Тайны Парижа - Понсон Террайль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Фульмен! – воскликнул он с удивлением, почти с радостью.
Молодая женщина подбежала к нему и схватила за руку.
– Ах! Дорогой Арман… – проговорила она. – Вы живы!
– Как! – с улыбкой заметил он. – Разве до вас дошел уже слух о моей смерти?
– Я узнала, что вы дрались на дуэли…
– О! Это простая царапина…
– Но с кем же? Из-за чего?
– Тише, – проговорил Арман, приложив к губам палец, – это не моя тайна.
Эти слова обдали сердце Фульмен холодом.
– Ах, правда, – согласилась она, – это верно! У меня нет больше права ни знать ваши тайны, ни стараться проникнуть в них. Мне достаточно встретить вас здесь, в доме врага…
Арман рассмеялся.
– Да вы с ума сошли, дорогая Фульмен! О каком враге вы говорите?
– Этот дом… – прошептала она, вздрогнув.
– Этот дом принадлежит графу Арлеву… моему другу.
– Вашему другу! О, несчастный! Этот человек, которого вы считаете своим другом, не более как слепое орудие, раб, креатура…
– Кого же, о, Господи!
– Женщины, которую вы любите, которая ненавидит вас и ведет вас к гибели…
– Превосходно! – произнес, смеясь, Арман. – Дорогая Фульмен, успокойтесь… я уже не люблю ее.
Эти слова заставили Фульмен отступить назад.
– Вы… уже… не любите ее!.. – воскликнула она с непередаваемым оттенком в голосе, в котором звучали и радость, и недоверие.
Арман уже не был прежним юношей с честным и прямым взглядом, с открытой улыбкой, которая не умела лгать. Ему навязали роль, и он играл ее добросовестно.
– Да нет же, – уверял он. – Я уже не люблю ее, моя дорогая Фульмен… Что делать? Любовь приходит и уходит, как все на свете…
– Но она здесь, эта женщина! – вскричала Фульмен. – Здесь? Вы бредите, Фульмен, в этом доме я живу один с графом.
Фульмен устремила на него свой ясный и спокойный взгляд.
– Дорогой Арман, – сказала она, – в настоящее время вы не свободны. Вам приказали играть роль – и вы исполняете ее; приказали лгать – и вы лжете. Прощайте! Бедный слепец, я спасу вас помимо вашего желания!
Она гордо выпрямилась, послала молодому человеку прощальный привет рукой и вышла прежде, чем пораженный Арман сделал попытку удержать ее.
С высоко поднятой головой вышла Фульмен из дома графа Арлева и приказала отвезти себя в Лихтенталь, за монастырь. Там состоялся поединок, на котором граф д'Асти получил удар шпагой в горло; его спешно перевезли в один из соседних домов, в какой-то простонародный трактир. Граф Арлев объявил, что если раненого повезут домой, то ему не выдержать далекого пути. Доктора, немедленно вызванные на место дуэли, подтвердили мнение майора, хотя они и ручались за его жизнь.
Когда Фульмен приехала туда, она застала графиню д'Асти у изголовья мужа, заботливо ухаживающую за ним.
Обе женщины вскрикнули от радости и кинулись друг другу в объятия.
IX
Прошло две недели. В это время оказалось возможным перенести графа д'Асти из трактира в Лихтентальскую аллею в его городской дом. Больной не мог говорить, но доктора ручались за его жизнь. Уже две недели графиня и Фульмен не отходили от его постели. Майор Арлев несколько раз посылал узнавать о здоровье раненого, но сам не являлся, ссылаясь на суставной ревматизм, не позволявший ему выходить из дому.
В течение этих двух недель графиня не получила никаких известий о здоровье Армана и ни разу не произнесла его имени. Но она все еще любила его… любила тем сильнее, что уединение и разлука усиливали ее любовь; каждый час, в который она не получала известий о человеке, покорившем ее сердце, превращался в смертельное страдание для этой женщины.
Она любила его, но не упоминала его имени, а Фульмен не решалась расспрашивать ее. Графиня с тех пор, как жизни ее мужа грозила опасность, сделалась гораздо снисходительнее к нему… а особенно с тех пор, как она сама, гордая Маргарита де Пон, по трепету своего собственного сердца поняла, что должен выстрадать тот, кто любит, и любит безнадежно. Прощение мало-помалу проникало в ее душу по мере того, как она превращалась в женщину, а ее удрученная совесть начинала шептать ей, что и она теперь не безгрешна. Читатель поймет поэтому, отчего она затаила в глубине своей души воспоминание об Армане и отчего у смертного одра мужа ее уста не осмеливались произнести его имени.
Что касается Фульмен, то другие соображения побуждали ее хранить молчание. Фульмен, умная, энергичная и преданная женщина, смутно угадывала ужасные комбинации и злодейские планы Дамы в черной перчатке. Она знала настоящее имя этой женщины с того дня, как смерть постигла капитана Гектора Лемблена, и прекрасно понимала, что Арман не мог внушить ей иного чувства, кроме ненависти. А потому Дама в черной перчатке, отталкивавшая Армана, избегавшая его, старавшаяся во что бы то ни стало отделаться от него, внушала Фульмен гораздо менее опасений, чем теперь, когда эта женщина обратила его в своего соучастника.
Насчет последнего опасения у Фульмен не оставалось ни малейшего сомнения после кратковременной беседы с юношей. Арман живет у графа Арлева. Арман называет его своим другом, Арман заявляет, что уже не любит и не видит Дамы в черной перчатке – все это не более как обман.
– Она обратила его в послушное орудие и раба! – решила Фульмен. – И мне придется сорвать с нее личину, если я хочу спасти его.
Фульмен решилась наблюдать молча. Она не упомянула о молодом человеке ни одним словом; она притворилась, что совсем не знает графа Арлева, но она замечала, что каждый раз графиня бледнеет и дрожит, когда камердинер майора приносит от него записку. Графиня поспешно разрывала конверт, жадно пробегала его глазами и говорила с волнением:
– Поблагодарите графа от меня: господину д'Асти лучше.
А Фульмен в это время думала: «Она искала в записке хоть одного слова об Армане, хоть намека на него… Бедная женщина… Она любит его!»
Вначале Фульмен испытывала чувство глухой ревности.
Она не требовала, чтобы любимый ею человек непременно любил ее, чтобы его сердце было свободно, но она не хотела, чтобы та, которой он увлечется, любила его.
Сердце человеческое полно странностей. Эта ревность продолжалась всего несколько часов. Вскоре великодушие и благородство Фульмен одержали верх, и она сказала себе:
«Она любит его! Так что ж, я постараюсь, чтобы это было взаимно… По крайней мере, она спасет его от роковой судьбы, которая грозит ему…»
Однажды вечером, часов в шесть или семь, графа д'Асти, который не мог больше произнести ни одного слова, перевезли в лонгшезе на террасу. Раненый залюбовался догорающим закатом и, казалось, чувствовал некоторое облегчение под теплыми лучами догорающего солнца. Госпожа д'Асти сидела рядом с мужем и держала его руку в своих руках. Фульмен замечталась, облокотившись на каменные перила балкона, украдкой бросая взгляд в тенистый сад графа Арлева в надежде увидеть сквозь чашу деревьев своего возлюбленного Армана. Но он по-прежнему не показывался.
