НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Ну, приятели и копанули - бабка даже роскошный смородиновый куст не пожалела.

И действительно - три ганса нашлось, меньше чем на полметра глубины. Правда без обвеса, кителей и сапог, но в касках. И по состоянию костей - видно, что осколками срезало. Успокоили старушку, вытащили скелеты с огорода. Передали «Фольксбунду», пусть покойные офицеры теперь своим соотечественникам надоедают, раз такие беспокойные оказались.

Другой старичок показал место массовых расстрелов наших раненых красноармейцев и гражданских немцами - тоже тем летом рыли. Он, оказывается, шестилетним мальчишкой из кустов видал, как расстреливали. На картах не было ни хрена, да и в книгах тоже. А накопали всякого разного, кроме нескольких десятков скелетов мужских, женских и детских - включая вставной глаз, кожаные лапти и прочие вещи, а под занавес - и женские косы и девчачьи косички. Потом еще и презервативы немецкие пользованные среди костей нашли.

Так что старички - они очень разные, некоторых стоит слушать - и записывать.

Со старушкой этой надо бы потолковать.

В расположении какойто военноморской части - черт ее поймет, аббревиатуру на табличке - тоже народа густо. Понимаю, что сюда собрались уцелевшие - и на этом куске земли большая часть жителей Ораниенбаума и сосредоточена. Относительный порядок - и пока шли - ни одного не то, что зомби - трупа не попалось. Это хорошо, если и второй город - кроме Кронштадта - удержался.

К сожалению, очень скоро понимаю, что ошибся. Город пал. Да и в расположении - народ нервный. Местный медик - есть у них тут и медпункт свой - угрюмый, необщительный - вроде как фельдшер. В гости не позвал.

Меня встречает Демидов. Остальные уехали.

- На чем и куда? - спрашиваю его я.

- На грузовиках - будках. Как вот мы тогда в Кронштадте - тут так же чистку устроили, по нашему примеру. Короче - машины по городу ездят, зомбаков попроще постреляли - но все равно, не всех. Да и морфы. В общем, пешком ходить нельзя.

- А что про морфов слышно?

- Много их. Но мелкие какието, не отожратые.

Виктор мрачно крутил по лесу петли. На обратную дорогу в деревню ушло времени втрое.

Так же мрачно вошел в дом, не снимая снаряжение, присел на лавку. Посмотрел на недоумевающую Ирку.

- Ружья у них. И жадные они. И непонятные.

- Чем не понятные, Витенька?

- Действиями. Там по всему видно - даже трупы с собой увезли. Грузовик у них - и покрышки характерные. Так вот они четыре раза приезжалиуезжали. И увезли даже заведомые трупы. Зачем?

- Может, не хотели, чтоб мертвяки по лесу валялись?

- И валялись бы - и что? Машины и всякий мусор - бросили и все.

- А может - плюнем, да забудем? Вряд ли они на эту поляну вернутся еще. Следыто старые?

- Следы старые, заветрились.

- Вот видишь! А через месяцдругой уже снег сойдет - нас уже шиш найдешь.

- Зато в зелени все будет. А у них ружья. И стреляют они без раздумок.

Ирка встревожилась.

- Ты ведь надумал чтото, а Витька?

Виктор промолчал.

- Витенька, не молчи, скажи. Что натеял?

- Охотничье ружье бьет метров на 70. А мой Дормидонт Проникантьевич (Витя с уважением полюбовался стоящим рядом с лавкой ДП) - на полтора километра. Значит, если мы с ними встретимся на дистанции метров в 200-300 - шансов у них никаких не будет. Абсолютно.

- Они не в грузовике живут.

- И это верно. Они на нем ездят. И пока прочесывают ту местность, которая для них поближе. А к весне - начнут чесать, что подальше. А летом тем более таких дикарей, что из города в ужасе удрали, набрав с собой шампиньонов резаных и кукурузы - не останется. А мы с тобой - останемся.

- А мы будем осторожнее!

- Ирка! Вот скажи - как ты будешь осторожнее? На караульную службу нас двоих не хватит. Засветится нам - раз плюнуть. Запах дыма учуют. Услышат что. Да мало ли. Просто напорются случайно.

- Мы ж не безоружные!

- Толкуто.

- Как это - толкуто! Ответим!

- Тьфу. Баба! Да чтоб ответить - их надо первыми заметить. А когда они по нам отстреляются - нам уже все пофиг будет. Даже если мы в ответ их всех положим потом - у нас тут больницы нет.

- Ты так говоришь, словно они нас уже нашли! Пока не нашли же.

- Так что - вот так сидеть и трястись?

- А ты не трясись! Посмелее!

- Поглупее - лучше скажи. Не найдут сейчас - найдут через полгода. Через год. Через два. Не хочу.

Виктор встал, потянулся за пулеметом.

- Ты, что собираешься сейчас ехать их ловить???

- Не ловить. Но прятаться… Не получится у нас, если ты хочешь в деревне жить. Если б сидели тихо как мыши в бункере - тогда еще вопрос - нашли бы или нет. А Ольховка - она на картах есть, дорога сюда ведет, значит эти нищеброды сюда точно припрутся. Дочистят беженцев - и припрутся.

- Черт, зря я тебя сгоношила!

- Не знаю, не знаю… Вылез бы поутряне какнибудь из бункера гадить - и наткнулся бы на картечь… Или ножом бы сняли, как в люк бы полез…

- Не, Витя, не надо…

- Надо Ирка. Я им не мыша. И ты им не мыша. Мы им покажем, кто тут в лесу самый злобный. Пошли.

И оставив за спиной тихонько причитающую Ирку, шагнул к выходу…

Ребята возвращаются быстро. Захватывают меня с Демидовым, и мы отправляемся. Приходится еще рассказать - как там Николаич и Ленька. Что удивляет - у Ильяса при разговоре о драке с морфом на холодном оружии глазки както этак взблескивают, но тут же опять становятся чуток сонными, как обычно.

Магазинную малопульку у Демидова изъяли и оставили на заводе вместе с завезенным из Крепости таким же мелкокалиберным оружием - и сейчас Ильяс устроил перед выездом маленькое представление - по его приказу мы построились не оченьто ровной надо признаться шеренгой, старательно выпучили глаза и вытянулись по стойке смирно.

Ильяс хорошо поставленным сержантским голосом вызвал на середину Демидова - тот както и растерялся совсем и вышел както кособоко, стесняясь того, что на него смотрит столько народу - а надо сказать, что местные на это действо собрались поглазеть немалой толпой.

- Равнение на средину! Стажер Демидов - ранг Гаврош - в связи с образцовым выполнением задания командования и упокоением пятидесяти упырейшустеров переводится из стажеров обмундированных в стажеры вооруженные. Стажер Демидов - принять личное боевое оружие!

И наш военачальник не выдает, но вручает как орден маленькую кобуру с пистолетом - близнецом того, что я снял с умершего диверсанта. Демидов жмурится от удовольствия и восхищенно таращится на необычное оружие. Старательно жмет протянутую руку командира.

А я слышу за спиной шепот когото из местных:

- Нихрена ж себе - стажерсопляк у них полста шустеров набил! Вот ухорезы!

И до меня доходит, что Ильяс канонично одним выстрелом свалил двух зайцев.

Жмем Демидову лапу, рассаживаемся по двум грузовикам, получив коротенькую инструкцию. Задача простая - на месте последнего инцидента остались следы. Серега, как лучший следопыт из нас, вместе с троицей саперов, прикрывающих ему спину, будет распутывать - куда морф потащил бойца, а мы будем двумя машинами прикрывать и его работу, и охраняющих его саперов.

Андрея с болтом зверобоем посадили на колокольню собора - мощного, величественного, белого - правда, оказалось, что охраняющий собор мужик - вроде бы звонарь - крайне не хотел пускать в храм с оружием. Но удалось, в конце концов, убедить - не в алтарь же Андрей полезет, а на колокольню. Теперь Андрей корячится, залезая по ненавистной лестнице на верхотуру, зато обзор оттуда отличный, глядишь - и отработает как должно.

Меня удивляет, почему это нашего лучшего стрелка посадили тут. Нам он не поможет, когда мы будем крутиться внутри кварталов. Но начальству виднее. В вверенную мне амбразуру вижу, что мы вернулись почти обратно - к Сидоровскому каналу.

- Увидишь кого - говорит мне стоящий рядом Саша - не стреляй без стопроцентной уверенности. Хотя отсюда вроде б людей удалось эвакуировать - но все равно просили зря не лупить.

Вот уж хрен. Увижу кого дохлого - буду бить не раздумывая. Какими бы ушлыми морфы не были - а видел я, что на перебитой лапе они бегают плохо.

Машины встают у железнодорожного вокзала - красивого трехэтажного здания.

Что наши там делают - не вижу. Потому что из моей амбразуры - привокзальная площадь. Вот и смотрю в оба глаза. И тут трупов нет. Странно. Зато проезжает пара таких же как у нас машин - с амбразурами, пробитыми в кузовах.

Ктото стучит по нашему кузову, слышу снаружи «К машине!»

Вылезаем. Оказывается - нам в вокзал. Дверь открыта, рядом с нею двое с автоматами.

Внутри оказывается чтото средне между биваком, складом и сторожевым постом.

Форпост или аванпост такое называется? Темновато, здоровенные вокзальные окна защищены - где и спешно сляпанными решетками. А где и дощатыми щитами. С упорами бревнышками.

Вижу здесь только мужиков. Мрачные и хмурые. Отсюда последнего из 8 пропавших парня уволокли, а был он опытный и не лопух ни разу. По следам идти пытались - но следы идут за автовокзал - а там гаражи и всякие такие сараюшки. Туда с зачисткой не совались - ПОТы (так тут называют фургоны с амбразурами - передвижная огневая точка) там не помощники изза тесноты, а без них - в пешем строю уже ходить закаялись, людейто вроде и много, да бойцов мало, каждый на вес золота и терять - очень обидно.