Разведшкола № 005 - Илья Старинов

Исходя из этого, руководство школы и представители Центрального штаба решили в отношении старшего сержанта Пятницкого ограничиться наказанием, — три дня карцера без освобождения от занятий. А за находчивость в экстремальных условиях и при этом полное хладнокровие и самообладание объявить ему благодарность.

Решение было необычным, оно вызвало массу пересудов. Опять моя фамилия стала у всех на устах. Меня узнали и запомнили все: и начальство, и парни, и девушки. Те и другие считали обязательным при встречах со мной улыбнуться и похлопать меня по плечу.

Между тем, время бежало вперед, занятия продолжались обычным порядком.

Вернулась с задания диверсионная группа Очирова № 74 «Юста».

С момента встречи на Волжском берегу возвращавшихся из немецкого тыла ребят сводного отряда В.Н. Кравченко и И.Н. Чернышева, я стал для них поверенным в делах. За время их отсутствия контингент в спецшколе поменялся и они, не встретив старых знакомых, чувствовали себя в ней чужаками.

С другой стороны, сами, побывав во всяких переделках, к новичкам относились свысока, считая их необстрелянной молодежью, а себя уже бывалыми бойцами. К нашей же группе младших командиров, большинство из которых уже побывало в боях, были ранены и имели награды, питали настороженное уважение. В спецшколе были также и другие люди сержантского состава, присланные из 28-й и 51-й армий Сталинградского фронта, но они тоже держались особняком. Они прибыли раньше нас и почти все были задействованы в группах, уже заброшенных в тыл противника.

А вот с некоторыми ребятами из групп В.Н. Кравченко и И.Н. Чернышева, которых мне довелось встречать в военной гавани после их возвращения с задания, у меня сложились довольно доверительные отношения. Особенно с ребятами из отряда В.Н. Кравченко. Иногда они обращались ко мне с разными вопросами о новых порядках, установленных в спецшколе в их отсутствие. Изредка мне поручалось сопровождать некоторых из них в госпиталь, проведать раненых и больных товарищей. Так завязалась дружба. Ведь со многими из них мы были однолетками.

Особенно близко я сошелся с Лешей Вдовиным, Борисом Бритиковым, Виктором Аксеновым и Ваней Дуриным. Все они были астраханцами. Близко познакомился я и с руководителями отряда Василием Никитовичем Кравченко и комиссаром Дорджи Горяевичем Горяевым.

Командир отряда во всех официальных документах и сводках именовался с инициалами, в отличие от других руководителей групп, так как существовала и другая группа, которой командовал другой Кравченко. Они были совершенно разными людьми и по возрасту, и по опыту, и по виду.

Ребята из группы В.Н. Кравченко называли своего командира просто «Батей», а командир со всеми бойцами, кроме комиссара и своего заместителя по разведке и двух-трех сверстников, обращался, называя их не по фамилиям, а с неизменным «сын» к ребятам или «дочь» к девчатам. «Бате» в ту пору было уже 55 лет, и для нас он действительно являлся «отцом».

При нашей первой встрече, на пристани в военной гавани, командир группы № 55 поразил меня своим видом. Он чем-то напоминал мне знаменитого в то время В.И. Чапаева. Он был среднего роста, значительно выше своего комиссара, крепко сложен, широк в плечах. На голове прочно сидела, заломленная назад, каракулевая папаха. Он был, как и все его бойцы в обгорелом ватнике, а на плечах, как бурка на казаке, был накинут брезентовый плащ, тоже прожженный в нескольких местах. Но поражали его глаза и полуседые усы. В тот раз они выражали гнев и возмущение, вызванное нерадивой встречей и действиями комендантского наряда. Его усы дергались в такт взмахов его правой руки. Усы у него всегда дергались, когда он был чем-то возмущен.

Командир и комиссар всегда ходили вместе. Они были дружны еще до войны, работали в одном районе — Приютинском.

Комиссар группы был калмык. У него было очень сложное имя — Дорджи-Горяев Лежи-Горя Дорджи Горяевич. Но выговорить это было нелегко, и бойцы отряда звали его просто «товарищ комиссар» или просто «Дорджи Горяевич». По-русски он говорил с небольшим акцентом. Он был небольшого роста, крепкого телосложения, с очень смуглым лицом и выпирающими скулами. Обладал неиссякаемой энергией, вмешивался во все дела, касающиеся бойцов группы, покорял окружающих силой духа, верой в грядущую победу и жгучей ненавистью к предателям.

С заместителем командира по разведке Александром Андреевичем Аксеновым — отчимом моего нового друга Виктора Аксенова, отношения у меня не сложились. Он был очень высокомерен, и на всех малолеток смотрел сверху вниз, чем отличался от своих непосредственных начальников, командира и комиссара. Но я в то время от него не зависел и, по возможности, стремился избегать с ним контактов. Ребята в группе, обращаясь к нему, называли его просто «Дядя Саша», а он всех их, даже своего пасынка Витьку, называл только по фамилиям.

С ребятами из группы И.Н. Чернышева у меня контактов почти не было. Поэтому эту группу я знал значительно хуже.

В конце ноября вернулась с задания диверсионно-разведывательная группа А.Р. Потапова № 50 «Андрей».

Наступил декабрь 1942 года.

Здесь я считаю уместным привести текст докладной записки представителей Центрального штаба партизанского движения, направленной начальнику ЦШПД. П.К. Пономаренко, о мероприятиях по усилению деятельности партизан, от 30 декабря 1942 года (документ 131)[19].

С момента наступления частей Красной Армии нами проведены и проводятся следующие мероприятия:

1. Направлены две новые диверсионные группы (БЕСПАЛОВА и КРАВЧЕНКО) на железную дорогу Сальск — Егорлыкская, Сальск — Котельниково.

2. Перебазирована группа ЧЕРНЯХОВСКОГО из района Заветное на железную дорогу Сальск-Котель-никово.

3. Группы ГОЛУБЕВА, БАТАЕВА и ХАРЦХАЕВА, оставшиеся на территории, освобожденной частями Красной Армии, сейчас обеспечиваются боеприпасами, продовольствием и обмундированием и засылаются в тыл противника в новые районы на дороги Элиста — Зимовники, Ремонтное — Заветное.

4. Переформированы и на днях по получении оружия будут засланы в тыл противника на дороги Элиста — Приютное — Сальск и Приютное — Дивное отряды В.Н. КРАВЧЕНКО и И.Н. ЧЕРНЫШОВА. Эти отряды усилены численно до 34–35 человек и состоят из трех групп в каждом отряде по 10–11 человек, подготовленных для выполнения самостоятельных задач.

5. Имеется подготовленных 58 подрывников-диверсантов (четыре группы), которые будут направлены в тыл противника в ближайшие дни по получении оружия.

6. Продолжает отбор людей для формирования новых партизанских отрядов и групп.