Цена страсти (СИ) - Навьер Рита

Вот его ладонь легла на мой затылок, и дыхание у меня тотчас сбилось. Он медленно, невыносимо медленно, как мне казалось, сокращал расстояние между нами. Я не выдержала, сомкнула веки и почти сразу ощутила прикосновение его губ на своих губах. Сначала лёгкое и нежное. Почти невесомое. Но стоило мне ответить на его поцелуй, как он, рвано выдохнув, привлёк меня к себе плотнее и завладел губами нетерпеливо и требовательно.

Я не могу поддаться!

Я не могу устоять…

Эта ночь полностью опустошила меня. Лишила сил. Обесточила. Хоть это и была приятная усталость. Внутри ещё гудело, постепенно утихая, наслаждение.

У меня столько роилось вопросов, которые хотелось задать Олегу, но распалённое, а теперь сомлевшее в сладкой истоме тело требовало покоя, умиротворения и сна. Веки отяжелели – разомкнуть невозможно. И сама я как прильнула к Олегу, попав в кольцо его рук, так и не пыталась отодвинуться, погружаясь в дрёму, как в омут.

Проснулась я внезапно, как будто вынырнула. В первую секунду не могла понять – что не так. Не так, как обычно.

Моя комната, мой диван, лежу калачиком на краю, но на полу разбросана одежда, я полностью обнажена, а бок затёк под тяжестью мужской руки.

Олег! Вспомнила я, и стало ещё тревожнее. Осторожно повернулась на спину и встретила его пристальный взгляд. Он не спал, он просто лежал на боку, лицом ко мне, подперев голову рукой. Он ждал, когда я проснусь, и совершенно беззастенчиво меня разглядывал.

– Привет, – прошептала я смущённо, пытаясь натянуть сползшее одеяло и прикрыть грудь. Я, наверное, ужасно выгляжу! Волосы вчера ведь даже не высушила, так и уснула. Страшно представить, что творится у меня на голове. И зубы не чищены, и вообще…

– Привет, – тёмный взгляд скользнул к губам и ниже. Рука его тоже ожила и, лаская, неспешно двинулась вниз.

Нет уж! Мы и так марафон ночью устроили – губы до сих пор горят, и там тоже с непривычки слегка побаливает. И вообще, мне срочно надо в ванную.

– Олег, не сейчас, – зажимаясь, попросила я. – Я… я не готова.

Он удивлённо изогнул бровь.

– Мне надо в ванную сначала.

Он краешком губ улыбнулся, но руку вернул на мою талию и больше поползновений не делал.

– Как скажешь, Маша.

Он немного приподнялся на локте, придвинулся ближе и завис надо мной. Слишком близко. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах над моим. Мне стало совсем неловко.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Мне нравится на тебя смотреть… Ты очень изменилась, Маша. Расскажи о себе. Как ты жила? Почему развелась? Твой муж тебя обижал? Почему в больнице лежала?

– Я не знаю, что рассказывать. Нормально жила, как все. Стасик… нет, он меня не обижал. Скорее, я его обижала.

Олег снова взметнул удивлённо брови.

– Да, жена из меня вышла плохая. Стасик ещё долго меня терпел. А развелись… его не пригласили в Гамбург, а меня – пригласили. В гамбургский университет. А он очень чувствительный… Ну и, на самом деле, эту поездку заслужил больше, чем я. Так что обиду его понять вполне можно.

Олег лишь качнул головой, как будто не соглашался со мной, но спорить не стал, а спросил о другом:

– А что у тебя со здоровьем?

Мне почему-то не хотелось рассказывать Олегу про свои болячки. Не хотелось выглядеть в его глазах беспомощной и жалкой.

– Да ничего серьёзного. Уже гораздо лучше.

На мою небольшую ложь он ответил лишь долгим, серьёзным взглядом, будто пытался понять, правду ли я говорю. И возникло ощущение, что это у него получилось. Что он видит меня насквозь. Скрывая неловкость, я ничего лучше не придумала, как выпалила:

– Олег, а ты женат? У тебя есть семья, дети?

Спросила и устыдилась почему-то. Хотя понятно почему – подобные вопросы подразумевают, что ты невольно рассматриваешь его, как возможную кандидатуру для себя. Но это не так! Хотя… мне и правда очень хочется знать. Более того – я боялась услышать, что у него есть семья, но Олег сказал:

– Нет, не женат. И не был.

– А почему?

Он не ответил и вообще откатился на спину, заложив руки за голову. Уставился теперь в потолок, предоставив мне любоваться его суровым профилем.

– А ты любила своего мужа? – спросил вдруг, не поворачиваясь.

– Я… нет, не думаю, – растерялась я.

– А зачем тогда вышла замуж?

– Не знаю. Сглупила. А, может, надоело одиночество.

Больше он ни о чём не спрашивал, тогда, выждав паузу, рискнула я задать ему вопрос, который терзал меня не меньше, чем его семейная жизнь.

– Олег, а как ты… как получилось, что ты стал работать с Шубиным?

Олег молчал, даже в лице не поменялся. Смотрел в потолок, будто там есть что-то, достойное внимания. Когда я уже думала, что он не ответит, Олег шумно вздохнул и произнёс:

– У меня мать пила. Не то чтобы беспробудно, но запоями. Я, как мог, с ней боролся, и просил, и убеждал, и её собутыльников гонял, ещё когда в школе учился. Бесполезно. Когда стал постарше, к нам никто, конечно, уже не совался. Мать сама где-то пропадала. Потом возвращалась, прощения просила, обещала, что последний раз. На втором, кажется, курсе я заставил её зашиться. И она не пила… года два, наверное, не пила. Или почти три даже. А сорвалась, когда я уже в Воронеж уехал. Но скрывала, конечно. Я и не знал сначала. А узнал, когда… – Голос его неожиданно дрогнул. – Мне из больницы позвонили. Сказали, у матери гангрена. Плохо всё, запущено... Я написал рапорт на отпуск, но когда приехал у неё уже там… сепсис… в общем, не спасли. Тем же вечером она умерла. Двенадцатого февраля.

– Мне так жаль… – пробормотала я.

Олег хоть и не показывал виду, но я чувствовала, что слова даются ему нелегко. И ещё вспомнила свою маму, которая всю жизнь мучилась с сердцем, а отняло её у меня воспаление лёгких.

– Из больницы я поехал домой. В старую нашу квартиру на Александра Невского. Надо было одежду ее взять, что-то ещё, мне список дали… всё это в морг отвезти, чтобы к похоронам готовили. А дома замок... да вообще дверь другая. И открывает мужик незнакомый. Заявляет, типа он хозяин и квартира его. Я этого мужика, конечно, вытолкал, но там реально всё чужое. Он ремонт уже затеял какой-то. Потом я выяснил, что квартиру ему продал мент один, наш участковый. Думаю, подсунул матери, пока она пьяная была, бумажки подписать. Может, сам и напоил. Там вообще это дело было поставлено на поток. Нотариус у них тоже имелся свой, прикормленный. Отслеживали таких, как она, одиноких, пьющих, ну и отжимали у них хаты. А их попросту выкидывали на улицу. Вот и мать выкинули на мороз. Я этого участкового… в общем, я его покалечил. Ну и ещё там одного… тоже мент, но бывший. Нотариуса только не тронул. Тётка потому что. Из лётного меня, понятно, отчислили. Да там уже и не до учёбы было. Там срок реальный светил. Пал Петрович наш, подполковник, тот самый, что ещё до перевода в Воронеж мне помог, случайно об этом узнал. Он здесь в Иркутске остался, в отставку ушёл. Но связь с нашими поддерживал, вот ему и сообщили про мои дела. И буквально через день меня выпустили из сизо, дело закрыли, как будто ничего и не было. И эту шарашку потом прикрыли. Тётку, ну которая нотариус, посадили и ещё двоих.

Олег замолк, а я ждала продолжения.

– А дальше что? – не дождалась я. – Что ты дальше делал? Как попал к Шубину?

– Да ничего не делал. Переломы после сизо лечил, – усмехнулся Олег. – Пал Петрович помог с жильём на первое время. А потом вернули мне ту нашу квартиру.

– Подполковник в отставке всё это сумел…? А чем он занимался потом? Если он такое смог сделать для тебя, то он, должно быть, не просто пенсионер…

Олег повернулся ко мне, посмотрел так, что я смущённо замолкла.

– Он… у Шубина работал в службе безопасности.

– Что? Военный офицер, подполковник и… у Шубина? Как же так?

– Потому что Арсений его родной брат. Младший. Пал Петрович позвал меня к себе, в службу безопасности. Полтора года мы с ним работали вместе, потом и он умер. Инфаркт.