Нимб для президента - Артур Луазо

Генерал, конечно, был матёрым, да и олигархи отнюдь не простаки, и связь эту они все вместе скрывали тщательно, но вышел прокол с одним из водителей Эпштейна. Водитель этот был замечен в связи с людьми, которые, без сомнения, относились к одной очень экстремистской организации общемирового базирования. Шофёра аккуратненько подобрали, обработали, и он рассказал много чего интересного, но сначала пытался напугать Штаевского его же собственным начальником. Поскольку Зигфрид знал, что Майоров никогда не брал денег у всякого рода нечистых личностей, то сначала водителю не поверил. Но потом факты, которые выдал водитель под неотразимым натиском Штаевского, убедили его в том, что дело нечисто. И последнюю встречу генерала с олигархами удалось засечь, правда только поставив за полтора километра от аэродрома камеру с мощной оптикой, которая и засняла посадку генерала в самолет Эпштейна. Такой вот генерал, старый конспиратор, мать его… У него бы и Штирлиц поучился…

Штаевский поднял трубку и рявкнул в неё:

– Зудину ко мне!

Майор Александра Зудина была командиром особого подразделения, состоявшего только из молодых привлекательных девушек, занимавшихся сбором информации при помощи силы воздействия женских чар на идиотов-мужиков, которые используемых ими девушек обычно за мебель держали. Девчонки были воспитаны хорошо – Александра держала их в страхе. Но работали они больше не за страх, а за адреналин, да и денежки получали недурные. Впрочем, им вовсе не всегда приходилось изображать из себя проституток и любовниц, гораздо чаще – секретарш, домработниц, горничных и тому подобное, иногда даже жён.

– Майор Зудина по вашему приказанию прибыла, товарищ полковник, – лихо отрапортовала вошедшая в кабинет через пятнадцать минут Александра. Причём произнесла она это с таким изменением интонации, что слова «товарищ полковник» прозвучали как мурлыкающий призыв немедленно заняться сексом.

– Так, Саша, как там твои девочки с объекта «Т», справляются? – Зигфрид сделал вид, что не заметил никаких особых модуляций в голосе Зудиной. Во-первых, он очень любил свою жену и даже немного побаивался её, а во-вторых, он к шуткам Зудиной уже давно привык.

– Конечно, Фридрих Янович, исполняем приказание, все материалы у меня, прикажете принести?

– Да. Но сейчас не это главное. Поручишь своему агенту активизироваться по поводу проекта «Нимб», войти с ним в тесный контакт, ну, ты сама лучше знаешь. Чтобы через три дня его разработчик был наш. Время пошло, – уже в приказном тоне произнес Зигфрид.

– Есть. Разрешите идти?

– Да, и вот ещё что – соберись сама и собери своих по этому объекту, могут быть всякие коллизии…

– Так ведь его… там же люди Колышева… и сам, а мы… – Зудину не на шутку встревожило неоднозначное распоряжение шефа.

– Я же сказал – не атаковать, а быть готовыми ко всему, в том числе и к отражению атаки. Есть сведения о террористах из «Ангелов Смерти», вроде бы их там увидели где-то рядом, – Штаевский покраснел, поскольку врать подчинённым он не привык. – Ладно, иди.

– Есть, товарищ полковник, – опять промурлыкала Александра и вышла. «Что-то Зигфрид скрывает, странно это, не к добру». Одной из особенностей Зигфрида было очень ясное, прямо-таки детальное доведение своих планов до подчинённых, ибо он хотел быть уверен, что все вокруг всё понимают правильно и не наделают ошибок из-за недостатка информации. При этом предательства он не боялся, ибо кадры подбирал для себя сам, была у него такая привилегия.

– Так, так, так, значит, говорите «Нимб», – с этими словами Зигфрид решил поднять всю доступную ему информацию по поводу разработок психотропного оружия и методов защиты от него.

Глава 11. Для чего нужна еда…

Вот уже пару дней у Шайбы не было никаких здравых мыслей. Кощею было проще, тот просто не думал ни о чем, по привычке ожидая от Шайбы просветления: пил, играл на бильярде, развлекался с девочками – в общем, не заморачивался. Если Шайба сказал надо, значит надо, и нечего себе мозги загружать. Скажет, что пора брать дом штурмом, – Кощей обвешается оружием, как герой боевиков, и вперёд, устроит тут фейерверк, благо в Бразилии поднабрался навыков ведения прямого боя.

А Шайба ходил мрачный, срывался на всех, даже на девчонок перестал обращать внимание, и постоянно что-то рисовал на листочках. Потом их комкал, выбрасывал, некоторые сжигал, всё вокруг было усеяно этими его несостоявшимися планами. Спроси кто Шайбу: «А чё, ты, братан, так паришься? Вроде ж всё нормалёк, никто твоего кореша не обижает, он там, небось, как у Христа за пазухой – кормят, поят, охраняют. Чё ему угрожает-то?», – Шайба прямо ответить не смог бы. Он и сам себе не мог сформулировать ясно, какого рожна он припёрся в Москву и почему решил, что Серёге будет плохо. Но Шайба настолько привык доверять своей интуиции, что иногда действовал абсолютно нелогично – так, как никто от него и не ожидал. Может, потому жив и благополучен был до сих пор.

Сейчас Шайба сидел в кресле и мрачно смотрел на Кощея, который доигрывал с Джоном очередную партию, на ходу успевая пить виски и заедать его малосольным огурцом. При очередном хрусте откусываемого огурца у Шайбы вдруг лицо просветлело, а в глазах появилось осмысленное выражение. Он схватил коммуникатор и набрал номер:

– Слышь, Кирпич, э… прости, Георгий Алексеевич, а ты не можешь узнать, кто продукты привозит сюда? Ну да, в санаторий этот. Можешь? Отлично, жду, – и, повеселев, налил себе виски и залпом выпил.

Через полчаса раздалась мелодия «Венгерского танца» Брамса. Шайба очень любил классическую музыку (хотя и сам не понимал, за что), поэтому рингтоном у него были только отрывки из классики.

– Да, да, братан, я. «Фуд Сервис Инк», говоришь? Выход есть? Да ты чё? В натуре? Георгий Алексеевич, да ты в натуре этот, Мерлин. Да нет, это я не ругаюсь, это колдун такой был, кажется во Франции, очень крутой. Да, да, спасибо, брателло, – Шайба отключился и рявкнул: – Попёрли!

– Куда? – спросил Джон.

– В это, как его, Люблино. Там коммерсанты базируются, они продукты сюда возят. На контракте с администрацией сидят, все их объекты снабжают. Кирпич с ними добазарился на стрелку.

– А нам-то чё от них, тебе что, жрать нечего? – удивился Кощей.

– Кощей, вот ты вроде умный пацан, столько уже всего повидал, а не въезжаешь. Машина их туда, в санаторий этот, каждый день приходит? Народу там много тусуется? Значит продуктов много и машина грузовая, так? А значит, там, среди коробок, ящиков и мешков можно спрятаться и заехать себе на территорию. А потом незаметно вылезти.

– Так слышь, её же досматривают, стопудово, – выразил свои сомнения Кощей.

– А вот мы сейчас и выясним, насколько сильно они её осматривают. Там же всё-таки не «крытка», наверное, так, как там, – не смотрят. Давай, зови Мишаню, хватит ему харю плющить. А где Сэм?

– Сэм отбыл по поручению шефа, сказал, к вечеру будет, – ответил Джон.

– Ну да ладно, он нам пока не понадобится.

И братва пошла к лифту, поскольку по странной забывчивости первого хозяина этого дома, который сам, своей собственной бурной фантазией создавал на него проект, лестницу построить просто забыли.

Когда приехали на фирму и прошли к директору, невысокому толстому типу с высокомерным выражением лица, тот даже и слышать не захотел ни о каких Шайбиных предложениях. Шайба сначала пытался его уговорить, потом стал краснеть, потом бледнеть, лицо его свела такая гримаса злости, что было понятно – всё, сейчас фирма скоропостижно лишится своего директора. А тот знай себе надрывался:

– Да вы понимаете, о чём говорите?! Это же под терроризм сразу подгонят, минимум по десятке всем, и мне в том числе! Я не для того столько лет угробил, втираясь на это место, чтобы сейчас его в одночасье лишиться! И бизнеса! И, может быть, жизни!

– Да, приоритеты явно сдвинуты, – вспомнил шутку из гаррипоттера Джон. – Шайба, можно тебя на минутку?

Когда они вышли в коридор, оставив Кощея наблюдать за директором, Джон обеспокоенно спросил:

– Скажи мне, братан, ты сам-то хорошо понимаешь, что просишь? Он ведь прав, они там церемониться не будут, если что – огонь на поражение откроют.

– Да вы чё, в натуре, за гоблина меня держите? Я же не предлагаю штурмом их брать. План такой – одеваем комбезы грузчиков этой конторы, обливаемся водкой и падаем в машине за ящиками. На первом осмотре нас не увидят, а на втором, если не удастся пропетлять мимо вертухаев, прикинемся пьяными грузчиками, которых по невнимательности в машине забыли, – мы, якобы, там заснули. Только пусть этот баклан, – он кивнул в сторону кабинета, – подтвердит, что мы его работники, ну, ксиву какую-нибудь даст. Если нас сразу найдут, то вынесут ему там выговор какой-нибудь, а нам по морде дадут да и отправят восвояси. Мы с Кощеем сыграем натурально, как Станиславские, пусть только директор этот скажет фамилии, имена и отчества пары своих реальных грузчиков, а их самих отправит куда-нибудь от греха подальше. А когда мы уже там вотрёмся и затихаримся, то нас уже никто с машиной и конторой этой долбаной не свяжет. Пусть только тот водила, который туда ездит постоянно, расскажет, как там и что, чтобы представлять, куда прятаться. А на место водилы ты сядешь. А они с фирмы позвонят, предупредят, скажут – заболел, или ещё чего выдумают.