И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Композиторы ждали. Раз князь Пожарский обещал зайти, значит зайдёт. Пётр и зашёл. И остолбенел. Все люди, так или иначе связанные с музыкой собрались в актовом зале Академии Наук, и едва он переступил порог, как музыканты грянули "Калинку‑малинку". Четыре скрипки, альт, флейта, гитара и гусли. Тот ещё оркестр. Но получилось красиво. А когда итальянцы с чудовищным акцентом ещё и запели, вышло вообще божественно. Потом музыканты сыграли ещё несколько песен из тех, что он им напевал, а сам композитор Феррари красивым баритоном пел. "Катюша", "Вьётся в тесной печурке огонь" и другие песни военных лет, Пётр помнил их лучше всего. Правду говорят, что в старости хорошо помнишь далёкое и быстро забываешь вчерашний день. Вот память услужливо и выложила песни военной молодости. Только слова были другие, Клавдио Акиллини написал уже на существующую музыку стихи и теперь Феррари пел их на итальянском. Пусть песни не про войну, зато красиво и так как итальянского Пётр не знал, то представлял себе снова боевую молодость, товарищей, давно погибших или умерших уже после войны.

Надо сделать так, чтобы немцы не создали единого милитаристского государства и не развязали две мировые войны. А ещё нужно не допустить создания Соединённых штатов и английского монстра, в котором никогда не садится солнце.

А музыканты молодцы, нужно им премию выписать, и концерт устроить, как только экспедиция на Кара‑Богаз‑Гол вернётся. Люди заслужили овации.

Событие двенадцатое

Кардинал Арсини был зол, подавлен и ... полон надежд. Карантин закончился. Его почти убили в той бане. Жара в ней стояла настолько жуткая, что Доменико сомлел. Здоровущий русский, что мучил его, выволок папского нунция на улицу и прислонил к стеночке. Так ещё и на этом мучения не закончились, потом тот же здоровяк намылил его мылом, которое жутко щипало глаза, и долго тёр тряпкой. Только после этого посла Ватикана обернули большущей простынёй и отвели в небольшой деревянный дом. Туда же через несколько минут принесли на руках и Томмазо. Женщина средних лет подала им глиняные кружки с кисловато‑сладким напитком и, поставив на стол блюдо с пирогами, ушла.

В помещении было тепло, потрескивали дрова в круглой печи в центре дома, и вкусно пахло пирогами. Кардинал попробовал один пирог, тот был с рыбой. Доменико не ел с самого утра и с удовольствие принялся за пироги. Пришедший в себя после очередной пытки Кампанелла поддержал кардинала в его борьбе с пирогами. Насытившись, посол осмотрел дом. В нём было две спальни, кухня и довольно большая комната, за столом в которой, они и поужинали.

‑ Вы как хотите, дорогой Томмазо, а я пошёл спать, ‑ и кардинал скрылся в одной из спален.

Ночь прошла на удивление спокойно. Страдающий подагрой Арсини впервые за несколько лет не просыпался от боли в коленях. А утром пришёл доктор ван Бодль. Голландец отлично говорил на латыни и современном итальянском, ведь он окончил университет в Падуе.

‑  Давайте, Ваше Высокопреосвященство, я сначала осмотрю вас, а потом уже вы мне пожалуетесь на баню и проклятых русских варваров, ‑ улыбнулся доктор и стал простукивать и ощупывать кардинала, даже проверил наличие вшей в волосах на голове.

‑  Предстоит ещё одна такая пытка, так сказал князь Пожарский? ‑ спросил доктора папский нунций.

‑ Ваше Высокопреосвященство, у вас проблемы с печенью и судя по коленям ещё и подагра. Я отведу вас завтра к нашим травницам, и они приготовят для вас питьё. Пить его вы будете три раза в день, всё время пока находитесь в Вершилово. Когда же вы нас покинете, то я дам вам в дорогу сбор трав, который вы должны заваривать на постоялых дворах. Вылечить мы вас, конечно, не вылечим, но самочувствие, если вы будете следовать всем рекомендациям, заметно улучшим. Теперь, что касается бани. На всех без исключения жителях Европы паразитируют вши и блохи. Эти мелкие насекомые являются разносчиками целой кучи болезней, в том числе и чумы с тифом. У нас в Вершилово, мы избавились от этой мерзости. В городе нет ни вшей, ни блох, ни клопов, ни тараканов, ни мышей, ни крыс. Мы довольны жизнью, и тут приезжает житель Европы и привозит всё это на себе и в своих вещах. Как вы думаете, что нам делать, чтобы защитить себя и своих близких? Я не хочу снова ловить на себе вшей и просыпаться ночью от укусов клопов. Да, вам в жизни не повезло, вы не живёте в Вершилово, но судьба подарила вам редкий шанс хоть несколько дней пожить как человек, а не как шелудивый пёс. Наслаждайтесь. Как только вы вернётесь в Рим, все эти паразиты снова набросятся на вас, и вы не сможете их победить, даже если построите у себя такую баню и будете мыться в ней каждый день. Нужно, чтобы весь Рим поголовно мылся и на въезде в него был карантин. Насекомые погибают при высоких температурах, которые человек может вытерпеть. То же касается и одежды, всю вашу одежду вчера прожарили и выстирали с мылом. Ещё раз повторю, наслаждайтесь чистотой и жизнью в Вершилово, к несчастью для вас это ненадолго.

Кардинал слушал этого улыбчивого доктора и грустнел. Тот говорил правду, это было видно и по глазам, да и по тону. Доктор искренне сочувствовал послу Ватикана. Проклятые византийцы. Сумели ведь. Одним из заданий кардинала было попробовать уговорить Рубенса и его учеников переехать в Рим и расписать стены нового собора. Не поедут. Вшей испугаются.

Всё это было вчера. Сегодня с утра его пригласили к князю Пожарскому. Карета, которую подали Доменико, была необычной. Он не тряслась на неровностях дороги, хотя неровностей и не было. Карета плавно покачивалась при езде. Словно лежишь в гамаке, как на корабле. Окна были застеклены и закрыты занавесками. Кардинал попробовал их отдёрнуть, но у него не получилось. Так и ехал всю дорогу с занавешенными окнами и только когда они уже приехали, он взялся за ручку на двери, чтобы открыть её, а это оказалась совсем не ручка, она провернулась, и шторки послушно стали разъезжаться.

‑  Пурецкая волость, ‑ вздохнул посол и поискал глазами дверную ручку. Там был серебряный рычажок, Арсини потянул за него и дверь с мелодичным звоном колокольчиков открылась.

Кардинал вышел из кареты и огляделся. Он находился на очень большой площади. И вся эта площадь была выложена цветным кирпичом. Как русским удалось придать кирпичу синий и зелёный цвета? Пурецкая волость. Кирпичи были уложены в замысловатые узоры и, наверное, из окон второго или третьего этажа это смотрелось просто восхитительно. В одном конце площади высился громадный собор их кирпича с семью цветными куполами и золотыми ортодоксальными крестами. Сам собор был красив, красные и жёлтые кирпичи были уложены в кажущемся беспорядке, но если долго приглядываться, то можно выявить и закономерность, даже увидеть узор. Только приглядываться не получалось, взгляд приковывала мозаичная картина с парящим в небе Христом прямо на стене. В Риме кое‑где оставались ещё мозаики со времён империи, но эта была и красочнее и гораздо искуснее выложена. Просто картина, а не мозаика.

По бокам площади стояли два одинаковых здания из того же кирпича и на их стенах тоже были мозаичные картины. На том, к которому подъехала карета, был изображён Прометей. Гигантский орёл выклёвывал у него печень. Прометей, тот, кто принёс людям огонь, знания. Понятно.

А сзади был дворец и тоже из кирпича двух расцветок. Огромные окна, застеклённые простым и цветным стеклом. Витражи. Мраморные статуи на балюстраде. Дворец был огромен, видно было, что есть ещё и крылья.

‑  Пройдёмте, Ваше Высокопреосвященство, ‑ вывел папского нунция из созерцательного состояния молодой человек, отлично говоривший на латыни, ‑ Князь Пётр Дмитриевич Пожарский ждёт вас.

Пожарский без верхней одежды смотрелся ещё мощнее. Просторная русская длиннополая одежда скрадывала мышцы и ширину плеч. Настоящий русский медведь. Кардинал Арсини сидел в кабинете князя и пытался его разглядеть получше, чуть щуря глаза.