Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

Здесь надо немного пояснить, как в то время это происходило. Строительство Норильского комбината велось невиданными, ударными темпами. Очень нужен был «большой никель» стране. Проектные институты едва успевали выпускать чертежи, заводы изготавливать оборудование. Всё «с колес» шло в работу. Не успевали проектировщики только выпускать сметы на предстоящие работы. Это документы с расчетами стоимости работ по строительству зданий, сооружений, цехов, дорог, трубопроводов и т. д.

Правительство приняло решение строить без смет, а строителям и монтажникам платить за фактически выполненные и обсчитанные согласно ценникам и справочникам объемы работ. То-есть, сметы на выполненные каждый месяц работы мы считали сами. На комбинате была целая служба по приемке выполненных работ и оценки правильности расчетов стоимости. Ну и для правильного понимания данного аспекта в уголовном кодексе имелось несколько строгих статей для тех, кто припишет лишнее и получит не заработанное.

Нас курировал специалист по монтажу электрики, автоматики и связи Костромин. Милый дядька. Конец каждого месяца у него был расписан по минутам. Надо было в нескольких организациях, в каждой из которых по полдесятка участков, принять работы. На каждом участке его ждала полуметровая кипа документации. Всё надо было просмотреть, проверить, подписать.

Он справлялся с этой огромной работой своеобразно. Отмечал в спецификациях к проекту, что ему предъявляли, ту часть оборудования и материалов, которая была смонтирована и предъявлена к оплате. Некоторые проекты исполнялись несколько месяцев, поэтому он ставил цифру выполнения (и оплаты) напротив позиции и монтажники уже не могли следующий раз «предъявить» больше, чем осталось. Отметки он делал особым цветным карандашом своей марки. Надеялся, что ни у кого в Норильске больше такого нет.

Этот процесс контролировался и другим способом. Полученные со склада под проект согласно спецификации материалы каждый месяц списывались в количестве, указанном в акте выполненных работ. За этим строго следила бухгалтерия каждого предприятия.

Закрытие объёмов происходило часто в теплой, дружественной обстановке. Начальники участков съезжались на какой-то один, накрывали стол, играли в биллиард и шахматы. В перерывах в приемке куратор не прочь был сгонять партию в шахматы. Присутствующие знали, что выигрывать у него «не рекомендуется», так как после этого «особый» карандаш мог повычеркивать у выигравшего половину объемов. После окончания приемки был незатейливый товарищеский ужин. Потом куратора отвозили домой.

Система была устоявшейся, и никто не искал в ней брешей, дабы получить деньги за «воздух». Проверялось всё еще и во время плановых ревизий управлений по линии вышестоящих организаций.

Первый «ЛЯП»

Вот во время такой ревизии проводимой трестом и вылезла одна «маленькая» неувязочка на нашем участке. Это было уже через полгода, как Игорь вернулся из отпуска. Приезжает он как-то из управления мрачнее тучи.

— Ты, Володя, такой-то проект предъявлял к оплате, когда я был в отпуске?

— Ну да. Ты сам мне оставил чистую спецификацию и велел предъявить. Я обсчитал и «продал».

— Значит это я идиот. Забыл, что парой месяцев раньше уже именно этот проект по установке системы автоматических стрелочных переводов горизонта — 90 метров я уже предъявил. А комиссия углядела, что за один и тот же объект деньги получены дважды. Ждут разъяснений. Да еще и суммы совпали до рубля, а ведь считали мы в разное время! Вот научил, так научил! Хоть бы где ошибся, можно было бы как-то отбрехиваться.

Ситуация «пахла керосином». Нам дали три дня для объяснений. Тут заглянул в нашу каптерку бывший наш прораб Гера Белкин. Он с полгода как перешел на рудник зарабатывать подземный стаж. Работал он как раз начальником службы внутрирудничного транспорта и часто забегал попросить что-либо из материалов. Выслушав нашу печаль, он бодро встрепенулся и заявил:

— Ну, ребята, тут меньше чем шестью пузырями не обойтись!

На наш немой вопрос он начал считать:

— Два главному механику, он акт составляет, два главному инженеру — он утверждает. Ну и мне за оргработу. Тоже два.

Меня как молодого навострили в гастроном «Маяк» за объявленными напитками (шесть бутылок «Московской особой») и какой-то закуской. Герман пошел договариваться и на следующий день притащил оформленный по всем правилам Акт, из которого следовало, что в результате обрушения породы на горизонте — 90 м. была полностью разрушена система стрелочных переводов, и проект № такой-то должен быть смонтирован заново в полном объеме! Комиссия была удовлетворена, а мы больше таких грубых проколов не допускали.

Моральный дух

Много можно писать о несуразицах социалистического способа хозяйствования, но это скучная материя. Хочу сказать, что мы все были настроены не на обман государства, а на выполнения задач по вводу объектов в строй. Часто, особенно в конце года, бригады сутками авралили, не уходя домой, а только поспав в прорабке на скамейке или на полу 3–4 часа. И сдавали объекты. И никто не считал переработанные часы.

— Ты начальник дай после Нового Года пару отгулов, да наряды закрой по-божески.

Вспоминаю один пример, характеризующий моральную атмосферу в коллективе. Она была присуща и городу в целом. Это нетерпимость к проявлениям хитрости, ловкачества, карьеризма, неискренности. После шести лет жизни в Одессе, с ее атмосферой делячества, взяточничества, блата, мы на Севере окунулись в общество честных, открытых отношений.

Конечно, люди обращались друг к другу за помощью. Но оказание услуг строилось не на принципе деляг: «А что я с этого буду иметь?», а на принципе: «Помоги другу, чем можешь. Когда-нибудь кто-то и тебе поможет». О «вознаграждениях» доктору или мастеру в парикмахерской не было и речи. Если уж стрижешься долго у любимого мастера, то отношения не как клиент с работником, а как равный с равным. Можно и подарок преподнести на 8 Марта и не удивиться, если получишь подарок в ответ.

Так вот, был у нас в коллективе инженер Тарас Билык. Сам он был с Западной Украины, а ВУЗ окончил в Харькове. Приехал с женой Светланой, ее взяли в плановый отдел. Тарас поработал мастером на участке, а потом был назначен в отдел подготовки производства начальником. Любимым его развлечением было выйти в коридор покурить, оставить щелку в двери и подслушивать, о чем подчиненные говорят. А так как его подчиненные были женщины, то они не могли сидеть молча. Потом начальник заходил и начинал выяснять отношения, вплоть до угроз доложить все «секреты» начальству. Был он на работе неприкрытым карьеристом, рвался всеми силами подняться на большую зарплату. Да и на Север приехал исключительно за «длинным рублем». Как