Денис Давыдов - Александр Барков

Давыдов посвятил Кульневу вдохновенные и пламенные стоки:

Поведай подвиги усатого героя,О муза, расскажи, как Кульнев воевал,Как он среди снегов в рубашке кочевалИ в финском колпаке являлся среди боя.

Пускай услышит светПричуды Кульнева и гром его побед!

Наш Кульнев до зари, как сокол, встрепенулся,Он воинов своих ко славе торопил:«Вставайте, – говорил, вставайте, я проснулся!С охотниками в бой! Бог храбрости и сил!»

Итак, в 1806–1807 годах Денис Давыдов сражался на полях Австрии и Пруссии, в 1808-м – в Швеции, где готовился с армией брать приступом крепость Свеаборг. Однако вскорости дело обошлось миром. Крепость сдалась без боя. И пылкий Давыдов скачет на север. Там он успешно сокрушал неприятеля в Финляндии под началом легендарного генерала-рыцаря Кульнева, плечо к плечу с которым штурмовал по льду Ботнический залив, покорил Алландские острова. В 1809–1810 годах он прославил знамена русские в Молдавии и Турции, громя врага с Дунайской армией.

Кампании эти явились для Давыдова «колыбелью военного поприща», они дали ему возможность верно оценить тактику и стратегию талантливых, не ведавших страха полководцев.

Подвигами на поле брани, стихами и песнями он снискал к себе горячую любовь.

Часть ТРЕТЬЯ

Роковой двенадцатый год

Много в этот год кровавыйВ эту смертную борьбу,У врагов ты отнял славы,Ты, боец чернокудрявыйС белым локоном на лбу!

Великий и незабвенный для России год. Грянул, накатил как смерч.

Победное шествие по Европе вскружило голову Бонапарту, лелеявшему мечту стать повелителем мира. Однако на пути к мировой короне пред ним предстала громадная, своевольная Россия, и он решил сокрушить и ее: «...Мы раздробим Россию на прежние удельные княжества и погрузим ее обратно во тьму феодальной Московии, чтоб Европа впредь брезгливо смотрела в сторону Востока».

Своей пышной и угодливой свите дерзкий властелин мира заявил: «Успех моей кампании обеспечен. Я пойду на Россию во главе могучих сил. Я соединю под своими знаменами не только большие армии Италии, Германии, Польши, Рейнского Союза, но даже Турции и Швеции. После Суворова в России не осталось талантливых полководцев, кроме одного, это князь Багратион. Захватив Москву и сделав Россию вассальным государством, я прогоню Англию с морей и подчиню себе Испанию и Португалию. Помимо всего прочего, этот дальний путь в дикую, медвежью страну будет и путем в Индию. Александр Великий хотел пройти не большее расстояние, как до Москвы, а очутился на Ганге. Я должен отнять у Азии край Европы, чтобы оттуда напасть на Англию с тыла. Покорив Россию, я стану властелином Востока. Моя великая и непобедимая армия может достигнуть Ганга, а там, стоит только сверкнуть шпагой, чтобы мигом сорвать с Индии легкий флер торгашества. Это будет самый гигантский поход, когда-либо задуманный человеком, самое смелое предприятие, но вполне осуществимое в нашем бурном столетии».

Бонапарт не предполагал, что за этой необъятной загадочной и безмолвной страной стоит сильная и верная своему долгу армия. Армия, которой покорились Кагул, Рымник, Измаил, Прага, турецкие степи, равнины Италии, Швейцарские Альпы. Армия, овеянная победами Петра Великого, Румянцева и Суворова. Солдата русского мало было подавить своею массою и положить на лопатки, необходимо было еще сломить его на редкость крепкий дух. Да к тому же у этой армии, ведомой мудрыми полководцами, есть надежная поддержка и опора – великий и могучий русский народ.

Намереваясь закончить поход одним неожиданным и сокрушительным ударом и предвкушая скорую победу, Наполеон заранее поделил свои будущие владения: прусскому королю он сулил Прибалтику, турецкому султану – Крым и Грузию, польским панам – украинские и белорусские земли, а своему родственнику, австрийскому императору, – Западную Украину. Маршалам он хвастливо обещал, что Москва и Петербург будут им достойной наградой. Здесь они найдут теплые квартиры, пышные балы, золото, жемчуга... и с несметными богатствами возвратятся в родное отечество.

...По весне 1812 года в России бурно разлились реки, затопив на десятки верст берега, пашни, селения, в небесах частенько грохотали бури, прокатились землетрясения в Дубоссарах, в Балте, в Очакове, предвещая недоброе. В Москве завывали в печных трубах свирепые ветры, небо от них заволакивало пылью, рушились, трещали заборы и сараи. Порою с домов ураганом срывало крыши.

«С необычайными явлениями природы сопряжены бывают и необычные политические события, тайна эта известна Тому, Кто управляет природою и судьбою человечества», – мудро высказался прусский король Фридрих II.

В простонародье о Наполеоне по дальним городам и весям ходили слухи, будто появился в миру тот самый Аполион, о котором писано в 9-й главе Апокалипсиса (Откровении) Иоанна Богослова: что он и есть натуральный антихрист. При помощи сатаны он собрал великие силы. А бессчетное воинство его – со львиными зубами и со скорпионьими хвостами.

Профессор Дерптского университета Гецель писал военному министру Барклаю-де-Толли, что в числе 666 (число зверя – Апок. Глава 13, стих 18) содержится имя Наполеона. При этом послании профессор приложил и французский алфавит.

К тому времени в России от основания Москвы прошло уже 665 лет – старожилы почитали это весьма знаменательным.

Ко всем прочим бедам на нашей западной границе в начале 1812 года стали объявляться французские эмиссары (шпионы). Это были фокусники, комедианты, странствующие монахи, землемеры, снимающие планы с разных мест.

Прославленный «несгораемый» французский фокусник Жени Летур объездил со своими представителями всю Европу, побывал он и в России. Помимо своих цирковых представлений он с успехом исполнял и роль шпиона. Коронный номер его заключался в том, что Летур входил в раскаленную печь, где жар достигал ста двадцати пяти градусов, и преспокойно садился там за трапезу.

В Северной и Белокаменной столицах и в провинциальных городах в ту пору вообще было много иностранцев, в основном французов. Они с успехом торговали непозволительными товарами, а также воспитывали в дворянских семьях юношество.

Неизбежность войны день ото дня становилась очевидной. Войны, подобной бурному снежному обвалу в горах. И обвал этот вот-вот должен был двинуться и обрушиться на страну, имя которой – Россия.

Опаленный в жарких сражениях в Австрии, Пруссии, Финляндии и Турции, Денис Давыдов, которому исполнилось двадцать восемь лет, по-прежнему состоял адъютантом князя Багратиона. «Тучи бедствий, – тревожился он, – сгущаются над дорогим Отечеством нашим. А посему каждый сын его обязан платить ему всеми своими силами и способностями».

Думая о судьбе Родины, он твердо решил оставить службу в штабе и обратился к князю с просьбой о переводе его в ряды действующей армии, в гусарский полк.

Багратион одобрил горячее стремление своего адъютанта и направил военному министру, генералу от инфантерии М.Б. Барклаю-де-Толли, рапорт:

«Адъютант мой, лейб-гвардии гусарского полка ротмистр Давыдов, желает предстоящую кампанию служить во фронте, просит о переводе в Ахтырский гусарский полк. Уважая желание его, основанное на только похвальном намерении и готовности оправдать его самим делом, покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства испросить на перемещение Давыдова в Ахтырский гусарский полк высочайшее сопозволение.

При сем случае, вменяя в обязанность свидетельствовать о достоинствах офицера сего, служившего несколько кампаний при мне и при других начальниках с отменною честию, я покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства довести до сведения его Императорского Величества признательность мою к отличным заслугам Давыдова и, исходатайствовав высокомонаршее воззрение на службу его при перемещении в полк, испросить старшинства настоящего чина.

Генерал от инфантерии Багратион!»

В скором времени просьба Давыдова и ходатайство за него Багратиона были удовлетворены. Ему присвоили чин подполковника с назначением командиром первого батальона Ахтырскго гусарского полка. Полк этот входил в армию князя Багратиона, располагался вблизи города Луцка и вскорости должен был выступить к Брест-Литовску и далее – к Белостоку. В окрестностях Белостока, в Заблудове, Давыдов узнал о нашествии французов.

Жребий брошен! В ночь на 23 июня темная наволочная туча войны двинулась. Огромная, более чем 600-тысячная великая армия при 1372 орудиях под командованием Бонапарта состояла из десяти корпусов, резервной кавалерии и императорской гвардии. В кромешной тьме французы стали сосредоточиваться на лесистом возвышенном берегу Немана.