на подоконник.

Прямо над мальчиком возвышалось что-то большое и темное, и ребенок пополз вперед. Предмет не двигался.

«Метеорит» – пронеслась у Павлика мысль. Он пытался унять сердцебиение и осторожно дотронулся до предмета. Поверхность была холодной, почти ледяной и очень шершавой.

– Точно, метеорит, – вслух сказал мальчик, приходя в себя. Он как-то смотрел передачу про метеориты, это такие летающие камни в космосе. Вот это да!

Павлик встал на ноги, и, подойдя к столу, включил лампу. Он был так возбужден и поглощен происшедшим, что совершенно забыл о кровоточащей щеке. И он совершенно не видел, что в комнате, кроме него, был кто-то еще, тихо притаившись у двери.

Вспыхнувший свет заставил Пашу с непривычки сощуриться. Сгорая от любопытства, он подошел к странному предмету ближе. Однако по мере того, как он его изучал, в нем росло разочарование. Никакой это не метеорит. А всего-навсего деревянная коробка, сужающаяся в самом низу. Эта штуковина была похожа…

«Она похожа на нижнюю часть матрешки» – догадался Павлик. Только эта часть была очень большая и сделанная тяп-ляп, как будто ее вырубали топором. На дне коробки лежал грязный и вонючий мешок. Паша брезгливо сморщился. Он шагнул к разбитому окну, ночной ветерок лениво колыхал занавески с изображением космических войн. Рядом с батареей лежал какой-то продолговатый предмет, которого раньше не было. Павлик нагнулся, с удивлением узнав в нем метлу. Похожей метлой у них в саду всегда убирался дворник, который почти не говорил по-русски. Откуда тут метла? И вообще, что это за коробка?

За спиной послышался протяжный вздох, кто-то сипло задышал. Павлик почувствовал, как у него зашевелились волосы. Ноги почему-то стали ватными и непослушными, он хотел кинуться под кровать, но словно какая-то неведомая сила развернула его в сторону двери.

В квартире было темно. Вера включила в коридоре свет и заглянула в комнату брата. Из груди вырвался вздох облегчения – свернувшись калачиком, Дима спал на покрывале в неразобранной кровати, прямо в одежде. Она тихо подошла к нему, потрогала лоб. Дима что-то пробормотал во сне, поджав под себя ноги. Вера обратила внимание на пакет у кровати, подарок из детского сада. Внутри лежали тетрадки и пенал с карандашами. Там также лежала яркая открытка, и девушка взяла ее в руки. Из нее, плавно кружась, на пол опустился бумажный квадратик.

Вера прочитала поздравительные слова в открытке, улыбнувшись. Потом подняла с пола клочок бумаги. Удивленно покачала головой, повторно перечитав странную записку. Детским, аккуратным почерком на листке было выведено:

ЖДУ В ГОСТИ. ЛЮБЛЮ И.

Ну надо же… Неужели у ее братика появилась тайная поклонница? Интересно, кто эта загадочная «И»? Дима ничего не говорил об этом.

Она поправила подушку брату и вдруг нахмурилась, нащупав что-то твердое. Медленно извлекла наружу молоток.

«Как он тут очутился?» – в недоумении подумала она.

Она убрала молоток обратно в ящик с инструментами и решила проверить отца. В спальне его не было, туалет и ванная тоже были пусты. Растерявшись, Вера заглянула на кухню, и от увиденного у нее задрожали колени.

У двери сидело горбатое существо в рваных лохмотьях. Это было даже нельзя назвать одеждой – просто дырявые обрывки старой, грязной ткани, давно выцветшие и потерявшие свой естественный цвет. Сидящее на полу «оно» принялось неторопливо подниматься, продолжая натужно и сипло дышать, и охваченный паникой Павлик увидел, что это какая-то очень древняя женщина. Ее тело вздрагивало в такт страшному дыханию, булькающему и клокочущему, как больное, умирающее сердце. От «гостьи» исходили волны мерзкого запаха, будто она разлагалась заживо. Из-под засаленной тряпки на голове свисала спутанная грива.

«Это все шутка» – бледнея, думал Павлик. «Прикол. Это Мария Сергеевна решила надо мной пошутить и снова переоделась в Бабу-ягу»

Ведьма заковыляла к нему. Верхняя часть тела была сильно скрючена вперед, будто однажды ей переломали хребет и согнули буквой «Г», но каким-то неизъяснимым образом она все равно могла передвигаться. Уродливый горб, казалось, в свое время пророс прямо сквозь лохмотья, которые старуха, не снимая, носила всю свою жизнь. Черные босые ноги с непомерно длинными и кривыми ногтями больше смахивали на обугленные коряги. Она равнодушно шаркала по осколкам стекла заскорузлыми подошвами, медленно, но неуклонно сокращая расстояние между собой и Павликом. Толстые ногти оставляли на паркете царапины.

– Мария Сергеевна? – пискнул Паша. Он попятился назад, упершись затылком в подоконник.

Старуха вплотную приблизилась к мальчику и нависла над ним.

Отец, распластавшись, лежал на полу. Цвет кожи был восковым, из приоткрытого рта тянулась ниточка слюны. Страшась самого наихудшего, Вера дрожащей рукой дотронулась до шеи папы. Пульс был, но едва прощупывался.

Судорожно набирая «Скорую», Вера бегло осмотрела кухню. Вокруг беспорядок, на столе, кроме пустой бутылки водки и тарелки с желто-заветревшимися макаронами, лежал топор.

«Димка с молотком спит, на кухне топор… Что они тут затеяли?!»

Еще одна пустая бутылка лежала у ног отца. Вокруг рассыпанные таблетки. Боже, он пил, одновременно принимая лекарства?!

– Девушка, срочно, человек умирает! – закричала она, когда в трубке послышался усталый голос диспетчера.

…«Скорая» приехала через полчаса. Врач сделал отцу какие-то уколы, после чего его увезли в реанимацию.

Вера поднялась в квартиру, чувствуя себя совершенно разбитой и опустошенной.

Она зашла к брату. Мальчик не спал и смотрел на нее своими красивыми глазами. Взгляд брата был серьезен, как никогда.

– Я нечаянно уснул. А где папа?

– Он… он заболел, Димочка. Когда ему будет лучше, мы навестим его.

– Понятно.

– Дима, зачем ты спал с молотком? Рядом с папой валялся топор. Что тут произошло?