Выше головы! - Расселл Джонс

«Знал ли он о поправке «Т-191-006»? — подумал я. — Нет. Не мог. Не мог знать — и болтать со мной за чаем. Если он знал, он бы мне обязательно рассказал. Не такой он человек, чтобы…»

— Она поправится? — осторожно спросил я.

Он пожал плечами.

— Главой Станции ей уже не быть. Но в Администрации ей будут рады. Лет через десять она сможет спокойно баллотироваться в Квартеры. Люди предпочитают помнить хорошее, а насчёт неё есть, что вспомнить.

— А ты?

Он встрепенулся, как будто ждал этого вопроса.

— А что я?

— Что ты будешь делать после выборов?

— То же, что и всегда: вернусь в эксперты. А может быть, поработаю Квартером — посмотрим, как всё пройдёт. Если понадоблюсь, то поношу ещё этот комбо, — и он любовно пригладил серую с узкими вставками форму.

— Знаешь… Я считаю… Я думаю, что тебе надо задержаться.

Он картинно приподнял брови.

— В каком смысле?

— Тебе нужно выставить свою кандидатуру. На голосование. На пост Главы Станции.

Он рассмеялся, а потом забарабанил по столешнице, как от восторга.

— Ты серьёзно хочешь этого?

— Да. И не только я.

— То есть?

— Аямэ собирается сделать курс на ужесточение наказаний. Чтобы камрад Кетаки никогда больше не смогла работать в Администрации. И не только она… Рейнер и многие другие. Чтобы не было «лишних» шансов. Ну, это так называет.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился он. — Я смотрел всё передачу. Она ничего такого не говорила! Она всегда была достаточно резкой, но не настолько же!

— Она призналась мне потом, после, — пояснил я. — Речь произнесла — явно готовится… Она очень хочет этого, всерьёз…

— Весело, — фыркнул временный Глава. — И если она победит… Ну, если у неё такие планы, то… — он задумчиво пригладил волосы.

— Я разу подумал про тебя, — признался я, и отчего-то сразу полегчало. — Если ты не можешь, то хотя бы подскажи, кто ещё мог бы…

— Никто, — резко ответил он и поморщился. — В этом году всё должно быть просто. У Аямэ нет серьёзных конкурентов, потому что после кризиса их не бывает.

— А ты ничего не обещал…

— Я никогда ничего не обещаю, кроме того, что должен, — отрезал он. — Все понимают, что лишние конфликты тут не нужны. А если я выставлю свою кандидатуру, то начнётся такое… Ты даже представить себе не можешь!

— А если не выставишь, то победит Аямэ, — печально закончил я.

— Однозначно. И начнётся реакция. А потом всё откатится назад. Знаешь, я уже видел такое… Это нормально. В принципе.

— Значит, ты… не… — я встал с кресла. — Тогда прости за беспокойство…

— Сиди, — вздохнул он. — Скор ты на выводы! Такие вопросы с наскока не решают. Ты сам этого хочешь, верно?

— Да, хочу, — ответил я, продолжая стоять.

— Значит, будешь мне помогать. Задержишься на станции до выборов. Начнёшь работать в моей команде. И будешь делать то, что я скажу — без самодеятельности, хорошо?

— Хорошо, — кивнул я, пряча победную улыбку.

«Значит, ещё не всё! Значит, поборемся!»

— Ну, что… Поздравляю с началом избирательной кампании! — временно исполняющий обязанности Главы станции «Тильда-1» Ниул Ярхо вышел из-за стола, подошёл ко мне и протянул руку для рукопожатия. — Давай прикинем, что у нас есть.

Дело № 9

День I: Повешенный

Для меня выборы кончились, едва успев начаться — в первый же день предвыборной гонки. А я так готовился!

Вообще слово «гонка» вполне подходило к этому мероприятию. На всё давалось шестнадцать дней: сначала Квартеры, потом — Глава. По два-три кандидата в каждом секторе, трое-четверо — на общестанционный пост.

В это же самое время проходили выборы на планете, но тэферы, ввиду занятости и традиционного равнодушия к политике, использовали упрощённую процедуру с референдумом о доверии действующим генералам. При необходимости, потом подбирали альтернативу. Впрочем, управляющие должности там вообще не вызывали большого энтузиазма. Как в случае с Телжаном О'Ши, это была работа для тех, кто больше ни на что не годится. Но на станции, конечно, всё усложнялось.

Отточенный регламент, действующий уже лет семьдесят, учитывал каждый нюанс: какое поведение правильное, кто это контролирует, что можно, а что нежелательно. Например, если соперниками становились родственники, приглашалась специальная группа наблюдателей, чтобы не допустить косвенного давления. Ради того, чтобы позволить мне участвовать в предвыборной кампании, устроили дополнительное судебное заседание, которое продлило отсрочку и расширило права «условному преступнику». Было довольно неожиданно: я ведь даже не думал о том, что меня могут отправить обратно не планету! Достаточно было одного голоса «против», но никто не стал возражать.

Ниул Ярхо добавил к официальной информации свою личную инструкцию:

— Сколько выборов я ни видел, а видел я их достаточно, как только начинается любовь-морковь, всё идёт наперекосяк. Потому что это самая очевидная тема, на которой можно уйти от любых вопросов. Понимаете? Не важно, какую программу мы подготовим, и как будем валить других, если будет возможность спросить об этом — спросят. Поэтому постарайтесь без этого обойтись!

В команде кандидата нас было четыре человека, но «чтобы всё запороть, достаточно и одного», как совершенно справедливо заметил Ниул. Как в воду глядел!

— В этой профессии свой режим ФИЛДа, — напомнил он, хотя мы все это знали, и особенно я. — Как только всё начнётся, любой человек сможет посмотреть ваш профиль. И если там будет что-нибудь некрасивое — будьте уверены, оно заслонит всё остальное! До старта три дня — разберитесь со всем, что осталось не разобранным. Если у вас что-то есть — по возможности, сохраните. Или закончите прямо сейчас. Если ничего нет — не начинайте. Потерпите до марта. Любая ошибка сейчас ляжет на приборное стекло. Любую мелочь, на которую в обычное время и не посмотрят, раздуют до размеров кита! Потому что именно в личной жизни проявляется, как человек умеет управлять собой. А если не справляется с таким масштабом, то… Сами понимаете. И это касается вас всех, не только меня.

Я до того впечатлился этим наставлением, что потом, когда ребята разошлись, остался спросить: «А как же… ну… мы?»

— Никакого «мы» нет, не было и не может быть, — отрезал он неожиданно строго и нахмурился. — Или у тебя есть сомнения? Поделись!

Я отрицательно покачал головой, ошарашенный его тоном.