Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Гамаюн. Жизнь Александра Блока. - Владимир Николаевич Орлов

Гамаюн. Жизнь Александра Блока. - Владимир Николаевич Орлов

Читать онлайн Гамаюн. Жизнь Александра Блока. - Владимир Николаевич Орлов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 202 203 204 205 206 207 208 209 210 ... 215
Перейти на страницу:

Эти дни оставили беглый след в последних стихах Блока:

Как всегда, были смешаны чувства,Таял снег и Кронштадт палил…

В один из этих сырых, мглистых, смутных и тревожных дней стихотворец гумилевского «Цеха» Георгий Иванов переходил Неву по пустынному Николаевскому мосту. Как у всего петроградского антисоветского подполья, оживилась его надежда на, казалось бы, неминуемое на сей раз падение большевиков.

Навстречу ему под красным закатным небом неторопливо, похлопывая ладонью по чугунным перилам, шел человек в барашковой шапке. Остановился, закурил, швырнул обгорелую спичку на невский лед. Похоже было – он внимательно вслушивается в далекие равномерные залпы. Оказалось – Блок.

– Пшено получили? – спрашивает он Иванова. – Это хорошо, если круто сварить… Стреляют… Вы верите? (В победу мятежников.) Я – не верю. Помните у Тютчева:

В крови до пят мы бьемся с мертвецами,Воскресшими для новых похорон…

Мертвецы оставались для него мертвецами, и хоронить друг друга они должны были сами.

Иванов – самая распространенная из русских фамилий, и случилось так, что в тот же день (или в один из таких же дней) Блок встретился с другим Ивановым, на этот раз Всеволодом.

Тот одиноко слонялся по пустынному и захламленному помещению литературной студии Пролеткульта, разместившейся в громадном доме бывшего Купеческого собрания на Итальянской улице. В студии читали лекции самые известные писатели Петрограда, а Всеволод Иванов был секретарем студии.

Накануне ему встретился Гумилев, облаченный в свою знаменитую оленью доху, и спросил:

– Занятия производите?

– Произвожу.

– И офицеров не боитесь? Скоро по Невскому поедут. Интересно…

А сегодня в студии ни души – ни слушателей, ни лекторов: одни усмиряют Кронштадт, другие отсиживаются по домам.

Теперь слово имеет советский писатель Всеволод Вячеславович Иванов:

«Невысокий человек медленно идет по коридору. В руках у него пальто, с плеча свисает кашне. Я узнаю его: по биению своего сердца и по тому, как один за другим проносятся в памяти его портреты…

– Никого? – говорит он, заглядывая в комнату.

– Восстание, – отвечаю я извиняюще.

– А вы?

– Я секретарь студии.

– И слушатель?

– И слушатель.

Он глядит на меня задумчиво, и взор его говорит: «Это хорошо, что вы остались на посту поэзии. Поэзия, дорогой мой, не менее важна, чем склады с порохом, например, или склады с амуницией. Это хорошо». И ему хочется сделать мне приятное. Он говорит:

– Если разрешите, я вам прочту лекцию.

Я важно сажусь на другой край стола; пространство между нами, кажется мне, еще более увеличивает силу того события, которое происходит сейчас. Блок раскрывает записки и читает медленно, не спеша, постепенно разгораясь. Он читает о французских романтиках, и каждое его слово говорит: «Они были прекрасны, несомненно, но разве мы с вами, мой молодой слушатель, не менее прекрасны? Мы, вот здесь сидящие в холодной сырой комнате, за тусклыми, несколько лет не мытыми стеклами? Разве мы не чудесны?» Я киваю головой каждому его слову и про себя говорю: «Мы с вами достойны звания людей!» Он мне возражает: «Но разве мы одни, нас множество, мой молодой друг!» И я покорно ему отвечаю: "Да"».

Какой красноречивый рассказ! Как тонко рассказчик понял Блока. И как героически выглядит в этом рассказе усталый, больной, оглохший и онемевший поэт.

Пост поэзии несменяем.

… Он снова перечитывал «Фауста» – готовился редактировать новый перевод. Вчитывался во вторую часть, в которой слышал «музыку будущего» – мощный музыкальный отклик на стихийное движение масс, вступавших в историю, чтобы править судьбами мира.

От Гете можно было «набраться сил». И снова особенно поражала и заражала сцена гибели и бессмертия Эвфориона – этого олицетворения самого духа поэзии, духа деяния, борьбы, вечного горения.

Хор.1Взвейся, поэзия,Вверх за созвездия!Взмыв к наивысшему,Вспыхнув во мгле,Ты еще слышимаЗдесь на земле!

Елена, Фауст и хорСмерть от ран, тоска агоний,Что нашел ты, милый, в них?

ЭвфорионЯ не зритель посторонний,А участник битв земных…

Елена, Фауст и хорУчасть смертельнаяЭтот задор!

ЭвфорионВ ширь беспредельнуюКрылья простер!Смелый бросаетсяВ битвы разгар!..

Истекающий кровью участник земной битвы, он до конца оставался на посту поэзии. И, словно предчувствуя этот близкий конец, захотел сказать о назначении поэта, обратившись к тому, кто для каждой русской души стал началом всех начал" и мерой всех вещей, – к Пушкину.

ИМЕНЕМ ПУШКИНА

Подошла восемьдесят четвертая годовщина смерти Александра Сергеевича Пушкина. Дата была, что называется, совсем не «круглая». Тем не менее петроградский Дом литераторов, учреждение довольно бесцветное и бездеятельное, решил выступить инициатором ежегодного всероссийского чествования памяти Пушкина в день его гибели – дабы «чувство благоговения перед Пушкиным, которое всегда было свойственно лучшим русским людям последних трех поколений», не угасало, а разрасталось, стало бы всеобщим, всенародным.

В выработке соответствующей декларации приняли участие все действовавшие в Петрограде научные, культурно-просветительные и творческие учреждения и организации – Разряд изящной словесности Российской Академии наук, Отдел народного образования Петросовета, Союз писателей, Союз поэтов, Союз пролетарских писателей, Пролеткульт, Литературный фонд, Пушкинский Дом при Академии наук, Государственное издательство, «Всемирная литература», Институт истории искусств и много других. Странным образом в длинном списке отсутствует Петроградский университет.

Была разработана и обширная программа первых пушкинских поминок, рассчитанная на три заседания. Блоку предложили выступить с речью на первом заседании, самом торжественном. Он долго колебался, а решившись, в течение недели, отойдя от всех дел, обдумал и сочинил свою речь.

В эти же дни (5 февраля) были написаны стихи о Пушкине.

«Кто-то позвонил по телефону и сказал, что Пушкинский Дом просит написать ему в альбом какие-нибудь строки о Пушкине. Я написал, но, кажется, вышло плохо. Я отвык от стихов, не писал уже несколько лет».

В этих стихах, написанных размером пушкинского «Пира Петра Первого», не хватает блоковского лиризма, но они вдохновенны и пророчественны. Здесь и монументальный образ великого города, из которого открылись «пламенные дали»:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 202 203 204 205 206 207 208 209 210 ... 215
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Гамаюн. Жизнь Александра Блока. - Владимир Николаевич Орлов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит