CLIO-SCIENCE. Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск III - Сборник статей

Лейбористы не стали отвергать эту очевидную попытку наладить межпартийный диалог и с готовностью подтвердили свою прежнюю позицию по этому вопросу. Лорд-канцлер барон Эрвин, выступая в дебатах, сразу отметил эту поправку как одну из важнейших в предстоящих длительных дискуссиях. «Я уполномочен, – заявил он, – огласить правительственную точку зрения. Это наиболее существенная поправка к законопроекту, имеющая большое значение, поскольку она способствует поиску консенсуса в отношении основных конституционных изменений»[172]. Истинная цель инициативы бывшего спикера была очевидна и широкой общественности. В частности, консервативная «Таймс» в статье «Пэры вернулись к компромиссу, спасающему 92 наследственных представителей», опубликованной на следующий день, прямо указывала на то, что предложение барона Уэдерхилла является не чем иным как возвратом к соглашению, достигнутому в декабре 1998 г. между Т. Блэром и наиболее влиятельными консервативными пэрами. «Взамен, – предельно откровенно отмечалось в газете, – Правительство ожидает, что пэры от партии тори и независимые пэры перестанут бороться до последнего против реформы»[173]. В итоге, за одобрение указанной поправки проголосовало 352 членов палаты, а против нее – всего 32[174]. Столь внушительная поддержка курса на поиск взаимопонимания с Кабинетом позволяла предположить, что Законопроект о Палате лордов будет одобрен в кратчайшие сроки.

Однако, вопреки ожиданиям, этого не произошло. Непримиримые противники реформы отнюдь не собирались сдаваться без боя и стали изощренно искать любые, пусть даже самые невероятные варианты блокирования правительственного билля. В частности, 22 июня 1999 г. лорд Грей выступил с предложением отправить обсуждаемый билль на экспертизу в Комитет по привилегиям. С его точки зрения, инициатива Кабинета входит в противоречие с положением Акта о союзе с Шотландией 1706 г, предоставившим шотландским наследственным пэрам места в Палате лордов. Поэтому в случае принятия лейбористского законопроекта, указывал он, «Шотландия как равноправная часть Соединенного Королевства будет лишена своего представительства в верхней палате Парламента»[175]. Впрочем, и этот маневр закончился безрезультатно. Комитет по привилегиям, проанализировав текст законопроекта, пришел к заключению, что Акт о союзе с Шотландией 1706 г. не имеет особого статуса и его положения могут меняться любым другим актом Парламента, что неоднократно имело место в британской истории. Следовательно, отмечалось в решении комитета, представленный правительством Т. Блэра Законопроект о Палате лордов может содержать статьи об исключении шотландских наследственных пэров наряду с английскими потомственными членами из верхней палаты Парламента[176].

Второе обращение непримиримых противников реформы в Комитет по привилегиям Палаты лордов представляло собой попытку сорвать принятие плана Кабинета при помощи аргументов о нарушении личных прерогатив пэров. Известный британский барристер и бывший член консервативного Правительства М. Тэтчер барон Мейхью Туайденский 27 июля 1999 г. инициировал запрос, в котором указывал, что предписания о вызове в Парламент, направленные всем пэрам после всеобщих выборов 1997 г., имеют законную силу в течение всего срока его существования. Следовательно, законопроект лейбористов не может лишить членов верхней палаты их права посещать заседания вплоть до новых выборов. Кроме этого, он отмечал, что недопустимым было бы принятие билля, вызвавшего столь противоречивые оценки: «Мы все согласны с тем, что никто не заинтересован в сохранении неразрешенных разногласий. Прежде всего, это невыгодно для тех наследственных пэров, которые хотят и считают необходимым продолжить работу в этой палате, несмотря на незаконное намерение властей исключить их»[177]. Намерение тори было вполне очевидным – отложить принятие законопроекта до следующих всеобщих парламентских выборов в надежде на то, что Лейбористская партия потерпит на них поражение.

Но и на этот раз противников реформы ждало разочарование. Комитет по привилегиям после консультаций со специалистами по конституционному праву вынес неутешительный для консервативных пэров вердикт. Мотивируя отклонение запроса барона Мейхью Туайденского, он опирался на непререкаемую историческую доктрину парламентского суверенитета, согласно которой любой закон, принятый в соответствии с установленной процедурой, имеет высшую силу, может отменять любые ранее вынесенные решения, и ни один судебный орган Соединенного королевства не вправе его аннулировать или подвергать сомнениям[178]. Это решение комитета снимало практически все оставшиеся препоны на пути принятия пэрами Законопроекта о Палате лордов.

Финальную точку в этом процессе предстояло поставить 26 октября 1999 года. Именно в этот день должно было состояться формальное третье чтение билля. По сложившейся парламентской традиции негативный исход на этой стадии был бы возможен только в том случае, если само лейбористское Правительство Т. Блэра попросило бы членов верхней палаты отклонить представленный законопроект. Рассчитывать на это после всех тех усилий, которые были затрачены на эту реформу на протяжении последних лет, не приходилось. Буквально за несколько часов до решающего голосования радикальные противники реформы предприняли последнюю попытку внести изменения в текст документа. Бывший председатель Консервативной партии и министр в Кабинете М. Тэтчер барон Тэббит предложил поправку о переносе срока вступления в силу Законопроекта о Палате лордов до начала работы Парламента следующего созыва. По его мнению, это было необходимо для того, чтобы исключенные наследственные пэры смогли принять участие в предстоящих всеобщих выборах уже в качестве кандидатов в депутаты Палаты общин[179]. Принятие этой поправки, несмотря на то, что многие эксперты расценивали ее как вполне возможный компромисс, позволяющий тори согласиться с лейбористским вариантом реформы, но задержать на некоторое время введение ее в действие, на самом деле означало бы начало нового витка противостояния между партиями.

Руководство Оппозиции тем временем пришло к заключению, что дальнейшее сопротивление лишено всяческого смысла. Даже если бы непримиримым пэрам удалось наложить вето на Законопроект о Палате лордов, лейбористский Кабинет без труда смог бы добиться его принятия используя механизм, установленный Актом о Парламенте 1949 г. Иными словами, консерваторы могли в лучшем случае всего лишь на год отсрочить неминуемое исключение потомственных аристократов из состава верхней палаты. В итоге поправка барона Тэббита была отвергнута большинством в 84 голоса и последние сомнения в положительном исходе третьего чтения окончательно отпали[180].

Непосредственно перед разделением палаты представители двух противоборствующих лагерей подвели итоги почти двухлетнего противоборства по вопросу о модернизации одного из старейших государственных институтов Соединенного королевства на рубеже тысячелетий. Дочь бывшего премьер-министра Дж. Каллагэна и лидер Палаты лордов баронесса Джэй Паддингтонская, выступая от имени правящей партии, не скупилась на восторженные эпитеты в адрес Законопроекта о Палате лордов. «Этот билль, – подчеркивала она, – является центральной частью правительственной программы по модернизации британской Конституции. Это начало процесса реформирования второй палаты Парламента, необходимого для того, чтобы она могла служить всей стране в XXI веке. Мы считаем, что первым шагом в этом направлении должно стать удаление абсолютно недемократического элемента, каковым являются наследственные пэры»[181]. С одной стороны, лейбористы, бесспорно, были удовлетворены тем, что им удалось настоять на своем варианте модернизации и добиться ликвидации одного из наиболее очевидных недемократических принципов формирования состава Палаты лордов – наследственного членства. С другой стороны, понимая, что изменение всего одного элемента в системе ее комплектования не может рассматриваться как решение проблемы строительства современной и эффективной палаты, Кабинет Т. Блэра фактически давал обещание продолжить начатый процесс и в будущем обратиться к вопросам полномочий и прерогатив пэров.

Совсем по-другому звучали оценки консерваторов. Им предстояло объяснить своим сторонникам причины своего отказа от борьбы против правительственного билля и одновременно предложить собственный альтернативный вариант назревших преобразований. В связи с этим лидер тори в верхней палате второй барон Стратклайд в своей речи непосредственно перед началом решающего голосования отмечал: «Я должен призвать моих благородных друзей воздержаться от голосования сегодня вечером. Пусть этот законопроект пройдет, несмотря на то, что многие считают его отвратительным. Кое-кто назовет такое решение капитуляцией. Я с этим не согласен. На самом деле это позволит сохранить эту палату и возможно в будущем выиграть сражение за сильную, авторитетную и независимую Палату лордов»[182]. Действительно, проиграв сражение по всем статьям, Оппозиция пыталась в качестве оправдания представить законопроект лейбористов как малозначительный технический проект и забронировать за собой прерогативу подготовки и проведения глубокой и комплексной реформы верхней палаты британского Парламента.