Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

Улучив момент, когда все уже спали, Егор растолкал Альваро Беззубого и Рыбину, наказав скрытно пробраться к могиле.

– Раскопаете, глянете – зароете обратно, – яростным шепотом напутствовал князь.

Никто из парней не возразил ни словом, лишь Энрике – Рыбина – так же шепотом справился:

– Как же мы там глянем? Темно ведь?

– Огниво возьмите, есть ведь, – Вожников горько и не без цинизма усмехнулся. – Ну а копать и ножами можно – земелька-то свежая.

Он слышал, как тихонько – впрочем, особо не таясь, мало ли, по неотложному естественному делу – ушли парни, слышал, как сменившийся часовой, поворошив угли, подкинул в костер хворост, как, захлопав крыльями, пролетела, казалось, над самой головой, какая-то ночная птица… и тут же где-то рядом послышался писк.

– Ишь ты, – буркнул себе под нос часовой – тот самый балагур-рассказчик. – Видать, мышь словила.

– Сова?

Поднявшись – все равно не спалось – Егор присел к костерку, протянул к огню руки.

– Озябли, небось? – ухмыльнулся в усы ополченец. – Холодновато нынче. Да и вообще в горах по ночам не жарко.

– А я жары не люблю, – глядя на огонь, признался князь. – Все же человек северный.

– Да по выговору понятно, что нездешний, – часовой улыбнулся и вдруг замолк, настороженно прислушиваясь к чему-то.

Егор тоже напрягся, но, конечно, уровню его слуха было далеко от возможностей средневекового человека, живущего, по сути, на лоне дикой природы и полностью от этой природы зависящего. А природа далеко не всегда – мать, бывает – и мачеха, так что уж тут не зевай, зазеваешься – гибель.

– Вон за той горушкой лязгнуло что-то, – вытащив из ножен палаш, негромко произнес ополченец. – Вы тут посидите, а я пойду, проверю. Ежели что…

– Это, наверное, мои парни, – Егор нарочито сладко зевнул и снова прислушался. – Ну да – они – слышите, говорят? На речку, помыться ходили.

– Чего это они ночью-то?

– Так вчера не до этого было, а завтра… вернее – уже сегодня, мы вас задерживать не хотим.

– Это правильно, – страж одобрительно кивнул и посмотрел на вышедших из лесочка парней. – Ну, как водичка?

– Что? А, ничего, теплая.

– Купаться можно.

Парни посидели немного у костра, обсохли – видать, после земляных работ и вправду выкупались, а потом ушли спать под навес, устроенный на случай дождя из травы и веток. Князь ни о чем не спрашивал, просто Альваро, проходя мимо, шепнул:

– Он.

И все стало окончательно ясно. И нечего было особенно разглагольствовать. Ну, погиб парень. Ну, жаль. И что? Раве что помолить за его душу Моренетту… да наказать убийц! Убийц… Волка? Так ведь, вероятнее всего, Малыша сначала убили – огрели камнем… или – нет? Егор ведь тела не видел, да если б и видел, что он – патологоанатом? Судебно-медицинский эксперт? Может, и волк… если уж на поиски этого волка – целый отряд послан! Кстати, и в Матаро волка искали… все говорили, что оборотень, а местный инквизитор, брат Диего, над этим смеялся и в никаких оборотней не верил. Вот и князь не верил. Тогда, значит, что же – волк? Может, и волк – напасть на ребенка дело плевое. Горло перегрыз да утащил к реке. Утащил… вот только зачем?

Глава 10

Монтсеррат

Халед ибн Хасан, тот самый красавчик кабальеро, которого многие по всей Испании знали как славного рыцаря Алонсо де Ривера, нервно потеребил рыжеватую бородку и в который раз уже, едва сдерживая негодование, поглядел на крестьян:

– Так, значит, вы не видели никаких волков и ни о чем таком не слышали?

– Нет, господин, не слыхали, ага.

Поклонившись, селяне отвечали хором, два мужика – один худой, с усищами и в широкополой – от солнца – шляпе, другой коренастенький, круглолицый, с окладистой седоватою бородой. Оба, впрочем, были чем-то похожи – смуглые, с морщинистыми обветренными лицами, и говорили одинаково – по-сельски основательно, медленно, добавляя в конце каждой фразы обязательное «ага», чем сильно бесили Халеда – де Ривера.

– Нет, нет, почтенный сеньор, волки-то у нас есть… только зимою. А так в селе-то у нас все телки да овечки целы, ага. Даже на дальних пастбищах – и там.

– А далеко ль от села ваши пастбища? – самозваный кабальеро прищурился. – Сколько дней пути?

Селяне переглянулись:

– Дней? Ну, уж вы и скажете, сеньор. Они, пастбища-то, в горах, на склонах – из села-то видны, ага.

– Значит, спокойно все у вас?

– Хвала Смуглянке – спокойно.

При упоминании Святой Девы красавчик мавр и сопровождавшие его вооруженные люди в количестве около дюжины скривились, словно при них выразились самыми гнусными словами.

– И вы даже не слышали, что около Террасы обнаглевшие волки загрызли трех пастухов? – чуть помолчав, Халед ибн Хасан продолжил свои вопросы. – Что, правда, не слышали?

– У-у-у! – сложив толстые губы трубочкой, коренастый махнул рукой. – Это ж в Террасе! А там каждый день что-то случается – город ведь, ага.

– Так это ж от вашей деревни день пути!

– Так ведь целый день, господин. Мы туда раза два в год и ездим, ага. Один раз на праздник в честь Святой Девы, а другой – на ярмарку. А ярмарка там, я вам скажу…

– Поехали, – не дослушав, Красавчик обернулся к своим и презрительно сплюнул. – Эти сиволапые вряд ли нам что толковее скажут. За мной!

Резко повернув конец, вся кавалькада умчалась за своим господином, поднимая вслед за собой тучи густой серовато-желтой пыли.

Посмотрев вслед всадникам, селяне одновременно пожали плечами и снова переглянулись:

– Это кто хоть такие были-то, а, кум Жузеп?

– А я-то почем знаю, ага.

– Так ты в город-то почаще моего ездишь. Слыхал, как этот парень говорил? Слова будто глотал, я и не разобрал-то почти ничего, ага.

– Так в Валенсии говорят, – кум Жузеп – коренастый, с круглым лицом и бородкой – задумчиво почесал затылок. – Или в Андалузии.

– Вот, недаром на селе говорят, что ты ученый человек, куманек! – усатый с восторгом хлопнул Жузхепа по плечу, да так, что тот едва не упал. – Вален-сия… Анда… Анда…

– Андалузия.

– Во-во, я и говорю. И откуда ты только такие умные слова знаешь, ага?

– Так в городе-то бываю, умных людей слушаю.

– А я думал – все больше вино в корчме старого Хавьера пьешь, ага!

Кум Жузеп неприязненно поежился:

– Вот заладил – ага, ага… Я тебе что – пьяница?

– Я так не сказал… Но ведь пьешь же?

– А тебе какое дело? Ах ты ж… Н-на!!!

Не на