Делирий - Василий Головачев

— «Триэн» приходится защищаться не только в астрале-ментале, но и на физическом плане, для чего создана Ё-команда, так сказать, триэновский спецназ.

— Почему Ё?

— Помнишь фильм «Операция «Ы» и другие приключения Шурика»? Никулин сказал: чтобы никто не догадался.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Ну, будь.

Ылтыын хлопнул ладонью по протянутой ладони, шмыгнул за дверь, он небольшого роста, но очень импозантный в своём новомодном «прикиде». Вряд ли кто-нибудь смог бы определить род его деятельности, вычислить как агента по спецпоручениям самой секретной системы России.

Роман занялся уборкой, потом включил компьютер и загрузил диск с информацией о Кочевнике.

Он ожидал увидеть космическое чудовище, но увидел нечто прозаическое: седого мужчину с морщинистым сухим лицом, на котором лежала печать самодовольства и самоуверенности.

По имеющимся данным, Кочевник, то есть Фурсенюк Эдмон Арбенович, родился в тысяча девятьсот сорок девятом году в Ленинграде, закончил Ленинградский государственный университет, прошёл путь от простого инженера до замдиректора по научной работе ядерного института, а затем возглавлял Центр перспективных технологий в Санкт-Петербурге. На самом деле путь этот прошёл реальный человек, умерший впоследствии во Владивостоке. Кочевник же человеком не был. Родился он вне Земли (где именно — аналитики не знали) и был направлен Ассоциацией Поводырей Галактики для контроля за одним из земных государств — за Россией.

Предполагалось также, что он представляет собой расу рептилоидов, давно устроившихся на Земле и даже освоивших человеческий генетический материал.

Роман поискал в сводке, что это такое, понял, что аналитики имели в виду гибридное скрещивание рептилоидов с землянами, породившее совсем иной тип строения тел потомков. Вот почему всё больше и больше в мире продвигалась иная «красота», носители которой, полулюди-полузмеи, в основном женщины, занимали главенствующее положение в показах мод и конкурсах типа «мисс Вселенная». Их «изяществом» и длинноногостью взахлёб восхищались средства массовой информации, вбивая в головы мужчинам, что вся привлекательность девушки — в ногах, растущих от шеи. Кто на Земле был заинтересован в подобных женщинах? Кого они призваны возбуждать? Явно не мужчин Земли.

Роман заинтересовался выводами аналитиков, начал искать примеры, но в это время позвонил Воля: «Мы приехали», — пришлось переключаться на встречу, и он решил никуда не ехать, а пригласить гостей к себе домой. Объяснил волейболисту, как добраться до улицы Некрасова.

Волейболист прибыл не один, а в компании с красивой длинноногой (невольно на ум пришло сравнение с только что прочитанным докладом) девицей и своим приятелем, игроком сборной России, которому требовалось лечение. Локоть у него был забинтован, рука висела на перевязи.

— Извините, — сказал парень смущённо. — Я не очень верю в народную медицину, но доктора советуют делать операцию, а локоть уже не чувствует боли.

— Сёма Полтавченко, — представил его Болеслав. — Зря не веришь, Роман тебя запросто на ноги поставит.

— Я и так стою.

— Ну, на руки. А это Миранда, спец по чирлидингу[6].

Блондинка с яркими губами церемонно протянула руку.

Роман поцеловал её пальцы.

— Вы любите волейбол?

— Я люблю волейболистов, — засмеялась Миранда, откровенно разглядывая хозяина. — А тем более — из сборной России. Хотя с этим типом, — она ткнула пальцем в Болеслава, — мы познакомились случайно.

— Случайность — всего лишь внезапно наступившая неизбежность, — важно сказал волейболист. — Как говорится — судьба. Мы скоро поженимся.

— Я согласия не давала, — лукаво возразила девушка, засмеялась, наблюдая за мимикой Воли. — Мы просто друзья.

— А свадьба?

— Всё равно останемся друзьями.

— Если на будущую жену смотреть как на друга, кто же будет рожать?

По комнате Романа рассыпались хрусталинки смеха.

Он улыбнулся. Миранда ему понравилась. Характер у неё был лёгкий, весёлый, и на шутки она реагировала хорошо.

— Все на кухню. А ты, — он повернулся к Полтавченко, — останься.

Волеслав увлёк свою подругу на кухню, начиная рассказывать историю о том, как он тоже лечился у Романа.

— Садись.

Семён сел на стул.

Роман сел рядом на второй стул, осторожно разбинтовал локоть.

Одного взгляда было достаточно, чтобы определить степень повреждения. У Сёмы был разбит выступ локтевого сустава и начался воспалительный процесс. Локоть опух, покраснел, а в месте травмы появились зеленовато-синие пятна, что говорило о непростом течении абсцесса.

Роман покачал головой.

— Надо было сразу к врачу.

— Всё плохо? — поднял глаза волейболист.

— Гематома перешла в предгангренозную стадию, это плохо.

— Значит, не поможете?

— Подними повыше. — Роман погладил вспухший сустав, легонько сжал пальцами, пробуя консистенцию тканей.

Сёма сыграл желваками, но рукой не дёрнул.

Роман включил «третий глаз», просканировал сустав, определил границы повреждений: в трёх местах кости начали подгнивать и распадаться на бахромчатые зёрна. И всё же шанс остановить процесс разрушения был.

Сердце заработало мощней, погнало волну энергии от груди к рукам. Ладони потеплели, засветились в инфракрасном диапазоне, передали импульс повреждённому локтю.

— Горячо! — удивлённо проговорил Сёма.

— Потерпи.

— Нет, я ничего, просто ощущение странное… муравьи под кожей побежали.

— Будет больно — скажешь.

Роман послал раппорт, восстанавливающий волновую матрицу руки от плеча до кончиков пальцев.

В принципе, он делал то же самое, что и с коленом Юны, только заставлял работать этот механизм в нужном месте — в локтевом суставе.

Локоть под рукой напомнил вулкан — кипением крови и фонтаном невидимой энергии.

— Жужжит!

— Пусть жужжит, это хорошо. Найди дома две медные пластинки, будешь прибинтовывать их на ночь к локтю с двух сторон, они вытянут заразу. И хорошо бы смазывать локоть два-три раза в день каким-нибудь восстанавливающим гелем, типа троксевазина или пармидина.

— Долго?

— Пока не уйдут синие пятна.

— Выйду из формы, — огорчился Сёма.

Роман улыбнулся.

— Форму набрать легче, нежели восстанавливаться после операции. Через неделю, если всё пойдёт как надо, начнёшь потихоньку сгибать локоть, потом давать фиксированную нагрузку. Через месяц начнёшь тренироваться.

Сёма перестал смотреть на локоть, в глазах его загорелась несмелая надежда.

— Значит, эта хренятина пройдёт?

— Ложась спать, мысленно прокачивай через локоть поток огня.

— Зачем?

— Это будет поддерживать заданную психоматрицу лечения.

Роман забинтовал руку волейболиста, позвал увлёкшуюся разговором пару из кухни.

— Ну, что? — появился оживлённый Волеслав. — Как ощущения?

За ним вышла Миранда. Помада на губах девушки отсутствовала, но сами они были пунцовыми и казались вспухшими.

— Кипит, — кивнул на локоть улыбающийся Полтавченко. — Прямо как гейзер на Камчатке.

Миранда окинула лицо Романа заинтересованным взглядом. Судя по всему, она не верила в экстрасенсов вообще и в способности целителя в частности. А он вдруг подумал, что получит от Олега Харитоновича ещё один нагоняй. За то, что пригласил гостей из столицы к себе домой.

Задание, выданное Олегом Харитоновичем, весьма озадачило Афанасия.

Сначала он отнёсся к нему формально, считая, что координатор «Триэн» преувеличивает опасность развлекательных клубов и просто нашёл ему дело для профессионального развития. Человеку, пришедшему в «Триэн», надо же чем-то заниматься? Вот тебе занятие.

Потом, углубившись в предоставленные материалы, он заинтересовался и начал искать информацию целеустремлённо, так как осознал значение предложенной проблемы.

Стремление к удовольствию у человека и у человечества в целом (вовсе не у какой-то отдельной его части) постоянно росло. Вчерашнее удовольствие становилось банальностью, позавчерашнее — анахронизмом, удовольствие прошлого века — полным отстоем. Афанасий это вполне понимал. Голодный, как известно, ест с удовольствием, сытый равнодушно ковыряется в тарелке, сытый по горло — смотрит на пищу с отвращением. Но всё это лишь составляло фундамент основополагающей идеи — получения удовольствия без его нравственного оправдания. В логике системы, приводящей удовольствие к смыслу жизни, главной целью было создание вечного и непрерывного потока удовольствия, отрицающего любые ограничения и обязанности под лозунгом «каждому по потребностям». В логике этой же системы труд не просто терял смысл, он противоречил здравому смыслу. А если работа не приносит удовольствия, в чём будет её мотивация? В поиске другой работы? Нет! В поиске другого источника удовольствия!