Грех и любовь - Барбара Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постояв несколько секунд, чтобы собраться с духом, Джейн огляделась по сторонам, не идет ли кто по коридору, и постучала в дверь. Она приказала себе быть с Итаном решительной и твердой, заставить его сказать ей все, что она должна знать.
А потом она тоже кое-что ему скажет.
Дверь открылась. На пороге стоял мужчина невысокого роста, аккуратно одетый и подтянутый, с узким, как у гончей, лицом. Бесстрастно взглянув на Джейн, он вежливо сказал:
— Вы, наверное, заблудились, мисс Мейхью. Вас проводить?
Похоже, камердинер Итана знал, кто она такая. Наверняка лакеи уже вдоволь о ней насплетничались.
— Я не заблудилась, — ответила Джейн. — Я должна поговорить с лордом Чейзбурном. Немедленно. Он еще не уехал?
— Если позволите, я его поищу. Если он в доме, я передам ему то, о чем вы просите.
— Вы не понимаете, — бросила Джейн, пытаясь заглянуть через голову камердинера сквозь приоткрытую дверь в спальню, однако не увидела ничего, кроме сверкающих оконных стекол в дальнем углу. — Я должна срочно его увидеть. Сию минуту.
— Я скажу ему об этом. Всего хорошего.
Отступив в комнату, камердинер начал закрывать дверь, но не тут-то было. Джейн проворно сунула в отверстие ногу, обутую в черный кожаный башмак.
— Я знаю, что он у себя. Впустите меня.
Слуга, не ожидавший такой наглости, тем не менее попытался закрыть дверь.
— Это выходит за рамки приличий. Ведь это спальня джентльмена!
— Итан, вы здесь? — крикнула Джейн и бросила камердинеру:
— Скажите ему, что я не уйду.
Подстегиваемая мыслью о том, что Марианну вернут матери, которой она не нужна, Джейн прислонилась плечом к деревянной двери и с силой толкнула ее. Несколько секунд они с камердинером провели в нелепой борьбе. Джейн хотела войти в комнату, камердинер делал все, чтобы ее остановить.
— Да впустите же ее, Уилсон, — послышался из глубины комнаты голос Итана. — Это всего лишь Джейн.
«Всего лишь Джейн»…
Слова эти причинили ей боль, которая, однако, тотчас уступила место раздражению. Значит, она все-таки оказалась права. Он и в самом деле ее избегает.
Ожидая увидеть вульгарную малиново-золотую спальню, Джейн была приятно удивлена, очутившись в комнате, выдержанной в бледно-голубых и серебристых тонах. Должно быть, отделка проводилась под руководством леди Розалинды. Гора подушек на кровати была аккуратно накрыта покрывалом. На прикроватной тумбочке лежало несколько книг. У незажженного камина стояло кресло с подушечкой для головы, так близко, чтобы Итан при желании мог поставить ноги на каминную решетку. Уютная комната была ничуть не похожа на то место, где предаются любовным утехам.
Впрочем, у него ведь есть для этих целей комната в башне, напомнила себе Джейн. Может быть, вон за той едва различимой дверью в углу скрывается потайная лестница, ведущая в логово греха?
Итан стоял перед зеркалом в серебряной раме и пытался завязать белоснежный галстук. Уилсон бросился ему на помощь. На графе не было ни сюртука, ни жилета. Лишь пара плотно обтягивающих ноги панталон желтовато-коричневого цвета да белая рубашка, под которой при каждом движении играли мощные мышцы. Джейн почувствовала, как у нее сладко забилось сердце. Возникло острое желание обнять Итана, прижаться щекой к его сильной спине, вдохнуть его запах и ощутить его ласковое тепло.
О Господи! И о чем она только думает? Ведь она уже не та страдающая от неразделенной любви девчонка, она — женщина, имеющая собственную жизнь, в которой нет места мужчинам.
Взгляды их в зеркале встретились. Вставляя в галстук бриллиантовую булавку, Итан смотрел на Джейн с нескрываемым удовольствием, словно наблюдал за клоуном из труппы бродячих циркачей.
— Итак, мисс Мейпоул, — наконец изрек он, — вторжение ко мне в спальню быстро вошло у вас в привычку.
— Мне хотелось поговорить с вами наедине.
— Этого хотелось бы многим женщинам. — Итан нагло ей ухмыльнулся. В его темных глазах плясали дьявольские искорки. — Впрочем, их интересовали не разговоры, а нечто другое.
— В отличие от них я хочу с вами только поговорить. Если вы в состоянии меня выслушать.
— Разумеется.
Повернувшись к камердинеру, Итан кивнул, и тот молниеносно исчез в туалетной комнате, закрыв за собой дверь.
Прошествовав к креслу с подушечкой для головы, Итан рухнул в него, вытянул ноги и, закинув руки за голову, взглянул на Джейн.
— С вашей стороны было довольно рискованно приходить сюда. Если кто-то застанет вас со мной наедине, вы погибли. — Он окинул Джейн долгим взглядом с головы до ног. — А жалко погибать, не вкусив хоть немного удовольствия.
У Джейн возникло неприятное ощущение, что, платье у нее прозрачное и Итан видит сквозь него. Точь-в-точь как много лет назад, когда он сидел на дереве и заглядывал в вырез ее платья.
— У меня не было выбора. Вы снова собирались уехать без меня.
Итан пожал плечами, даже не пытаясь этого отрицать.
— Мужчины могут поступать так, как им заблагорассудится, и отправляться туда, куда им хочется, — ухмыльнулся он. — Это вы, женщины, шагу не можете ступить одни. Вас обязательно должен кто-то сопровождать.
— И вы охотно пользуетесь этой привилегией. В конце-концов мужу не возбраняется обманывать жену, а, вот жене. категорически воспрещается делать то же самое.
Улыбка на губах Итана погасла.
— Подбирайте выражения, мисс Мейхью. Мнение должно быть основано на фактах, а не на догадках.
От страха у Джейн запершило в горле, однако, напомнив себе, что ее обязанность — помочь несчастной, доверившейся ей женщине и наказать мужчину, по вине которого та находится сейчас в таком плачевном состоянии, она смело заявила.
— Я знаю больше, чем вы думаете После того как вы ушли, я вернулась к леди Порции Итан напрягся, хотя продолжал сидеть, развалившись в кресле.
— Неужели? И что же она вам рассказала?
— Что Джордж Смоллетт проиграл все ее деньги, а потом бросил ее. — «Что вы развлекались с другими женщинами и совершенно не обращали внимания на свою жену», — подумала она, однако не стала этого говорить, лишь крепко сжала руки.
Роль посредницы оказалась труднее, чем она себе представляла. — Она хочет, чтобы вы знали, что она раскаивается в своей ошибке и хотела бы с вами помириться.
— Вот как?
Лицо Итана по-прежнему оставалось суровым.
— Я понимаю, вы на нее, должно быть, сердитесь, — неуверенно продолжала Джейн, — но я искренне считаю, что она раскаялась в своем поступке.
С улицы донесся приглушенный шум колес: мимо дома проехала карета. Глаза Итана превратились в узенькие щелочки, и непонятно было, о чем он думает.
— Позвольте сказать вам кое-что, и надеюсь, вы это хорошенько запомните, — наконец проговорил он. — Я не стану обсуждать с вами Порцию. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.