Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник) - Андрей Посняков

Думать обо всем этом Виталию пока никто не мешал. Надо сказать, по сравнению с другими пленниками, его личное положение после заключенной сделки явно улучшилось. И все благодаря Юнию, который изо всех сил заботился о своем новом рабе, от которого ждал такой большой прибыли: на привалах не забывал поделиться едой из собственного котелка, приносил воды, а сегодня с утра даже притащил вино, кислое, как уксус.

Они шли уже второй день, но так и не наткнулись ни на одну примету современной цивилизации. Даже самолет в небе не пролетел – Виталий нарочно то и дело поглядывал вверх, однако нет – небо оставалось совершенно чистым, без единого инверсионного следа. Иногда он еще пытался найти убедительное объяснение происходящему: например, что некая банда отморозков ведет пленников в глухие места, в тайгу, где нет дорог и связи… Зачем? И, главное, зачем отморозкам при этом притворяться древними римлянами и говорить на латыни? А их пленникам – на древнем галльском? Наблюдая за товарищами по несчастью, Виталий по-прежнему не услышал ни одного русского слова, даже матерного. Малый рост, отсутствие многих зубов – в том числе и у здешних «хозяев жизни», следы разнообразных увечий прямо-таки наталкивали на мысль, что цивилизации двадцать первого века эти люди даже не нюхали, притом все – как «римляне», так и «галлы». А значит… Господи! Что за хроноопера! Как почти каждый, интересующийся историей, Виталий читал книги о том, как наш человек попадает в далекое прошлое. И вот… Хотелось изо всех сил протереть глаза – да неужели он сам попал в такую книгу? Или на самом деле – в первый век до нашей эры?

– Красивые места! – мечтательно произнес идущий справа от пленников легионер – опытный воин лет тридцати. – Я был бы не прочь получить здесь участок земли и построить виллу.

– Участок? – улыбнулся воин, шагавший слева – видать, надоело молча месить грязь. – А почему бы и нет, Флавий? Тебе ведь не так долго осталось служить, а здесь, в Кельтике, потребуются верные люди – опора порядка и власти.

– Да! Думаю, Цезарь наделит землей таких, как я. Тем более в Галлии земли много.

И Виталий, слушая этот разговор, ведущийся на латыни, больше не удивлялся – начал привыкать понемногу к своей новой реальности…

Широкая дорога, обложенная камнями, спускалась по склону холма в ложбину. С обеих сторон потянулись возделанные поля: на одних еще щетинилась стерня, другие уже были вновь распаханы и засеяны озимыми. Выходит, не глухая тут тайга, места обитаемые. Да и дороги есть: не асфальтированные, не мощеные, зато хорошо утрамбованные и широкие – три легковые машины запросто разъехались бы. Вот только не видать тут ни машин, ни даже дорожных знаков. Равно как и сельхозтехники на полях, уходящих за горизонт.

Вот впереди появилось нечто, движущееся навстречу. Виталий с надеждой вгляделся – вот окажется, что это трактор или автомобиль, и он снова будет в своем времени. И пусть его окружает банда спятивших отморозков – все же станет легче ориентироваться, появится надежда на спасение… Но увы: это была повозка, здоровенная, груженная сеном, запряженная четырьмя быками. Животных лениво подгонял возница – в антуражных башмаках, штанах и галльской накидке из козьей шкуры, называемой кервезия. От разочарования похолодело внутри, и Виталий ощутил, что близок к отчаянию.

– Салвете! – Отогнав телегу на обочину, возница остановился, пропуская римлян.

– Далеко ли до постоялого двора, парень? – проезжая мимо, поинтересовался оптий.

– До постоялого двора? – Возчик почесал заросший затылок. – Да недалеко, лиг десять.

– Лиг? Ты нам скажи, сколько это в милях?

– В милях? – Парень явно задумался. – Ну, может, дюжина, а может, полтора десятка.

– Понятно, – кивнул Марк Сульпиций. – Примерно полдня пути, вряд ли меньше. Слышь, парень, а ты не встречал здесь воинов великого Рима?

– А как же не встречал?! Третьего дня шесть когорт прошли, все вино на постоялом дворе выпили.

– Так что же, на постоялом дворе теперь нет вина? – нахмурился оптий.

– Вина нет, но дядюшка Бранит, думаю, уже наварил пива. Много ведь вас идет – чего зря деньги терять?

– Клянусь Меркурием, неплохо сказано! – Командир рассмеялся. – Ты рассуждаешь почти как настоящий римлянин!

– А вы что думаете, в провинции совсем уж чурки неколотые проживают? – обиженно отозвался возчик. – Ладно, проходите быстрее, некогда мне тут с вами языком трепать, сено везти надо.

Возница шпарил по-латыни довольно бойко, правда, как машинально отметил Виталий, не совсем правильно – путался в грамматике. Но чему удивляться – этот язык ему явно не родной. Однако от заброшенной фермы они ушли уже очень далеко. В банду чокнутых поверить еще можно – ну, если другой версии все равно нет, но не может на исторических игрищах свихнуться целая область! Это же не заимка таежная – такие просторы, да еще с обработанными полями, не могли бы оставаться незамеченными. И правда, легче поверить, что попал в первый век до нашей эры – это менее невероятно, чем существование целого края, населенного сплошь сумасшедшими любителями варварской древности. Ну не может такого быть, и Виталий, как научный работник, это хорошо понимал. Перемещение по времени даже с научной точки зрения легче объяснить, если постараться, чем массовый психоз, осложненный слепотой и глухотой остального человечества.

– Эй, вы там! – Едущий впереди оптий повернулся в седле. – Давай, подтянись, прибавь шагу! До темноты мы должны добраться до постоялого двора и заночевать, как люди, под крышей.

– Вот что я у тебя спрошу, Флавий, – снова возобновил разговор один из воинов. – Как же так получается – мы что же, выходит, на этом постоялом дворе должны будем заплатить галлам за ночлег, пиво и прочее? Я правильно понял нашего командира?

– Совершенно правильно, дружище Манлий, – рассмеялся легионер.

– Но почему? Мы же всегда брали все, что хотели, силой, по праву победителя!

– А потому, что мы уже не в Кельтике, друг мой. Посмотри вокруг, на эти поля, на эти давно потухшие вулканы – это Галлия Нарбонна или, как ее называют, просто Провинция!

Да, отметил про себя, Виталий, римляне называли Нарбонскую Галлию, завоеванную еще во втором веке до Рождества Христа, Провинциа Ностра, то есть Наша Провинция, отсюда и пошло потом французское слово Прованс. Ведь в далеком будущем здесь будет территория Франции… В будущем? Далеком? Значит, он сейчас в далеком прошлом? Что за черт!

– Так-так… – разочарованно протянул воин. – Значит, за все теперь придется платить?

– А ты как думал, дружище Манлий? Все, дармовщина кончилась.

– Чем же мы расплатимся? У меня, к примеру, нет ни дупондия!

Еще одно подтверждение. Дупондий – мелкая римская монетка, чеканилась чаще всего из латуни, но бывали и медные. Один дупондий равен двум бронзовым ассам, вспоминал на ходу Виталий. Правда, ассы сильно обесценились во время гражданских войн и в правление Цезаря практически не выпускались. Два дупондия, или четыре асса, составляли один сестерций – серебряшку весом в грамм. Четыре таких равнялись одному денарию, тоже серебряной монете, но уже в четыре грамма. Двадцать пять денариев составляли ауреус – золотой весом около восьми граммов. Килограмм парной свининки в эти времена стоил около двух сестерциев, на латунный дупондий можно было купить шесть литров хорошего вина, курица стоила полдупондия, а вот кролик подороже – два сестерция. Наемный рабочий, вольноотпущенник-землекоп или сданный в аренду раб в Риме зарабатывал три сестерция в день. В провинции, конечно, меньше. В общем-то, жить можно, другое дело, что многие римские граждане, даже совсем нищие, вовсе не стремились зарабатывать на жизнь, полагая, что обеспечивать их – прямая обязанность государства. Хлеба и зрелищ – самый популярный в те времена лозунг. Опекаемые государством граждане великого Рима уже ко времени Цезаря совершенно зажрались, физический труд или занятие ремеслом считали делом недостойным, да и служить в армии римская молодежь тоже не рвалась, предпочитая тратить время на развлечения. В Риме таких убежденных бездельников становилось все больше, приток свежей крови и деятельных людей давали только провинции.

– Сейчас мы идем по землям вольков, – между тем продолжал Флавий. – Вольки – давно уже друзья Рима, провинциалы… Но, кто знает, может быть, очень скоро они получат гражданство, как жители Цизальпинской Галлии.

– Думаю, за нас заплатит центурион, друг мой Манлий. А потом высчитает из жалованья.

– Да пока еще мы доберемся до наших денег!

– Скоро, дружище, скоро! Сразу после постоялого двора будет развилка, налево – поворот на Немасус, направо – наш, на Каркасо и Нарбо. Там недалеко уж останется.

– И все же хотелось бы лучше домой, в Рим!

– Я понимаю тебя, но для многих наших дом – как раз Нарбо! Вон, хоть на велитов взгляни. Они и Рима-то никогда не видели.