Территория пунктира - Олег Велесов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но пока нас самих гоняли скифы. Каждый лох перестроился в каре, и со вздохами и матом двинулся навстречу кавалерии. Сначала я думал, на кой нам это надо? Как сказал один мудрый человек: не бегай за трамваями и скифами, всё равно не догонишь. Однако Ксенофонт объяснил, что если не давить на них, они будут беспрерывно идти за нами и забрасывать стрелами. А люди не железные, держать постоянно щит над головой никаких сил не хватит. Будь у нас стрелки или пращники, или лёгкая конница по типу фракийской, можно было бы отогнать эту назойливую гнусь, а пока приходилось терпеть.
До вечера мы прошли сто тридцать стадий. Если взять за основу птолемеевский стадий в сто восемьдесят пять метров, то в переводе на метрическую систему получалось двадцать пять километров. Со слов тощего мальчишки, подвизавшегося к нам в качестве проводника, от Кунакса до стен Вавилона было триста шестьдесят стадий, чуть меньше семидесяти километров. Мы намеревались преодолеть это расстояние за три перехода, поэтому приходилось торопиться.
На ночёвку остановились возле приземистого глинобитного здания. Мальчишка-проводник назвал его караван-сараем и пояснил, что такие стоят на всех царских дорогах на расстоянии четырёх парасангов друг от друга. Когда мы подошли, уже стемнело. Горели костры, пахло жареным мясом. На обочине валялись шкуры и ослиные головы. Хорошо хоть не человеческие.
На подходе к лагерю стоял Никарх, в правой руке он держал факел.
— Где пропадаете? Два часа вас жду.
— Самый умный? — вскипел я. — Устроился в обозе среди проституток — лафа, да ещё предъявы кидает. Шёл бы сам со скифами бодаться!
Незаметно для себя я перешёл на жаргон дешёвых сериалов о девяностых, но Никарх, как ни странно, меня понял, хотя, скорее всего, оценил напор, а не силу слова.
— Ладно, ладно, — примирительно закивал он. — Идите за мной.
Он взмахнул факелом, огонь встрепенулся бабочкой, отбросив на дорогу длинные тени.
— Нам бы умыться и перекусить чего-нибудь.
— Там перекусите.
Он провёл нас в караван-сарай. Внутри оказалось прохладно и относительно уютно. На стенах висели ковры, под ногами лежали соломенные циновки. В дальнем конце вокруг длинного стола сидели стратеги. Босоногая рабыня расставляла чаши с горячим напитком, пшеничные лепёшки, оливковое масло. Я задержал на ней взгляд. Узкое лицо, широкие глаза, брови в разлёт. Из одежды только шёлковые шаровары и топик в обтяжку, и не понимаешь сразу, чего больше хочется: пшеничных лепёшек или её.
Победили лепёшки. По нормальному я не ел с самого начала своего попаданства, лишь кусок чёрствого хлеба, да и тот поделил с Самуилом и парой стариков, поэтому стесняться не стал, схватил лепёшку, разорвал её, обмакнул в масло — мягкая, пышная, вкусная. Поискал глазами телячью отбивную или хороший кусок хамона[18], не нашёл, взял чашу, хлебнул. В ней оказался травяной настой, горьковатый на вкус, но удивительно освежающий. Проглотив первый кусок, откусил второй, подвинул Ликия, сел на лавочку рядом.
— Это мой сын Андроник, — заговорил Клеарх. — Он очень устал и проголодался, поэтому забыл о приличиях, подобающих благородным людям.
— Отец, если бы ты знал, как меня достали эти скифы…
Я поднял голову. Клеарх сидел во главе стола. Он положил ладони на столешницу и нервно постукивал пальцами. Возле него расположился грузный мужчина лет сорока с узкими спрятавшимися за щеками поросячьими глазками. Синяя туника с широкой пурпурной полосой и серебряной камкой указывала на высокое положение, которое он занимал среди персидской элиты. Если продать перстни, нанизанные на его жирные пальцы, то вся наша армия вместе с верблюдами и вьючными лошадьми сможет год отдыхать на Канарах и ни в чём себе не отказывать.
Я вытер губы, поднялся.
— Прошу прощения, от усталости мозги работать перестали. Ничего вокруг себя не вижу.
Клеарх кивнул, принимая мои извинения, и сделал жест рукой: садись. Мужчина с перстнями заулыбался.
— Хорошо, когда сын подчиняется отцу. Это внушает надежду на преемственность и поддержание старинных устоев.
Он говорил по-гречески без акцента, а голос у него был тихий, вкрадчивый, как у Каа перед охотой. Я даже поёжился, услышав его.
— Андроник, — снова обратился ко мне Клеарх, — хочу познакомить тебя с нашим гостем. Это Шамаш-эрибу-укин, халдей из Вавилона, глава делового дома Мушезиб. Он прибыл к нам со словами, которые мы должны оценить по достоинству.
Халдей сложил руки у подбородка, огладил кучерявую бороду. Глазки его чуть приоткрылись, и я увидел блеск электричества. Тонкие золотистые искорки проскакивали от зрачка к нижнему веку и, обтекая глазное яблоко вдоль по радужке, вновь возвращались к чёрной точке зрачка. Явление редкое, если не сказать невозможное, и, безусловно, гипнотизирующее. Я ущипнул себя, чтобы сбросить с сознания обволакивающее чувство чужого вмешательства. Халдей заметил это, и глазки его вновь спрятались за щеками.
— Добрые вести достигли дверей нашего дома, — заговорил он. — Царь персов разбит, а его победители направили свои стопы к Вавилону, — он посмотрел на Клеарха и улыбнулся. — Мудрое решение. Пока царь соберёт новую армию, греческие хитрецы приберут к рукам его южные владения. Однако Вавилон слишком сочное яблоко, и абы кому доставаться не желает. Чтобы овладеть городом, необходимо преодолеть его стены, а вы не птицы, перелететь через них не сможете.
Шамаш-эрибу-укин замолчал, ожидая нашей реакции.
Стратеги закивали, соглашаясь, и я кивнул тоже. В пылу утренних настроений, когда на уме были одни только слова, никто не думал, как совмещать их с делом. Одурманенные эмоциями, люди орали: «На Вавилон! На Вавилон!». И вот пришло время думать. Ни один город классической древности, тем более из числа тех, которые с завидным постоянством становились столицами очередных царствований, не оставался без прикрытия. Монументальные сооружения: стены, башни, рвы, цитадели, форты и даже дворцы и храмы — всё несло в себе элементы защиты от нападения. Чтобы взять такой город осадой, нужно много людей и времени. Ни того, ни другого у нас не было. Артаксеркс соберёт разбежавшуюся армию за неделю, и тогда мы окажемся между молотом и наковальней. Устоять не поможет ни безукоризненная выучка гоплитов, ни твёрдость фаланги. Нас попросту замкнут в кольцо и возьмут измором. Скифы показали сегодня, как это можно сделать. Единственный путь овладения Вавилоном — штурм. Но для этого у нас нет ни осадных орудий, ни мастеров, способных их изготовить.
Приплыли.
Я почесал затылок. Что я помню
