Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

Прохаживался постоянно по поводу военных, стоило ему только узнать что Полукарп был курсантом военного ВУЗа. Мысль о Лисовском, покруживший в голове, натолкнулась на воспоминание о владельце предприятия где он сейчас находился. Это воспоминание заставило выругаться и стукнуть кулаком по рулю – Лисовский и был владельцем этого завода. Вот что значит не везёт. Последствия легко представимы, в случае ошибки. Альберт вздохнул, выругался, сообщил пространству о своём полном и безоговорочном равнодушии к любым последствиям своих действий, в краткой и метафоричной форме и, тронулся в путь.

В аэропорт Альберт добрался без помех, но – снова был вынужден ждать. Вроде бы и не делал ничего целый день, но устал как собака. Еле сдержался что бы не наорать на парня в форме секьюрити, прибежавшего за посылкой. Судя по словам шефа, позднее окончание рабочего дня гарантировало свободу до полудня на завтра, а возможно и на целый день. Вопрос о машине не поднимался, поэтому Полукарп логично рассудил что до завтрашнего вечера, машина в полном его распоряжении, чем и решил воспользоваться заехав на Автопроездную улицу за своими вещами. Сразу после отчисления он приволок свои вещи к подружке товарища, что согласилась принять их на хранение. Неприятная история тогда приключилась, и теперь, перед каждым посещением квартиры Наташи он делал два звонка. Первый – самой девушке, второй – Толику, товарищу по временам учёбы в военном ВУЗе. Как говорится: опыт – сын ошибок трудных, но в нашем случае это ошибка была скорее болезненной, чем трудной. Притащив вещи на квартиру к Наталье, Альберт даже не подумал предупредить Толяна о своём визите к его пассии, пусть и с совершенно невинными целями. Слово за слово, душераздирающая история коварства Кровавого Карлика и чёрствости отцов-командиров так подействовала на простодушную девушку, что она не отпустила в ночь и неизвестность изгнанного из военного рая почти что ангела в погонах и, уложила его спать на кухне. Пробуждение утром началось с удара в челюсть, прилетевшего неизвестно откуда. Продолжилось серией таких ударов сыпавшихся не то что бы горохом, но часто и основательно. Альберту пришлось отмахиваться вслепую, до тех пор, пока не разлепил закисшие от внезапных ночных слёз, глаза. Увиденное настолько его ошеломило, что он пропустил ещё один удар и, только после этого, впечатал Толика в стенку мощным прямым в подбородок. Недоразумение было быстро разрешено, но осадок остался, и Альберт не рисковал наносить визит без предварительного звонка.

Наташа уже ждала и, судя по её виду и по тому, что сумки с вещами Полукарпа стояли у самого порога – в комнате был Толян в самоволке который не желал тратить сверхценное время на разговоры с бывшим однокурсником.

– Толян! Привет! спасибо за помощь! – выкрикнул Альберт в глубину квартиры и издевательски захохотал, выволакивая сумки на лестничную площадку. Поблагодарить Наталью он уже не успел, поскольку дверь за его спиной захлопнулась сразу же после пересечения его яйцами линии порога жилища греха. Или курсанта – что почти одно и тоже.

Нацепив спортивную сумку на манер рюкзака, курсант перехватил вторую поудобнее и двинул вниз по лестнице, шёпотом насвистывая весёлый мотивчик. Оставленная не улице «Молния» сиротливо подмигнула поворотниками и вскоре груз перекочевал в багажник автомобиля. Вытащив из сумки свою любимую каску, Альберт закрыл багажник и пошёл было к мусорке отлить, но выскочивший из темноты силуэт какого-то существа заставил передумать. В мутном свете фонарей неразличимо грязное маленькое чудовище оказалось обычной, если можно так сказать применимо к Москве, обезьянкой, по всей видимости, системы «Макака». Обезьян Полукарп не любил с детства, с того самого момента, как сидящая в клетке шимпанзе укусила протянутый с целью погладить палец. Четырёхлетний Алик так был поражён коварством животного, что даже не заплакал, а просто затаил ненависть на годы.

Теперь же, похоже, настал момент мести. Курсант поудобнее перехватил каску и, плавно огибая кучу мусора, двинулся в атаку. Обезьяна в ответ сделала то же самое, но по-обезьяньи просто – напрямик. Альберту ничего не оставалось, как отбиваться от животины ногой, по красивой параболе запустив тварь в сторону мусорки, после чего пришлось удивляться. Вместо того, чтобы, подобно любой нормальной обезьяне, испугаться и убежать, данный экземпляр, видимо, был самураем – тварь поднялась на ноги и снова двинула в атаку. Алик выгадал момент и от души приложил своим блестящим артефактом по голове макаки, что окончательно решило исход битвы. Удовлетворённо хмыкнув, курсант отёр каску о снег и наконец завершил задуманный акт вандализма, после чего уселся за руль и с чувством выполненного долга отправился домой спать.

Где-то в Москве, весна, 2012 год

Я наслаждался своими способностями, наблюдал и чувствовал, как сотни тысяч людей одновременно. Я видел людей, как разноцветные, яркие точки. Я раскладывал мозаику людских душ так, как мне хотелось. Совсем недавно я понял, что могу не управлять, а ненавязчиво подталкивать людей к различным действиям. Я научился получать необходимую энергию для жизни и развития по капле из организмов многих людей. Я рос. Неожиданно я стал замечать, что участки мозаики теряют цвет, становясь неприятного, грязно-бурого оттенка. В то же время в разумах людей нарастала напряженность, паника. Я попытался разобраться и узнал нечто, ужаснувшее меня. Зараза. Жуткая зараза, поднимающая мертвых. Зараза, охватившая всю планету, страшнее, чем «испанка». Вирус, отныне живущий в каждом. В том числе и во мне – уборщик, бравший меня в руки, уже носил этот вирус в себе. Теперь стало ясно, откуда у меня эти способности, как мне удалось снова ожить. Радость овладела мною, ибо, будучи и при жизни весьма незаурядным человеком, теперь я смог подчинить вирус себе! Я не переродился в тупую мертвую тварь, которую интересует только еда! Я единственный на свете немертвый-живой! Я живее всех живых!

Когда прошла эйфория, я задумался, что и как я должен предпринять. Нелепо всю свою бесконечную жизнь прозябать в подвале. Раз у меня нет тела, то я должен найти выход (забавный каламбур). Бурые пятна в моей мозаике оказались этими ожившими мертвецами. Живые называют их «зомби». В отличии от живых, у них нет мощного противодействия чужой воле. И я могу полноценно вселиться в их разум, точнее, то, что от него осталось.

Это не самое приятное вместилище, но… за неимением гербовой пишут на простой. В конце концов я должен создать себе комфортное окружение и кого я возьму в союзники на этом этапе – абсолютно не важно! Но это уже задача на День третий.