Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведь что по должности обязан нарком внутренних дел и ГБ иметь: полную информацию! А что нужно для этого: правильно, агентура! И вот тут женщины, особенно жены чинов – не только не худший, но и часто единственный вариант. Ладно, допускаю, что с отдельными представительницами и «доверенные полковники», а то и сам Лаврентий Палыч имели и более тесные отношения. Но не это было главным. Ну а когда Берию «съели», всем этим дамам, далеко не простым, с немалыми возможностями и связями, было куда выгоднее орать про невинные жертвы маньяка с Лубянки, чем признавать, что они «стучали» на своих мужей.
А какое дело до этого лично мне? Самое прямое. При особом отношении к экипажу «Воронежа» какая вероятность, что случайное знакомство на тех же танцах окажется подставой НКВД, о которой я так и не узнаю? И даже признавая умом, что работа тихарей по большому счету необходима… Вот вам бы понравилось, если бы ваша жена писала на вас доклады Куда Надо, подробно расписывая, как, кто, что, где, о чем?
Вот именно. А посему, хоть мне и хотелось бы если не в том, так в этом времени обзавестить детьми и оставить после себя внуков, но для того надо так организовать знакомство, чтобы точно знать, что не подстава. Ну и естественно, чтобы она была лицом не крокодил, умом не курица и характером не рыба-пила. Где такую найти, если у меня сейчас на борту дел по горло?
Особо доверенные, Саныч и Петрович, о проблеме знали. И обещали посодействовать. Пока без результата.
А что будет, когда «Воронеж» в док наконец поставят? Сейчас хоть в каюте своей могу уединиться. Но вот как только схожу на берег, меня сопровождает вооруженный энкавэдэшник, даже на территории завода, в память о случае с пойманным британским шпионом. Товарищ Лазарев, это приказ: во избежание вашего похищения или убийства агентами Абвера, или даже наших союзников. Ага, появление переодетого «Бранденбурга» на улицах Северодвинска! Но вот когда лодка в доке, нас же в город переселят, от ворот завода недалеко. Смотрел уже помещения – экипаж в казарму, ну а мне, Петровичу, Григорьичу, всем командирам БЧ, отдельные апартаменты, у меня даже трехкомнатные, столовая, кабинет, спальня… Так со мной моего персонального телохранителя поселят? Достаточно того, что «стечкин» приходится постоянно таскать вне корабля, а он тяжелый, как гиря на ремне!
Ну что там еще… Товарищ старший майор на проводе? Ах да, уже не старший майор, а комиссар госбезопасности третьего ранга, повышение получил одновременно со мной. Товарищ Лазарев, если вы не слишком сейчас заняты, можем ли мы встретиться по важному делу? Где?.. Да тут на территории экипажа, – не путать с командой лодки. В данном случае экипаж – это воинская часть, которая как-то незаметно выросла вокруг нас в месте постоянного базирования, куда входили различные вспомогательные службы и объекты. Причем самыми первыми были электрики, ответственные за подачу на борт «Воронежа» электропитания с берега, со строго соответствующими параметрами. Почти одновременно добавились ПВОшники, не только зенитчики, но и взвод связи, ответственный за передачу информации с нашей РЛС в систему ПВО Северодвинска. Рота охраны НКВД. Медсанчасть. Автотранспорт. И куча еще чего-то, включая банно-прачечный отряд. Интересно, научников тоже подчинят, или они все же будут отдельно? Ну и мы будем жить там, когда «Воронеж» встанет наконец в док, – охраняемая территория, пропуска, КПП вроде примыкает к заводу, но не завод. Однако для шпионов сойдет за его расширение. А для своих запущен слух про формирование бригады строящихся кораблей – специальные сдаточные экипажи, ответственные за испытания; так и будет, но гораздо позже – пусть пока послужит «дымзавесой»…
Вешаю на бок «стечкин» и в сопровождении лейтенанта-телохранителя иду через завод. Это в каком году Сталин, напутствуя новоназначенного директора, назвал «Севмаш» «спящей красавицей, которую надо разбудить»? Кажется, в начале пятидесятых. Похоже, здесь это произойдет гораздо раньше, судя по бешеной активности. Если сравнить, как было в сентябре, когда мы впервые сюда попали, день и ночь! Строят новые и расширяют старые цеха, особенно башенный, тянут коммуникации. А фрицы пленные в качестве рабсилы, похоже, стали тут обычным делом, как вьетнамцы в восьмидесятые. Это что, все те же с «Тирпица» или уже из петсамских? Однако интересно, что тут строить будут. Помню из истории, что первыми полностью севмашевскими кораблями были «бобики» – большие охотники проекта 122, и случилось это лишь в сорок четвертом. Вспомните, что перед войной здесь замахивались на строительство двух линкоров, поймете, за что Сталин назвал завод «спящей красавицей». В войну здесь занимались исключительно судоремонтом и достройкой почти готовых кораблей, переведенных по внутренним водным путям – лодок типа «С», «Л», «малюток» пятнадцатой серии. А что тут сейчас?
На КПП экипажа уже ждет провожатый.
– А где Кириллов?
– Пойдемте, товарищ контр-адмирал!
Так это же наши будущие квартиры!
Поднимаемся на второй этаж. Открывает сам комиссар третьего ранга. Уже лишний ромб в петлицах. Приказывает товарищам охранять снаружи. И ведет меня в комнаты. А там… Это еще что такое? Вернее, кто такая?
Фемина, причем довольно красивая. Шатенка, стройная, рост выше среднего, по типажу как Ирочка – первая мою любовь. И еще похожа на Лизу Боярскую из «Адмирала», в стиле барышни прошлого века: прическа короной, тонкая талия, длинная юбка-клеш. Нас увидев, вскочила с дивана и, как мне показалась, хотела встать по стойке смирно. А вот глаза ее мне не понравились. Я видел такие у большаковских убивцев. Взгляд, как у снайпера через прицел. Ну да, барышни в НКВД не служат!
– Аня, ждите, – сухо бросил Кириллов. – Я введу Михаила Петровича в курс.
Мы прошли в кабинет. Товарищ комиссар плотно прикрыл за собой дверь.
– Итак, Михаил Петрович, позвольте мне рекомендовать вам младшего лейтенанта госбезопасности Смелкову Анну Петровну. Для исполнения обязанностей вашего помощника, секретаря и личного телохранителя. Если вы так тяготитесь открытой охраной, приставленной к вам.
– Я имею право отказаться?
– Нежелательно, Михаил Петрович. Поскольку Лаврентий Павлович одобрил. Теперь мне с ним объясняться, меня вы в дурацкое положение поставите, ей-богу. Да и Анечку жаль, пропадет ведь!
– Простите, а ее-то за что?
– Так ведь сама
