Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

— А ведь мы могли бы сблефовать, — предложил Теннисон, — Что, если взять да распустить слух о том, что мы знаем, как добраться до рая? Ведь они до смерти не хотят, чтобы кто—нибудь попал туда. Если бы кто-то сумел проникнуть туда и доказать, что это вовсе не рай, это разом выбило бы почву у них из-под ног. Такой слух мог бы остановить их на какое-то время, по крайней мере, у нас было бы больше шансов.

Экайер решительно покачал головой.

— Нет, это не годится. Если мы сблефуем, а они выведут нас на чистую воду, это только укрепит их позицию, и они станут уверены в себе как никогда. Если мы решимся на такое заявление, мы должны быть вне всяких придирок.

— Да, пожалуй, ты прав, — кивнул Теннисон.

— Джейсон, ты вот что вспомни: когда Декер сказал тебе, что знает, где находится рай, как тебе показалось — есть у него какое-то документальное подтверждение или это просто слова?

— Ты имеешь в виду нечто вроде лоции?

— Да, что-то в этом духе. Знаешь, на кораблях бывают такие устройства, где фиксируется весь полет. Он попал в космическую катастрофу, так? А мог он забрать с корабля «черный ящик», прежде чем спасся на катере?

— Правду говоря, — сказал Теннисон, нахмурив брови, — у меня именно такое впечатление и было, — что он не просто слова на ветер бросает, а у него есть какое-то фактическое подтверждение. Но он молчал об этом. Так что я сам не знаю, почему это мне в голову пришло. Я действительно все время так думал, но теперь, говорю тебе, я ни в чем не уверен…

— Джейсон, а мы не могли бы… — осторожно проговорил Экайер и, растерявшись, оборвал фразу, не договорив.

Теннисон понял его, но ответил не сразу.

— Это против моих принципов. Том — мой товарищ, он мне доверяет. Я не могу, Пол, прости.

— Но, Джейсон, мы должны узнать! Я должен узнать!

— Не знаю, — покачал головой Теннисон. — Может быть, ты и прав. Но, умоляю, Пол, аккуратно! Следует все поставить на свои места.

Они приступили к поискам. Теннисон заметил, что обработанные Шептуном камни лежали не на столе, а в небольшой коробочке, что стояла на полке.

Ничего похожего на то, что им хотелось обнаружить, — они не нашли.

— А может быть, он хранит его не в доме? — предположил Экайер.

— Если у него вообще есть то, что нам нужно, — ответил Теннисон, по-прежнему чувствовавший себя в высшей степени неловко, — А если и есть и он действительно спрятал, то нам не найти ни за что на свете.

А про себя подумал, что, наверное, об этом может знать Шептун.

— Есть одна возможность… — вырвалось у него.

— Какая? — спросил Экайер с надеждой.

Теннисон пожал плечами.

— Да нет, это ерунда. Считай, что я ничего не говорил.

Он ни разу не рассказывал Экайеру о Шептуне. Слава богу, успел вовремя язык прикусить. Не стоило об этом пока.

«Да, — думал он, — есть, есть такая возможность, если Шептун поможет. Если он смог перенести меня в математический мир, то почему бы и не в рай, в конце концов? Нет, это не выйдет. Ведь я не видел "райских" кристаллов…»

Кроме него и Декера о Шептуне знала только Джилл, и он решил, что пока все пусть так и остается.

Вот как получилось — их единственной надеждой оказался Декер. Если он знает такое, что сможет лишить богословов последнего шанса, они спасены. Если нет — Поисковая Программа будет ликвидирована или ограничена до предела, а Ватикан станет тем, чем он собирался стать с самого начала, — стаей гончих роботов, мчащихся, высунув языки, за призраком духовной истины…

«Шептун, — думал Теннисон, — скорее всего, ушел вместе с Декером, значит, придется ждать их возвращения, чтобы узнать, не блеснет ли хоть слабый лучик надежды».

Теннисон и Экайер вышли из хижины, закрыли дверь, заложили задвижку. Немного постояли на вершине холма, глядя на Ватикан. Яркий полуденный свет четко выделял белое пятно зданий на изумрудном фоне лесов и коричневом — гор.

Созерцание нарушил громкий звон колоколов.

— Колокола? — изумился Экайер. — Почему они звонят в колокола? Сейчас не время. К тому же слишком громко. Что—то случилось.

Тут ветер переменился, и до них донесся звон во всей своей мощи — гулкий, полнозвучный, требовательный.

— Это большие колокола базилики! — воскликнул Экайер. — Что там, хотел бы я знать, творится?

И оба опрометью бросились с холма вниз.

Глава 41

Джилл сжимала кулаки от злости и бессилия.

«Никогда, — повторяла она про себя, — никогда в жизни меня еще так не унижали и не бесили! И как только эта тупица медсестра до такого додумалась? И как посмела наврать?»

Джилл хлопнула дверью. Джейсона дома не было. Она присела на кушетку перед камином, но быстро поняла, что сидеть на одном месте не в состоянии. Она вскочила и стала ходить по гостиной.

Нет, то, что случилось, не имело никакого отношения к Мэри, что бы там ни выдумывала эта безмозглая сестра. Если уж кто и совершил чудо, так это Джейсон, — да и потом, чудо ли это? Наверняка, если как следует поломать голову, можно было бы найти этому разумное объяснение. «Но самое ужасное, — думала Джилл, расхаживая по комнате, — что я сама толком ничего не понимаю и объяснить не могу! Джейсона нет, да если бы и был, вряд ли бы что-то сказал». Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать воплей на улице.

Она подошла к кушетке, села и уставилась на крошечные язычки пламени, облизывавшие догоравшие в камине дрова.

«А ведь я не смогу все время прятаться, — думала она. — Придется когда-нибудь выйти и предстать перед теми, кто сейчас вопит там, под окнами клиники».

А больше всего ей хотелось лечь, свернуться клубочком, спрятаться от всех и зализывать душевные раны — боль публичного оскорбления. Она воспринимала случившееся как оскорбление, и не иначе. Но как все внутри ни противилось, она понимала, что нужно жить дальше и принять случившееся как неизбежность. Ватикан ей дурного сделать не мог — да пусть бы кто-нибудь попробовал сделать ей что-то дурное! Она стала успокаивать себя:

«Ну-ну, Джилл Робертс, что это ты взялась нюни распускать? Стыд какой! Бывали у тебя передряги и похлеще! Кого ты боишься? Дребезжащих роботов и безумной старухи? Вот уж брось! Немедленно перестань и возьми себя в руки, слышишь?

И из Ватикана они меня не выкинут — дудки! Я крепко стою на ногах, и об отъезде не может быть и речи. Гляди—ка… — удивилась она собственным мыслям, — было ли у меня в голове что-нибудь подобное, когда я попала сюда?»

Нет, конечно нет. Тогда все было иначе. Досада, разочарование, возмущение хитрой игрой кардиналов — ведь не отвечали на письма, а когда приехала, отказались помочь в осуществлении планов. Как много воды утекло за эти короткие месяцы! За это время она поняла, как важен Ватикан — не только для роботов, но и для людей, и не только для тех, что жили здесь, на Харизме, но и везде. Здесь были грандиозность и величие — в самом прямом смысле слова, величие понятий и мыслей, — и от этого нельзя было отвернуться. Теперь она ощущала себя в каком-то смысле частичкой чего-то целого, и ей хотелось, чтобы это не кончалось. Этого хотел и Джейсон, ведь и он стал участником происходящего. Да теперь она бы только из-за Джейсона не улетела, только из-за того, что он счастлив здесь. Нет, она не смогла бы его покинуть, особенно теперь, после того, что случилось вчера, когда он коснулся ее щеки и стер с нее проклятое клеймо.