Банда в законе - Сергей Зверев

– Закончу – помогу, – не оборачиваясь, Хабаров мотнул головой. Действительно, через пять минут он молча присоединился к рытью могилы.

– Все! – отдуваясь, Вовчик оглядел глубокую двухметровую яму. – Достаточно. Взяли?

Стас кивнул. Вдвоем они сбросили тело в яму – оно неестественно скрючилось – и начали закапывать. С каждой лопатой Хабаров чувствовал, как поднимается по ногам непонятное напряжение: будто закапывал самого себя.

Вовчик аккуратно положил верхний слой дерна на место, Стас тщательно засыпал место перцем. Достал из пакета бутылку водки и полпалки колбасы.

– Упокой, Господи, душу раба твоего Павла… – он, не чокаясь, выпил полный стакан.

– Первый раз? – Вовчик даже с некоторым сочувствием смотрел на него. – Не доводилось… делать?..

Стас отрицательно покачал головой.

– Видел много смертей, но чтобы так – как собаку зарыли… Никто не заслуживает такого последнего пути. Не простит он нас, – ткнул пальцем в по-прежнему безоблачное небо, – спросит там, а ответить нечего будет!

Вовчик помолчал.

– Поехали! – Он вылил остатки водки на свежую землю. – Надо доделать то, что начали. Иначе во всем этом… – обвел рукой лес, – вообще исчезнет всякий смысл.

Стас кивнул. Уходя, совершенно точно знал: здесь, в этом месте, он только что похоронил нечто большее…

Глава 30

За окном «Хонды» пролетал город. Толпились на остановках работяги, гудели раздраженно в пробках машины, искрились на солнце магазины, бары, кафе… Суета раздражала. Стасу казалось все несущественным и пустым, словно смотрел плохой спектакль. Картонные герои, плохие декорации плюс все сдобрено убойным пафосом… Давало знать напряжение последних дней – голова гудела, превратившись в рассерженный улей, мысли скакали без всякой логики из стороны в сторону, хотелось одного: перелететь на два дня назад, в кухню, снова читать газету и согласиться на работу в сетевом маркетинге.

– Вова! – Хабаров закурил, выпустив плотную струю дыма в окно. – Выясни все, что можно, про Вейгнера. Чем занимается, круг общения… Все, короче.

– Сделаю, – Вовчик постукивал по рулю в такт несущемуся из колонок рэпу. Казалось, о недавнем трупе он уже забыл. – Что еще?

– Надо как-то отработать «пятнашку» – подумай, как это сделать: она явно имеет отношение к нашему делу. Возможно, только она и имеет…

– Ты о чем? – водитель посмотрел на Хабарова.

– Мне кажется, раскопав какую-то другую аферу в адрес твоего шефа, мы пойдем по ложному пути. Полковник отношения к Ольге не имел, свое мутил – тут, скорее, конфликт интересов, который нам не нужен и не интересен.

– Времени мало осталось…

– Знаю, – Стас раздраженно махнул рукой, – но мы точно не успеем, если копать не туда, куда нужно. Приоритет – Вейгнер и «пятнашка», остальное потом. Сделать надо быстро.

– Понял. Часа через два, думаю, будет. – Вовчик задумался. – Может, даже раньше, есть одна идея…

– Действуй. Я тоже попробую по своим каналам поузнавать, авось что всплывет. А пока… Там машину-то заберут? – «Короллу» они оставили у склада: возле нее крутились деревенские мальчишки, решили пока не «палиться».

– Да, отправил человека. Подгонят к дому.

– Хорошо. Я тогда тоже домой – хоть пару часов покемарю, башка вообще не варит.

– Хитро, – Вовчик хмыкнул, – меня работой нагрузил, а сам спать.

Стас не ответил, погруженный в свои мысли.

– Вот еще что… Ты знаешь, где найти Баху?

– Жулика? – водитель удивился. – Ну, кафе знаю, где он сидит, а так… Узнать?

– Да, желательно. Пока не знаю зачем, но…

– Чутье?

– Оно, – Стас утвердительно кивнул. – Только на него и можно положиться, куда ни плюнь – везде непонятки…

– Узнаю. Приехали! – Хабаров обнаружил, что машина стоит у его подъезда. – Иди спи, через два часа жду… или сам заеду, если твои «колеса» не заберут. Увидимся.

Дома Стас не раздеваясь завалился на диван. Казалось, стоит только лечь – все, Морфей обнимет, ан нет: мысли, до этого затаившись, устроили массированную атаку на голову.

Зачем кому-то валить Трофимова таким изощренным способом? Шантаж, угрозы, компромат… Слишком сложно: не в ходу такие методы у их круга. Да, он не простой «коммерс»: имеет хорошие связи и вполне способен обеспечить войну деньгами, но, как сказал однажды Хабарову пойманный киллер, «кровь у банкира и нищего одинаковая, разница только в цене и желании ее выпустить». Наняли бы спеца, он бы уладил дело – враги бизнесмена вполне могут себе это позволить.

Баха… Оскорбленный горец, у которого увели товар, или, как говорится, «поимели на лавэ»… Злой народ, гордый – вполне мог отомстить, но зачем требовать деньги? Вернуть свое? Поиграть на нервах? Прислать в итоге дочь в шести пакетах, как и обещал неизвестный абонент? Вариантов много, итог один – в любом случае никого отпускать не собираются. Баха – самый плохой вариант из всех, потому как опасный и непредсказуемый.

Второй по вероятной причастности – Прохор, доверенное лицо, имеющий доступ к закрытой внутренней информации: контакты, услуги, нужные и уже приобретенные люди… Есть мотив – скинуть с вершины Трофимова, самому же занять его место, однако не ясно, зачем ему похищение? Деньги отпадают – не потратить, уничтожить морально… возможно, но уж очень зыбкая основа для такого плана, абсолютно никаких гарантий, что он осуществится.

Котова Елена. Скорее всего, вообще не причастна ни к похищению, ни к полковнику – ни мотива, ни смысла, по крайней мере очевидного. Представитель итальянцев, просто должна была получить деньги – те же самые пять миллионов! – без всяких ухищрений. С Трофимовым дел до этого не имела, никаких конфликтов, по его словам, не возникало; единственное, что насторожило, это требуемая бандитами сумма, но жизнь не кино – совпадения и не такие случаются.

Теперь же еще какой-то мутный Вейгнер, ни к селу ни к городу вписавшийся в эту запутанную схему. Откуда взялся? Имеет ли какое-то отношение к Ольге – или же участник другой игры, странным образом переплетенной с похищением? Почему его скорейшее освобождение так важно для шантажиста, что он с того имеет?

Медленно, неохотно затихал в голове шум несущихся рассуждений и догадок. Стас, проваливаясь в сон, уже не отличал реальности от мира фантазий, ловил странные образы и едва заметную, все время ускользающую из рук ниточку – словно картинка пазл, в котором нет одного кусочка и вся работа насмарку, ведь без этой единственной детальки невозможно закончить труд. Наконец, устав искать, он сдался – темнота укутала разум, расслабила мышцы… Через минуту Хабаров спал.

* * *

– Э-эй! – Стас крикнул во тьму, и эхо многократно передразнило его. – Э-эй!

Место было незнакомым, очень темным и почему-то липким, будто в воздухе растворили клей. Дышать тяжело, идти тоже, стоять нельзя… Повторяя раз за разом, как мантру, эти слова, он начал двигаться, преодолевая сопротивление воздуха, темноты, странного давления со всех сторон – казалось, целый мир ополчился на человека, недвусмысленно давая понять, что он пришел туда, где ему совсем не рады.

Остановившись передохнуть, Стас огляделся – по-прежнему темно, очертания странных предметов, коим не придумано названий, то появлялись, то снова тонули в липком мареве, но… приглядевшись, он увидел вдалеке пляшущий огонек, будто горит костер. Собравшись с силами, двинулся в ту сторону.

Шел долго: ноги словно тонули, давление невидимой стены усиливалось, по лицу градом струился пот… Внезапно все кончилось – Хабаров стоял на широкой поляне, освещенной костром, тьма же, словно боясь огня, окружила ее плотной стеной.

– А, пришел… – Старческий, почему-то знакомый голос заставил его вздрогнуть. – Садись, отдохни.

С другой стороны поляны, до этого невидимой глазу из-за высокого пламени, вышла старуха в рваном черном платье. Седые волосы клочками торчали в разные стороны, выцветшие глаза блестели, отражая огонь. Хабаров, приглядываясь, находил знакомые черты, но не мог составить цельного портрета.

– Не узнал, – констатировала старуха, – так и думала. Никогда тебя не любила.

– Бабушка?! – его удивлению не было предела. – Вот уж кого не ожидал…

– Оно и видно, – бабка неприятно улыбнулась. – Если б не велели, сама не пришла к тебе, но…

Стас ее почти не помнил: бабка по отцовской линии действительно не любила внука. Ходили слухи, что промышляла она колдовством, вредила людям по-тихому, могла сглазить или порчу навести… Отец, как подрос, уехал из дома и почти не общался с матерью – Клавдия Васильевна перед самым его отъездом велела никогда не возвращаться, – чтоб беды не было. Хабаров-младший видел ее только два раза, которых вполне хватило, – больше ни он, ни она встречаться не стремились.