Путь к сердцу принца лежит через его... (СИ) - Марина Александровна Снежная

— Графиня Нинелла Ларкруан, — девушка состроила укоризненную гримаску. — Нас знакомили на балу у маркизов Винуар. Вы тогда в свите своего принца были.

— Да, кажется, припоминаю, — сухо отозвался дракон.

— Вот и отлично, что вы так легко нашли себе компанию, граф! — поспешила ухватиться я за отличную возможность разрулить ситуацию и избавиться от мешающих мне личностей. — А я, с вашего позволения, пойду пообщаюсь с другими гостями.

Уходя в сторону дальнего кружка молодежи, с которой меня знакомили, спиной прямо-таки чувствовала взгляд дракона. И ведь уверена, что смотрели сейчас мне вслед многие. Но почему-то именно его взгляд ощущался очень отчетливо. И чего только он ко мне прицепился?

К счастью, в этот самый момент началось оживление у входа. Я, как и остальные гости, обратила взгляд туда. И сердце мое забилось чаще, а в теле возникла предательская дрожь. Ну вот и настал час икс! Явился принц Кастаниэль собственной персоной в окружении свиты из других светлых эльфов.

Да, похоже, понимаю, почему столько женщин с ума по нему сходят и прощают бесталанность! Изображения на карточке и на обложках его книг не передают и десятой доли его привлекательности! Даже среди своих сородичей он выделялся и блистал. Казалось, Кастаниэль внешне вобрал в себя лучшие черты своей расы. Белоснежные волосы, правильные черты лица, чистые и удивительно-яркие голубые глаза. От всей фигуры светлого эльфа будто сияние исходило, невольно приковывающее к нему внимание. Он же явно знал о том, какой эффект производит на окружающих, и без зазрения совести этим пользовался. То, как Кастаниэль подавал себя и стремился сделать каждое свое движение завораживающим, лишь усиливало общее впечатление.

Большинство дам смотрели на него, как кролики на удава, буквально пожирая глазами. Даже я в какой-то момент поддалась, но вовремя вспомнила о собрании сочинений так называемого «великого поэта», каким он себя выставлял. Вчера допоздна штудировала весь тот слащавый бред и вспоминала собственные навыки по написанию стихов.

Да, каюсь, был в моей жизни такой период… Лет мне тогда было тринадцать-четырнадцать. Позже как-то нашла блокнот со своими тогдашними опусами и сожгла без сожаления. Но сейчас это мне должно пригодиться! Вспоминая особо занятные перлы из изученного наследия Кастаниэля, я могла смотреть на него критическим взглядом. И это служило неплохим подспорьем против сшибающего с ног обаяния.

Разумеется, принц светлых эльфов тут же стал центром внимания. Поклонницы его буквально атаковали, прося дать автографы и рассказать о своих дальнейших творческих планах. Кастаниэль с деланно страдальческим видом купался в лучах славы, пока мужская часть гостей и незначительная женская с легкими усмешками наблюдала за этим представлением.

Взгляд сам собой отыскал графа Ортрина и Нинеллу, которые все еще стояли рядом. Полуэльфийка явно не принадлежала к числу фанаток Сладкоголосого. Ей, похоже, больше по душе дракон. И что она в нем только нашла?! Так, и откуда опять эти странные эмоции, подозрительно смахивающие на ревность?

Но пора мне уже начинать действовать, а то упущу удобный момент! И я решительно начала продвигаться поближе к центру событий.

Лисандра между тем остановила всю эту женскую вакханалию громким возгласом:

— Прошу вашего внимания, дорогие гости!

Пусть и не сразу, но воцарилась, наконец, тишина, в которой дальнейшие слова графини разнеслись по всему залу:

— Уверена, его высочество даст автографы всем желающим. Но после окончания своего творческого вечера. Ведь именно за этим большинство из вас сюда пришли сегодня. Послушать лучшие стихотворения великого поэта из его собственных уст. А еще наш дорогой гость обещал всем нам сделать замечательный сюрприз! — она заговорщицки подмигнула Кастаниэлю, и тот благосклонно кивнул.

Ага, знаю я, что это за сюрприз! Корделия рассказывала. Принц решил еще и певцом заделаться и намерен сегодня исполнить песню собственного сочинения. Хотя почему я заранее считаю, что он окажется бездарностью и в этом? Может, принц, наоборот, оправдает взятый им псевдоним Сладкоголосого? Как бы то ни было, настал мой черед выходить на первый план. Иначе просто затеряюсь в толпе поклонниц, и Кастаниэль даже не взглянет в мою сторону.

— А что если я хочу оспорить его звание великого поэта? — громко и отчетливо воскликнула я, устремляя на эльфа чуть насмешливый взгляд.

После моих слов наступила практически гробовая тишина. Сказать, что окружающие были шокированы моим демаршем — ничего не сказать. И больше всех удивился сам «великий поэт». Отыскав меня взглядом, он буквально-таки впился в мое лицо. Голубые глаза даже потемнели от прилива эмоций.

Когда я шагнула вперед, толпа невольно расступилась, пропуская к эльфу. Хотя, судя по взглядам женщин, им больше хотелось вцепиться мне в волосы или глаза выцарапать. Но видимо, решили, что Кастаниэль и сам сумеет поставить на место зарвавшуюся нахалку.

— А вы кто, простите? — красивым и мелодичным голосом спросил принц, едва скрывая недовольство.

— Баронесса Тейрин. Но для вас просто Фелиция. Тоже поэтесса, — я широко улыбнулась. — Правда, известна не в столь широких кругах. Хотя, признаюсь, сочинять стихи я начала под впечатлением от вашего творчества. Простите мою невольную дерзость, ваше высочество, — я бросила на него лукавый взгляд. — Но мне и правда хочется понять, чего стоит мое творчество. И если вы согласитесь на небольшую литературную дуэль, сочту это за честь.

В толпе зашушукались. Побледневшая было после моего выпада Лисандра, которая явно не ожидала от меня такой подставы, заметно расслабилась. А некоторые гости, судя по взглядам, похоже, решили, что все так и задумано хозяйкой вечера. Чтобы оживить атмосферу, так сказать.

Кастаниэль вернул несколько утраченное самообладание и уже более благосклонно посмотрел на меня.

— Почему бы и нет? — милостиво кивнул он. — Это будет даже интересно!

— Еще более интересно было бы сделать ставки на победу одного из нас, — вкрадчиво протянула я.

— Не боитесь разориться, Фелиция? — улыбнулся принц, вовсю пытаясь использовать на мне свое обаяние.

Похоже, заинтриговать его у меня все-таки получилось. Но теперь важно закрепить эффект.

— А я говорю не о деньгах… Как вы писали в одном из ваших стихов? «Холодный блеск металла золотого мне не заменит шелеста листвы…» Есть вещи гораздо ценнее, — стараясь тоже говорить бархатным и проникновенным голосом, как учила Диана, протянула я.

Мое знание его стихов Кастаниэлю, похоже, польстило. Улыбка стала еще обворожительнее.

— И чего же вы хотите в случае своей победы, очаровательная Фелиция?

Надо же, уже очаровательная! Мысленно хмыкнув, сделала вид, что задумалась. Даже пальчик к губам приложила. Потом победно улыбнулась и произнесла:

— Хочу написать книгу стихов в соавторстве с вами, ваше высочество. Не будет ли это слишком большой наглостью?

Вокруг опять зашушукались,