Монетка на счастье - Барбара Картленд

Экипаж лорда Рейвена, напротив, являлся последним достижением искусства каретных мастеров, он был предназначен для длительных путешествий, упряжка из шести лошадей легко преодолевала самые высокие холмы и осиливала самые скверные дороги. В другой карете, не столь элегантной, но тоже на диво слаженной, ехали Голубка и Эллен, камеристки Берил, слуга его светлости мистер Трулав и мажордом. Там же находился багаж. При каждой карете имелись два кучера и три форейтора; на облучке первой из них сидел капитан Эрншоу, в чьи обязанности входило указывать дорогу.

По пути в Дувр ночевали у многочисленных друзей Берил, и Клионе впервые пришлось наблюдать веселую компанию, где подруга была некоронованной королевой. К сожалению, она не сумела толком разобраться в этих светских щеголях и щеголихах, которые все одинаково разговаривали, выражали одни и те же мнения, смеялись над одними и теми же шутками.

Клионе казалось, будто они играют какую-то роль. Они не осмеливались быть самими собою, высказывать свое истинное отношение к чему-то или кому-то. Они свято блюли правила хорошего тона, рассуждали, как было положено в высшем обществе, и, по мнению Клионы, боялись оказаться вне особенного магического круга, существовавшего в их воображении.

— Тебе весело, душа моя? — часто спрашивала Берил.

— Я в восторге от всего, — заверяла Клиона; и в самом деле, ей было интересно останавливаться в больших загородных усадьбах, встречать щедрое гостеприимство, отведывать новые и неизвестные яства, которые везде подавались к столу, ей открывалась жизнь в богатстве и роскоши, в окружении бесчисленных слуг.

Однако она видела: все это лишь театральный спектакль, где она единственный зритель. Вероятно, лорд Рейвен интуитивно догадывался о ее впечатлениях — однажды вечером Клиона сидела в сторонке в элегантном салоне, где болтали и смеялись многочисленные гости, и он неожиданно подошел и тихо произнес:

— «Весь мир — театр»[19].

Она улыбнулась, узнав цитату.

— Боюсь, для меня здесь не найдется роли, милорд.

— Вы уверены в этом или только притворяетесь скромницей?

— Я никогда не притворяюсь, — ответила она просто.

— Я верю, что это правда, сколь бы невероятной она ни казалась, — заметил он.

На мгновение их взгляды встретились, но он тут же отвернулся, с обычным своим видом циничного безразличия прошел в дальний конец зала и сел за карточный стол, где играли в фараон. Это были первые слова, которыми лорд Рейвен и Клиона обменялись наедине после того вечера, когда она обедала в Рейвен Ройял и потом ехала с ним вдвоем через залитый луной парк.

Они возвращались не спеша — хоть ночь стояла светлая, дорога таила опасность для лошадей, особенно когда пришлось ехать сквозь лиловую тень леса. Поначалу не разговаривали, но потом Клиона, боясь показаться невежливой, сочла необходимым выразить благодарность за оказанный ей прием, вовсе не такой страшный, как она думала, и сказала застенчиво:

— С вашей стороны большая любезность, милорд, сопровождать меня в Замок — ведь вам придется снова проделать весь путь до дома.

— Вы предлагаете оставить вас на милость любого разбойника с большой дороги, который может прятаться в лесу?

Клиона засмеялась.

— Право, здесь вряд ли есть разбойники, — сказала она. — Последний раз об одном грабителе слышали в Эйсбери, в двадцати милях отсюда. Эти джентльмены, похоже, не испытывают к нам интереса. Возможно, потому, что у нас нет ничего, достойного их внимания.

— Вы говорите о себе? — спросил лорд Рейвен.

— Конечно, — ответила Клиона. — Я упустила из виду, что вы богаты, и лорд Форнсетт тоже. Вы обладаете сокровищами, любой грабитель украл бы их, будь у него возможность. У меня нет ничего, и я в безопасности.

Она подняла голову и поглядела на небо, и лунный свет озарил ее большие глаза и полураскрытые губы. Ее движения были исполнены грации и изящества, она была невыразимо прекрасна, но лорд Рейвен лишь заметил сухо:

— Ваша наивность умиляет.

— Наивность? — растерянно повторила Клиона. — Не понимаю.

— Если красивая женщина заявляет, будто не имеет ничего, что мужчина желал бы украсть, она либо наивна, либо poseuse[20].

На миг Клиона задумалась над этими словами, и вдруг кровь прихлынула ей к лицу.

— Мне ясна суть сказанного вами, милорд, — промолвила она тихо. — Я сказала глупость. Постараюсь впредь не говорить, не подумав.

— Нет! — повелительно сказал лорд Рейвен. — Это не пойдет вам на пользу. Правдивые люди встречаются редко — мне даже не вспомнить, когда в последний раз я видел подобного человека. Продолжайте говорить, что думаете.

— Чтобы позабавить вас, милорд? — спросила Клиона с неожиданным вызовом.

Почему она чувствует себя так неловко и неуверенно в его обществе? Она действительно никогда в жизни не была притворщицей, никогда не хотела выглядеть иной, чем есть. Теперь ей казалось, это не достоинство, а скорее недостаток, и лишь потому, что ехавший рядом господин — циник.

Они почти не разговаривали, пока не достигли главной аллеи Замка. Окна светились только в верхних этажах, и Клиона, поглядев с беспокойством, не видно ли карет, облегченно проговорила:

— Кажется, гости разъехались. Мы в безопасности.

— Вы жалеете, что не могли присутствовать на обеде? — спросил лорд Рейвен. — Подумайте сами, как много значит знакомство с принцем Уэльским, будущим королем Англии.

Клиона еле заметно вздрогнула.

— У меня нет желания знакомиться с его королевским высочеством, — проговорила она. И добавила поспешно: — Мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я не являюсь верноподданной короля Георга или не испытываю уважения к принцу и его высокому положению. Просто я ничуть не стремлюсь познакомиться с ним на званом обеде или светском рауте.

— Это правда?

В голосе лорда Рейвена слышалось удивление, и Клиона, обернувшись к нему, спросила:

— Почему это должно быть неправдой?

— Потому что почти все молодые женщины в вашем положении, — сказал он, — всю жизнь любыми путями, ссорясь, интригуя, добиваются чести быть принятыми в Карлтон-хаусе. Это их цель, Эльдорадо, утопия, столь многие мечтают о ней, и лишь единицы достигают.

Клиона звонко рассмеялась.

— Что же, я не войду в их число, — сказала она, — и не стану состязаться за королевскую милость.

— Любопытно, скажете ли вы то же самое через год, — задумчиво проговорил лорд Рейвен.

— Я буду думать то же самое, что и сейчас, в этом я убеждена, — ответила Клиона, но, помолчав, взглянула на своего спутника и добавила: — Нет, пожалуй, это не так. Через год я стану старше и, надеюсь, мудрее. И все же бегать за людьми лишь потому, что они важные персоны, вовсе не проявление мудрости или большое удовольствие.