Врата дзэн - Бодхидхарма

Бодхидхарма ответил: «Что касается «собрания отмываний», это не относится к каким–либо придуманным мирским делам. Когда Почитаемый Вселенной проповедовал Сутру Пустоты Сердца для своих учеников в те времена, он говорил так, чтобы они могли воспринять его учение на примере мытья. Поэтому он, делая временное использование мирских вещей метафорой для истинных принципов, говорил в завуалированной форме о семи формах благих деяний для исполнения. Если все чувствующие существа используют эти семь отмывающих методов для украшения самих себя, они будут способны выявить три яда и устранить загрязнения невежества.

Эти семь методов следующие: первое, чистая вода. Чистое отмывание с чистой дисциплиной подобно чистой воде, очищающей всю пыль и загрязнения. Второе, огонь: созерцание внутреннего и внешнего означает мудрость, подобную огню, который может разогреть чистую воду. Третье, ковш: вырывание всех форм зла и достижение избавления от них подобно банному ковшу, который может смыть прочь грязь и жир. Четвёртое, ивовый веник: искреннее отсекание всей лжи слов подобно [хлестанью] ивовым веником, который может рассеять раздражённое настроение. Пятое, чистая пудра: правильная уверенность растворяет сомнения и оставляет беспокойства, как чистая пудра, растёртая по телу, может предотвратить болезнь. Шестое, мази: регулирование дыхания до тех пор, пока оно станет мягким и тихим и облегчит все формы жестокости, подобно наложению мази на кожу для увлажнения. Седьмое, одежда: стыд и раскаяние в отношении всех форм неблагих деяний подобны одежде, покрывающей уродливые формы.

Предыдущие семь пунктов являются ключами тайных значений сутры. Татхагата в те времена проповедовал их для тех, кто имел острые способности в Великой Колеснице. Они не были проповеданы ординарным приверженцам меньших колесниц, чьё знание было поверхностным и упрощённым. В эти дни нет никого, кто бы понимал. «Пустота сердца», это тело. Поэтому зажигать огонь мудрости и нагревать воду чистой дисциплины для чистого мытья просветлённой тождественности Истинной Таковости нужно внутри тела. Принимают и поддерживают эти семь методов для того, чтобы украсить себя.

В то время монахи, которые имели понимание, все воспринимали его значения. Они практиковали так, как он заповедовал, и когда совершённые достоинства были завершены, они все испытывали плод мудрости. В эти дни чувствующие существа глупы и их способности тупы, и нет никого, кто бы мог понять такие вещи. Они используют мирскую воду для мытья их физических тел и думают, что они пребывают в учении. Это ли не ошибка? Просветлённая тождественность, Истинная Таковость, фундаментально бесформенна — это не обычная физическая форма с несчастьями и загрязнениями. Как вы можете очистить тело неведения материальной водой? Если то, что вы делаете, не согласуется [с реальностью], как вы можете пробудиться на Пути? Если вы думаете, что материальное тело достигнет чистоты, постоянно созерцайте это тело. Это просто нечто, рождённое из похоти и грязи. Оно наполнено развратом и засорено внутри и снаружи. Если вы ищете чистоту, отмывая это тело, это подобно мытью грязи — она никогда не станет чистой. Из этого доказательства мы ясно понимаем, что внешнее мытьё — это не то, о чем говорил Будда».

Хуйкэ также спросил: «В соответствии с тем, что говорят сутры, если мы сделаем свои умы полными решимости в памятовании Будды через повторение имени Будды, мы обязательно переродимся в Чистой Земле на Западе. Войдя в эти чудесные врата, мы обязательно станем просветлёнными. Почему ищут освобождения, только лишь созерцая ум?»

Бодхидхарма ответил: «Памятование Будды требует взращивания правильной памяти. Восприятие истины правильно, невосприятие — это ошибка. С правильной памятью вы непременно найдёте Западный Рай. Если память ошибочна, как вы можете там оказаться?

«Будда» значит «Просветлённый». Это значит просветлённое наблюдение тела и ума, такое, что не позволяет возникнуть дурному. [В повторении имени Будды] «повторение» значит «памятование». Это значит памятование в поддержании практики дисциплины и незабывание энергии утверждений. Совершённое понимание этой истины называется «правильной памятью». Таким образом, мы знаем, что памятование происходит через повторение материи ума, но не материи слов. Мы используем сачок для ловли рыбы: когда рыба поймана, мы забываем сачок. Мы используем слова для того, чтобы получить смысл, когда смысл получен, мы забываем слова.

Если вы поняли слова «повторение имени Будды», вы должны повторять сущность повторения имени Будды. Если ваше повторение–памятование основано не на реальной сущности и ваш рот лишь монотонно перебирает пустые слова в тщетном стремлении, какую пользу это может принести? Монотонное перебирание и повторение–памятование совершенно противоположны, как имя и значение. Монотонное перебирание происходит во рту, памятование в уме. Таким образом, мы знаем, что памятование воздвигается в уме, и это называется вратами практики просветления. Монотонное перебирание существует во рту и является формой звуков. Искание заслуги, но цепляние за форму никогда не будет работать. Поэтому сутра говорит: «Все формы пусты и ложны». Также она говорит: «Видящий себя при помощи форм, ищущий себя при помощи звуков, такой человек идёт ошибочным путём и не может видеть Татхагату». Созерцая таким образом, мы знаем, что форма вещей — это не истинная форма.

Поэтому мы знаем, что достойные деяния, культивированные всеми мудрецами древности, не относились к внешним вещам: все эти вещи делались в отношении ума. Именно ум источник всех мудрецов и мастеров, как и бесчисленного зла. Внутреннее блаженство нирваны рождается из изначального ума. Ум — это врата для трансцендирования мира и проход к освобождению. Те, кто знает врата, не беспокоятся, что достижение успеха будет трудным; те, кто знает проход, не озабочены неприбытием.

Я думаю, что в эти дни, люди посредственного понимания признают только формальные дела за достойные деяния. Они растрачивают огромные богатства, председательствуют на многих церемониях для мёртвых, тщеславно приобретая образы и строя ступы. Напрасно они отправляют людей на строительство зданий и украшение их. Чистосердечно они используют всю свою силу, разрушая себя, и, не зная стыда, обманывают других. Хоть когда–нибудь они пробудятся? Когда они видят надуманную деятельность, они тщательно её выполняют и становятся горячо привязанными к ней. Когда же мы говорим о бесформенном, они выглядят идиотами и кажутся недослышащими. Чего же больше, они жаждут второстепенных удовольствий этого мира и не осознают великих грядущих страданий. Те, кто «культивирует Путь» подобно этому, изнашивают себя в тщеславии — они становятся спиной вперёд и, посвящая свою преданность обману, ищут заслуг в лживых словах.

Просто усмирите рассуждения ума. Отражайте внутреннее и созерцайте Вечный свет. Отсекайте умствования трёх ядов: доведите их до полного угасания и остановите навсегда. Закройте двери шести ворам: не позволяйте им быть причиной беспокойств. Одно за одним совершенствуйте все бесчисленные заслуги, множество видов украшений и неизмеримые Врата Дхармы. Трансцендируйте ординарное и познайте мудрое. То, что прямо перед вашими глазами, это не далеко. Просветление мгновенно — зачем ждать седых волос?

Глубинный секрет врат реальности едва ли может быть рассказан в полной мере. Это только контур, очерчивающий небольшую часть подробностей созерцания ума».

Бассуй

Дхарма-беседа о Едином сознании. Письма ученикам

Вступление

В 1327 году, на закате эпохи Камакура — периода японской истории, когда страна была раздираема борьбой и жила тревогами и когда появилось такое множество видных религиозных деятелей — родился дзэнский учитель школы Риндзай Бассуй Токусё. У его матери было видение, что ребёнок, которого она носит, станет однажды дьяволом и убьёт своих родителей, и она бросила его после родов в поле, где его тайком подобрала прислужница семьи и затем воспитала.

В семь лет Бассуй впервые проявил своё восприимчивое сознание. На поминальной службе по своему усопшему отцу он неожиданно спросил совершающего обряд монаха: «Кому предназначены эти подношения риса, лепёшек и фруктов?» «Твоему отцу, конечно», — ответил монах. «Но у отца ведь нет сейчас ни облика, ни тела, так как же он сможет съесть их?»[125] На это монах ответил: «Хотя у него и нет видимого тела, его душа получит эти подношения». «Если существует такая вещь, как душа, — настаивал ребёнок, — она должна быть и в моем теле. На что она похожа?»

Конечно, такие вопросы мог бы задать любой думающий, впечатлительный ребёнок семилетнего возраста. Для Бассуя, однако, они стали только началом настойчивого, непрестанного самовопрошания, которому суждено было продолжаться вплоть до зрелого возраста — пока, как это случилось, он не достиг полного просветления. Даже во время игры с другими детьми его не покидали эти сомнения о существовании души.