Ради подруги - Александра Мадунц

Я юркнула под одеяло.

— Ты поняла, что это было?

— Какая-то мерзкая рожа в окне! — гневно выкрикнула моя подруга. — Этого нам не хватало!

— Мне казалось, воров здесь не бывает, — заметила я. — Удивительно тихое место. Мы постоянно оставляем без присмотра сковородку, и никто не берет. И домиков почти никто не запирает.

— Воры! — продолжала гневаться Настя. — Ерунда! Это был Курицын! Больше некому! Помнишь, у нас под окном такая колода? Он влез на нее и подслушивал наш разговор. То-то мне казалось, что там шуршит. А потом упал с колоды. Обнаглел совсем! Ты его распустила!

— А зачем ему наши разговоры? Судя по всему, он не очень-то часто стирает свое белье. Он мне рассказывал, что повезет все в город, а там мама постирает.

— Так он же не знал, что мы обсуждаем белье. Он думал, что его обсуждаем. У него ж самомнение! Наверное, интересуется, почему ты от него бегаешь. Считает, что у тебя кто-то есть, и хочет подслушать, кто. Ты ведь знаешь, что противоположно понятию «молодой человек»?

— Старый нелюдь, — не задумываясь, поведала я.

Это поставило в тупик даже Настю.

— Почему «старый нелюдь»?

— Как почему? Противоположно понятию «молодой человек», — раздельно повторила я, — понятие «старый нелюдь». По-моему, элементарно.

Отсмеявшись, моя подруга продолжила начатую мысль.

— Я имела в виду, что ни один молодой человек не поверит, что его можно отвергать, не имея в запасе другого. У них такая психология. А Кирицын ведь тоже из мужчин.

— Так ты видела, что это он? — уточнила я.

— Нет. Мелькнула рожа и исчезла. Я бы даже сказала, совершенно на него не похожа, однако больше быть некому. Ты как считаешь?

К сожалению, я считала иначе. Вернее, меня терзали сомнения. Уехав из города, я, казалось, оставила все свои проблемы там. А вдруг нет? Вдруг они просочились за мною сюда? Я была на месте преступления… украла одну улику и подкинула другую… потом меня ограбили… а теперь подслушивают. Интересуются, что я о них знаю, и строят коварные планы. А если это так, то бедная Настя подвергается большому риску, бродя со мной по лесным закоулкам. И не подозревает ни о чем! Правда, Света просила меня никому ничего не рассказывать, однако я выторговала обещание, что Насте в крайнем случае можно. Так вот, похоже, крайний случай настал.

Со вздохом я снова покинула постель и, завернувшись в одеяло, села на кровать к Насте.

— Сейчас я сообщу тебе нечто. Помнишь, ты спрашивала, зачем я переодевалась в Свету?

— Да, а ты еще наврала, будто просто в шутку, и я из деликатности притворилась, что поверила. Колись!

— Ладно. Только, пожалуйста, без критических замечаний в наш адрес. Что случилось, то уже случилось, ладно?

И я раскололась. Слушая, моя подруга скрежетала зубами, видимо, прилагая отчаянные усилия, чтобы критические замечания не вырвались наружу. А по окончании мрачно заявила:

— С этого момента мы должны быть особенно бдительны. Вот, например, сейчас у меня возникло явное желание выйти. Но опасаюсь. Особенно идти на опушку леса.

— Пойдем вместе.

— Ты считаешь, если нас будет двое, убийцы в ужасе убегут? Нет, буду терпеть. Утро вечера мудренее.

Я вернулась к себе и едва начала задремывать, как услышала громкий Настин голос:

— Знаешь, что? В следующий раз я буду жить непременно в каменном корпусе. Это я заявляю со всей ответственностью. Никаких домиков — только каменный корпус. Что ты об этом думаешь?

В данный момент я как раз боролась с искушением спросить подругу, не чувствует ли она, как дует сегодня от стены, поэтому предпочла не открывать рта. Вскоре, несмотря на ветер из щелей, мне все же удалось уснуть, но ненадолго.

— И там непременно должен быть туалет, — донеслось до меня откуда-то издалека. — Ты слышишь? Не просто каменный корпус — это будет каменный корпус с туалетом. Пусть не на этаже, но в самом здании обязательно. Иначе я к ним не поеду. Не поеду… не поеду…

Разумеется, наутро ситуация показалась нам не столь критической. В конце концов, что такое произошло? Кто-то сунул нос в наше окно. Случайный прохожий или и впрямь свихнувшийся Курицын. Рассуждая логически, лично нам вряд ли что-нибудь грозит. Если уж за кем и станут охотиться, то за Светой. Однако, раз она не звонит, значит, дела ее не так уж плохи. Может, убийцу уже нашли?

А на нас свалилось занятие поинтереснее, чем сидеть посереди базы и дрожать. И, естественно, присмотрела его Настя.

— Ты знаешь, — возбужденно заявила она, — мы с тобой совершаем огромную ошибку, бессмысленно бродя по лесу. У нас ведь там нет никакого дела!

— Это у тебя нет никакого дела, — с достоинством возразила я, — а я

слежу за тем, чтобы мы не заблудились.

Еще не хватало, чтобы моя благородная миссия была забыта! Мы с Настей обе очень плохо ориентируемся. Точнее, я очень плохо, а она неправдоподобно плохо. В смысле, я способна заблудиться почти везде, однако есть набор мест, которые представляются мне понятными и знакомыми. У Насти таковых не имеется. Поэтому именно на меня возложена задача мальчика-с-пальчик — отмечать дорогу. Впрочем, я пользуюсь научным методом. Мы гуляем так, чтобы я постоянно держала в поле зрения шоссе, а уж по нему вернуться мы способны. Иногда, правда, мы увлекаемся, и теряем шоссе из виду, и с ужасом думаем, что заблудились, и рисуем в воображении пропущенный обед, но рано или поздно невдалеке раздаются голоса, и мы понимаем, что все обошлось.

— Я не умаляю твоих заслуг, — кивнула Настя, — но речь не об этом. Конечно, прогуливаясь, мы приносим огромную пользу нашим организмам, но всегда лучше прогуливаться с целью. Так вот, старожилы так и делают. Они собирают грибы!

— В начале июня? — не поверила я. — И какие же, хотелось бы знать?

— Сверчки и стручки! — торжествующе выпалила моя подруга. — Я узнавала.

— Сверчки — это насекомые, — с мягкой укоризной поведала я. — У Машиного брата их уйма. Живут в аквариуме и ночами стрекочут. А на вид — вылитые тараканы, только огромные.

— Да? — подозрительно спросила Настя. — А стручки? Тоже насекомые?

— Нет, стручки — это растения. Вернее, часть растения. А грибы… наверное, сморчки. И строчки. Только я их в жизни не видела, и если встречу, то не отличу.

— А ты много грибов до сих пор здесь встречала? Не сезон ведь. Мы смело можем собирать все, что найдем, а потом показывать старожилам. Они объяснят, что съедобно, а что нет. Зато нам какое развлечение!

Против развлечений я никогда не возражала, и мы тут же отправились в лес за сверчками. Брели себе и смотрели под ноги, а валежник хрустел под нашими ногами. Потом мы остановились, а валежник все продолжал хрустеть. Недолго, однако продолжал.

Мы молча уставились друг на друга. Потом молча вышли на шоссе. Оно почему-то казалось безопаснее.

— За нами явно следили, — мрачно прокомментировала Настя. — Если это Курицын и из-за него мы теперь будем сиднем сидеть на базе, я никогда

ему этого не прощу!

— А может, это зайчик? — предположила я.

— Мы с тобой так громко болтаем, что все зайцы должны разбежаться. По крайней мере, я б на их месте разбежалась. Гадство какое!

— Давай вернемся на базу и посмотрим, там Курицын или нет. Хоть что-то узнаем.

Курицына не было, но, разумеется, этот факт ничего не значил. Зато после обеда, когда мы привычно крались за молоком, кто-то нагло крался за нами. Даже кусты шевелились, честное слово! А ведь мы обещали ни в коем случае не

привести на ферму шпиона! Поэтому я собиралась смело броситься к подозрительным кустам, надеясь вспугнуть негодяя, и остановила меня лишь осторожная Настя. Мне почему-то не верилось, что нам может грозить опасность — уж больно неподходящий кругом антураж. Овечки, цветочки. А моя подруга утверждала, что преступники вряд ли обладают моим тонким вкусом и на антураж способны просто наплевать.

Тяжелый день продолжался. На ферме мы поссорились с вожаком баранов. Мне он и раньше не нравился, поскольку выглядел глупым и наглым, а теперь отношения наши испортились окончательно. Его при нас отдубасил кот Васька. Отдубасил — и правильно сделал! Коту всегда первому наливают молоко, даже раньше, чем нам с Настей. А баран попытался это молоко выпить. Тогда Васька встал на задние лапы, а передними надавал конкуренту по мордам. Зрелище неописуемое! Маленький кот с энтузиазмом раздает пощечины обалдевшему толстому барану. Мы, естественно, не удержались от смеха, а баран потом в отместку встал у нас на пути и не давал уйти с фермы. Пришлось звать на помощь.

После ужина, пребывая в нехарактерном для нас довольно кислом настроении, мы решили взбодриться. Поэтому, поставив на плитку сковороду с тушенкой, мы сели в лодку и отправились в путь.

— Только через час мы должны вернуться, — предупредила я. — Все-таки плитка греется. А ты уверена, что убийцы не попрутся за нами?