Танец лунного света - Кэтрин Манн

— Это прекрасно.

— Я прочитал это на открытке.

Она толкнула его в плечо:

— Неправда.

— Может, и неправда. — Он открыл перед ней дверь. — Я просто хотел выиграть еще несколько бонусных очков в твоих глазах, поэтому немного поработал над собой.

— Тебе всегда нужно с кем-то соревноваться. — Сара села в машину, как делала десятки раз в прошлом.

— Мне нужна ты.

Это была правда. Совсем скоро он покажет ей, как сильно она нужна ему.

Рейф сел за руль и включил зажигание. Интересно, какую машину выберет Сара, когда привыкнет к нему настолько, что позволит покупать что-то для нее? Может, ему удастся заключить с ней сделку: сколько он потратит на нее, столько же вложит в благотворительность. Это должно ей понравиться, она ведь так серьезно относится к «Надежде Ханны»…

Рейф оборвал эти мысли, не дав им толком развиться. Он не хотел сейчас думать о матери.

— Почему ты так внезапно изменил политику общения со мной? — спросила Сара, устраивая горшок на коленях. — Вся эта романтика, свидания, страстный секс… Не то чтобы мне не понравился секс, просто ты так хорошо держался вдали от меня эти пять месяцев.

— Это тебя уязвляет? — усмехнулся Рейф, поворачивая.

— Не думаю, что ты нарочно избегал меня. Или я ошибаюсь?

— Я просто привез тебе цветок и цитату из открытки. Однако, если ты позволишь, я дам тебе куда больше.

— Как быстро ты забыл наш вчерашний разговор про дорогие подарки.

Он долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на дорогу:

— То, что я хочу дать тебе, не материальные блага.

Она сделала глубокий вдох и положила руку ему на бедро, провела по нему вверх, пока ее рука не коснулась… Рейф перехватил ее запястье и прижал ее руку к губам:

— Осторожнее! Я не хочу попасть в аварию или выплатить еще один штраф офицеру Гарсии. Мы будем у меня через пять минут, и ты сможешь сделать со мной все, что захочешь.

— Ты серьезно? — тихо спросила Сара. — Ты правда думаешь, что самые важные в жизни вещи не покупаются и не продаются? Что наши отношения — бесценны?

— Разумеется.

— И что же ты имел в виду?

— Хочешь доказательств того, что я не прагматичный сухарь? — Он посмотрел на нее, приподняв бровь. — Хочешь меня испытать?

— Извини. Я не хотела тебя оскорблять.

— Значит, ты признаешь, что я могу что-то чувствовать? — Он невесело рассмеялся. — Прогресс налицо.

Сара прижала к себе горшок:

— Ты ведь не станешь отрицать, что сам изо всех сил старался создать такое впечатление о себе?

— В нашем деле слабость не котируется.

— Не закрывать фабрику — тоже признак слабости?

Она смотрела на него так внимательно, так требовательно, что Рейф пережил дежавю: он вспомнил, как мать допрашивала его, когда он был во втором классе, как он порвал рубашку — с точно таким же лицом. Он ответил ей, что поколотил Квентина Доббса за то, что он столкнул Сару с качелей, и ему совсем не стыдно, ведь он мужчина, а настоящие мужчины должны защищать слабых. По глазам матери Рейф понял — она согласна, но она все равно заставила его извиниться перед Доббсом.

Впервые Рейф почувствовал некоторую неуверенность насчет судьбы фабрики. Однако ее закрытие имело смысл с финансовой точки зрения. Если она продолжит функционировать, это только на некоторое время оттянет неизбежный печальный конец для рабочих. Для слабых…

Проклятье.

Рейф не хотел думать об этом. Ему надо было сосредоточиться на том, как удержать Сару рядом с собой — и в своей постели. Пока лифт вез их на верхний этаж его дома, он властно прижал Сару к стене и накрыл ее губы своими, попутно вытаскивая шпильки из ее волос. Она без колебаний обхватила его рукой, прижимая к себе; другая ее рука, занятая горшком, участия в процессе не принимала, но движения ее бедер ясно давали Рейфу понять, что она целиком и полностью отдается происходящему. Рейф не знал ничего, что могло бы сравниться с ее волосами по мягкости. Сара была ни на что не похожа. То, с какой готовностью она отвечала на его прикосновения, едва не довело его до разрядки прямо в лифте.

Рейф торопливо расстегивал ее блузку, когда двери наконец открылись. Всего на мгновение разорвав поцелуй, он вывел Сару в прихожую, забрал у нее цветок и поставил его на стол. Через несколько секунд они уже были в гостиной, и Рейф понял, что не может больше ждать. Он сорвал с нее блузку и лифчик и припал губами к ее напряженным соскам. Сара тут же запустила пальцы ему в волосы, прижимая его голову к груди:

— Мы никогда не доберемся до спальни, если все и дальше будет развиваться так стремительно.

— Не думаю, что мне сейчас есть до этого дело. — Он усадил ее на стол и потерся покрытой дневной щетиной щекой о ее грудь, заставляя ее судорожно вздохнуть. — Ты сейчас еще красивее, чем обычно. — Рейф уперся руками в полированную столешницу. — Сара, я так часто думал о тебе, особенно ночами, лежа в одиночестве в номере отеля, желая только одного — чтобы ты была рядом со мной, подо мной, на мне.

Он прижался губами к мочке ее уха, мечтая о дне, когда она позволит ему украсить ее огромным бриллиантом вместо простеньких серебряных гвоздиков. Сара откинула голову назад, открывая ему доступ к своей шее.

— Я все равно не поверю, что все эти годы ты жил только мыслью обо мне, — задыхаясь, сказала она. — Таблоиды кишели новостями о твоих новых пассиях.

Рейф замер и посмотрел на нее:

— Ты следила за новостями обо мне?

— Не в этом дело.

Что-то новое появилось в ее глазах. Ревность? Неуверенность? Не могла же она всерьез тревожиться из-за женщин, с которыми он встречался! Они ведь уже давно не дети. И все-таки Рейф счел нужным успокоить ее:

— Половина этих статей — утки. Ты же знаешь, как много я работаю, у меня просто не было времени на такое количество связей. — Он прижался лбом к ее лбу. — Да, я встречался с другими женщинами, спал с ними, но это не мешало тебе быть властительницей моих грез.

Он сам не понимал, как это признание вырвалось из глубин его души; он даже не был уверен, что знал о существовании этой мысли и этих глубин. Из-за Сары с ним творилось что-то непонятное.

— О, Рейф, — печально сказала Сара, — это всего лишь снова твоя тяга к соревнованию. Этот дом, машина… Все это призвано дать городу понять, что ты выиграл. Как только мы решим наши разногласия, ты пойдешь дальше…

Рейф вдруг испугался. Она уже сейчас думает о конце? Бесценное время рядом с ней текло быстро, и Рейф не мог позволить себе тратить его на ненужные разговоры. Он знал, как убедить Сару, что он не забыл ее, что действительно постоянно думал о ней. Он толкнул ее дальше на стол, сметая на пол подсвечники и бронзовые блюда.