Голливудские дети - Джеки Коллинз

– Ты никому не расскажешь об этом? – спросила она, зная, что Черил любит посплетничать.

– Я забочусь о своем бизнесе, – самодовольно заявила Черил. – Мои клиенты в любом случае могут рассчитывать на конфиденциальность и соблюдение тайны.

– Он не твой клиент, – напомнила Джорданна.

– Но может им стать, – со знанием дела заявила Черил. – Когда с Ким будет покончено.

Глотнув кофе, она добавила:

– Знаешь, у меня есть несколько по-настоящему привлекательных девочек. Если тебе попадутся потенциальные клиенты, направь их ко мне. Я буду платить тебе комиссионные.

– Ты невыносима!

– Спасибо за комплимент!

Рано утром Мак Бркус позвонил Бобби Рашу. Накануне он весь вечер спорил с Шарлин. Она не хотела, чтобы он прямо звонил Бобби; она предпочла бы, чтобы он действовал через агентов. Но у Мака не было желания связываться с этой шушерой – половину сделок агенты обычно проваливали, а в этой он был очень заинтересован.

Он чувствовал, что «Ужасные глаза» обещают стать сенсацией, и весьма желал быть режиссером этого фильма. Агенты смогут приняться за дело лишь тогда, когда он устно уже договорится с Бобби, – в этом случае им не много удастся напороть.

Бобби сам подошел к телефону – хороший знак, нет ничего хуже, чем безуспешные попытки связаться со звездой по телефону.

– Эй, Бобби, – сказал он, – это Мак Брукс. Помнишь, ты говорил, что торопишься? Я решил сотрудничать с тобой, и все, что мне нужно знать, это когда мы начинаем?

ГЛАВА 10

Майклу ни разу в жизни не приходилось чувствовать себя более беспомощным, и это ему не нравилось. Подсознательно он ощущал, что с Беллой все в порядке, но найти ее не мог, и это выбивало его из колеи. Ему наконец-то удалось дозвониться тетке Риты в Нью-Йорк, но та ничего не знала. У нее был лишь старый адрес племянницы: они никогда не были особенно близки.

– А ее подруги? – спросил Майкл, имея в виду трех пышноволосых блондинок из Бруклина с громкими голосами и плохими манерами, имен которых он не запомнил.

Тетка Риты пообещала, что попытается их найти. Два дня прошли впустую, и он знал, что должен действовать быстро, иначе недолго и сойти с ума.

Он снова посетил Лили, принес ей цветы, надеясь, что этот знак внимания поможет вернуть ей память.

Не вышло. Она по-прежнему ничего не могла вспомнить.

Он спустился в квартиру Риты и некоторое время сидел на кушетке. Он уже тщательно обыскал всю квартиру, ища ключ к разгадке, ища хоть что-нибудь, что помогло бы найти его ребенка. Он помнил, что, когда они были женаты, Рита прятала вещи – деньги, свои украшения, письма от поклонников, о которых ему не полагалось знать. Она всегда выбирала для своих тайников странные места: крепления люстры, мешки для сбора пыли в пылесосе. Он уже обыскал квартиру, но решил еще разок попытать счастья.

Он начал с кухни, прошел через крошечную ванную, методично обшарив все, вплоть до пластикового мешка с грязным бельем.

Рита любила кружевное белье, и здесь его было видимо-невидимо: лифчики на косточках, микроскопические трусики, старомодные чулки и куча разноцветных колготок.

О воспоминания… Еще во время их первых свиданий он должен был бы понять, что она не принесет ему счастья, но он так безумно хотел ее, что ни о чем другом не мог думать. А теперь все пропало.

Майкл Скорсини женился на Рите Полоне холодным декабрьским утром за три недели до Рождества. На ней было белое атласное платье, обсыпанное фальшивыми бриллиантиками и слишком сильно декольтированное.

Он был в темном костюме и скромно, неестественно улыбался.

Рита была на четвертом месяце.

Он был пьян.

У нее семьи не было, поэтому присутствовали лишь его родные. Его брат, Сэл, гордо ухмылялся, стараясь увидеть больше, чем позволяло вызывающее декольте невесты. Их мать, Вирджиния, худая, нервная женщина, курила не переставая. Отчим, Эдди, был толст, стар и страдал артритом. Присутствовали также дальние родственники и куча друзей.

Майкл помнил, как по пути в отель, где должен был пройти их медовый месяц, они с Ритой лихорадочно обнимались во взятой напрокат машине. Они так хотели друг друга, что были не в силах ждать.

Когда он, наконец, избавился от любовного дурмана, Рита утратила для него всякую привлекательность.

Теперь она исчезла вместе с его ребенком, и он чувствовал себя как утопающий. Не за что ухватиться. Негде искать. Полиция также была бессильна.

Закурив, он пустил к потолку несколько сизых колечек и задумался.

Рита любила танцевать. Субботними вечерами она наряжалась, они приглашали к ребенку няню и отправлялись в город. Пока он пил, он умел танцевать. Когда он бросил пить, все это куда-то улетучилось.

– Если ты не пойдешь со мной, я отправлюсь на танцы с подругами, – угрожала она, ожидая, что он будет спорить.

Майкл же был просто счастлив остаться дома перед телевизором и смотреть соревнования по баскетболу, пока Белла мирно спала в соседней комнате.

Интересно, Рита по-прежнему проводит таким образом субботние вечера?

Если она жива, она все еще танцует.

При мысли о том, что, возможно, его бывшей жены нет в живых, холод пробежал по его спине. Где-то там его дочь, и он найдет ее во что бы то ни стало.

Потушив окурок, он еще раз огляделся по сторонам и направился обратно к Роббинсам.

Кеннеди пришла вовремя. Она всегда гордилась своей пунктуальностью.

Бобби Раш опаздывал. Его пресс-агент, Эльспет, угловатая, рыжая, веснушчатая дама лет сорока с затрудненным дыханием, не извинялась и ничего не объясняла.

Битый час Кеннеди просидела на кушетке в вестибюле. В одиннадцать часов она поинтересовалась:

– Вы уверены, что он придет?

– Я могу только сообщить ему о встрече, – не слишком приветливо произнесла Эльспет: почти весь этот час она тихо и зло пререкалась с кем-то – по-видимому, с мужем или любовником – по телефону.

– Вы можете и больше, – возразила Кеннеди. – Например, можете позвонить и узнать, где он.

Эльспет шумно вздохнула и принялась названивать по телефону.

– Его ассистент думал, что интервью должно состояться в понедельник, – резко произнесла она. – Сейчас он в Палм-Спрингз.

– Великолепно. – Кеннеди ждала извинений. Женщина не произнесла ни слова. Схватив свою сумочку (подделку под «Шанель»), она поспешила к двери.

Кеннеди, встав, последовала за ней.

– Так что, Бобби Раша сегодня не будет?

– Я уже сказала. – Эльспет явно раздражало, что ей приходится что-то повторять. – Он в Палм-Спрингз. Будьте здесь в десять часов в понедельник. – И, крепко сжав свою фальшивую «Шанель», она вышла, не дожидаясь ответа.